Ралли «Конская голова» - Елена Ванслова

Новый спорт совершал триумфальное шествие по планете. Но оставался еще и спорт старый, у которого нашлись свои могущественные сторонники. Одним из них и был Дэммок. Оставшись не у дел, лишенный заводов, он все силы, влияние и добрую часть капитала употребил на то, чтобы в обход закона добиться особого разрешения для нескольких частных фирм содержать спортивные клубы старого образца. В этих клубах проводились турниры по всем видам спорта, вплоть до женского бокса и кетча, и устанавливались новые, абсолютно фантастические рекорды. Какими средствами — никто не спрашивал: в клубах Дэммока цель оправдывала средства. Конечно, между клубами и ВКЗ шла постоянная необъявленная война, и ко времени, когда умер Дэммок, в Старом Свете уже не было профессиональных спортклубов, а все клубы Нового Света объединились в один большой спортивный центр в Хьюстоне. Но и там становилось все меньше спортсменов экстра-класса, даже в таких традиционно американских видах, как легкая атлетика, плавание, бокс.

Дэммок видел, к чему идет дело, и не мог простить нанесенную ему обиду. И изобрел оригинальную месть. Избавление планеты от последней чудовищной бомбы он поручил спринтеру, которого не было среди людей, но который, безусловно, мог бы быть, пойди человечество и дальше по пути достижения спортивных результатов любыми средствами. 8.20 — это был очень тонко рассчитанный результат: недостижимый, но почти. Ни один из живущих спринтеров-профессионалов не рискнул бы его гарантировать, но в принципе, теоретически, при исключительном стечении обстоятельств кто-то из них может и был способен на такой результат. Дэммок хотел показать людям, как много они потеряли, отказавшись от старого спорта. Это было глупо и мелко. Как если бы Моська тяпнула за ногу Слона. Ведь Дэммок не был, как хвастался, сильнее человечества. Он был именно Моськой, вот только тяпнуть эта Моська могла пребольно.

На Земле еще ни разу не взрывали бомбу в двести пятьдесят мегатонн, и теперь, после всеобщего и полного разоружения, когда новое поколение уже не знало, что такое угроза войны, было бы особенно обидно оставить на теле планеты такую страшную рану.

Меры были приняты незамедлительно. Не прошло и десяти часов после первого звонка в службу безопасности штата, как ферма была оцеплена, все дороги к ней перекрыты, а шеф Интернациональной службы безопасности и председатель Всемирного комитета по контролю лично прибыли на место. В ходе расследования было установлено, что да, действительно, на подземных заводах Дэммока было получено и не оприходовано какое-то количество плутония, однако выяснить, сколько, а также кто и когда транспортировал груз на ферму и устанавливал всю автоматику в Тоннеле, не удалось. Все, кто мог иметь к этому хоть малейшее отношение, оказались мертвы, причем убиты "специалистами", как правило гастролерами из Европы, а заказчик был все время один — Дэммок. Завершающей список жертвой стал человек (труп его нашли на ферме), который, очевидно, и осуществил последние приготовления к зловещему спектаклю: вывеска, магнитофон, инструкция.

Так появилась Зона Тоннеля — круг со стокилометровым радиусом, образованный двумя рядами колючей проволоки, и через каждые двести метров — вышки, локаторы, и ни единой живой души внутри. Только раз в полгода в Зону приезжала экспертная комиссия во главе с крупнейшим специалистом по ядерному оружию бывшим генералом Джонатаном Брайтом. Члены комиссии оценивали состояние Тоннеля, дискутировали о возможных методах отключения автоматики, предлагали новые системы охраны, обсуждали планы дальнейших действий. И на каждом заседании вновь и вновь поднимался уже набивший оскомину вопрос: взрывать Тоннель или ждать, пока созреет решение? Были и еще вопросы. Честно ли оценил Дэммок спрятанные ценности и есть ли вообще ценности под Тоннелем? Что, если это просто злая шутка? А директор Международного института кибернетики Себастьян Диего Корвадес предположил, что шутка даже и не злая, потому что под Тоннелем и бомбы-то никакой нет. Но даже это невозможно было проверить, так как не найдено было пока методов зондирования, не предусмотренных Инструкцией. Проблема оставалась проблемой, и на данный момент был только один выход — выход, подсказанный Дэммоком. Однако никто к этому серьезно не относился, никто не верил в возможности спортсменов, а Корвадес так прямо и заявлял, что чем пускать по Тоннелю спринтера, уж лучше попробовать один из способов отключения автоматики: вероятность успеха та же, а жизнью человеческой рисковать не придется.

А меж тем Тоннель Дэммока не был застрахован от всевозможных случайностей. Он был чем-то вроде бочки с порохом, которую используют в качестве пепельницы, чем-то вроде дамоклова меча, висящего, как известно, на конском волосе. Странное созвучие этих двух имен привело к тому, что Тоннель частенько называли Дамокловым, и только потом уже вспомнили, что пресловутый меч был подвешен не Дамоклом, а над Дамоклом и сделал это сиракузский царь Дионисий, гораздо больше похожий на Дэммока, но уже не по звучанию, а по сути.

И вот случилось. И, как всегда, совсем не то, чего больше всего ожидали. И это было серьезно. Землетрясение произошло накануне очередного выезда экспертной комиссии в Зону, и в эту ночь все находились здесь, в отеле при Комитете по охране Зоны Тоннеля.

Волжину вдруг почудилось, что он сидит на бомбе, а под рукой — пружина взрывателя и стоит только шелохнуться, как двести пятьдесят мегатонн ядерного заряда поднимут в воздух миллионы тонн земли. Он с трудом заставил себя протянуть руку к видеофону и набрать номер Джонатана Брайта. Брайт не спал. Он был в пиджаке и при галстуке. То ли еще не ложился, то ли уже успел собраться. Второе было вполне возможно: Брайт — старый армейский волк — одеваться привык молниеносно.

— Что будем делать, Джонни? — спросил Волжин.

— Ты имеешь в виду Тоннель?

Это был главный недостаток Брайта: он всегда задавал много лишних вопросов.

— Нет, я имею в виду бильярдную партию, которую мы с тобой не доиграли вчера.

Брайт не отреагировал.

— Слушай, — сказал он, — как думаешь, будут еще толчки?

— Видишь ли, землетрясение в Зоне Тоннеля — это событие с почти нулевой вероятностью, следовательно, повторение его еще менее вероятно. С другой стороны, если случилось одно событие с нулевой вероятностью, может произойти и второе.

Брайт обдумал услышанное и произнес:

— А тебе не кажется, что логика — довольно мерзкая штука?

— Тоннель — мерзкая штука, а не логика. Так что будем делать?

— Звонить в Хьюстон.

— Значит, и ты так считаешь?