Алое платье - Галина Гордиенко

—Сам учил нас смелыми быть!

—Да-а? — неприятно удивился Виктор.

—Гадам всяким не спускать, — прохлюпал Гришка и тоненько заскулил, до того сильно защипало от слез многочисленные царапины.

Виктор до боли сжал кулаки, костяшки пальцев побелели от напряжения. Он перевел взгляд на провинившихся братьев и неожиданно для себя расхохотался: уж очень забавно мальчишки смотрелись.

Они снова стояли плечом к плечу, как и всегда в своей многотрудной, полной приключений и неведомых опасностей жизни. Являясь зеркальным отражением друг друга, братья частенько и вели себя одинаково, хоть и не сознавали этого. Вот и сейчас: оба упорно отводили глаза в сторону, руки держали за спиной, а правыми тапочками дружно ковыряли и без того потертый палас.

Громкий смех старшего брата вовсе не успокоил близнецов. Наоборот, они встали еще плотнее и даже взялись за руки. Впрочем, протирать бедный палас не прекратили.

—Сомкнули ряды? — язвительно хмыкнул Виктор.

Младшие братья словно воды в рот набрали. Виктор тяжело вздохнул: он сегодня явно уйдет в секцию без обеда. Ван Ваныч не терпел опозданий! По его словам, пунктуальность — обязательное качество не только спортсмена, но и просто нормального мужика.

Неизвестно, чем закончилась бы воспитательная беседа. Вполне возможно, что младшие братья получили бы все-таки хорошую трепку, пусть в целях профилактики.

Им не повредило бы!

Но как раз в самый драматический момент из-под письменного стола раздалось жалобное мяуканье. В абсолютнейшей тишине оно прозвучало словно колокол, Виктор едва не свалился со стула.

—Что ЭТО? — зловеще поинтересовался он.

—Не что, а кто, — храбро пискнул Санька.

Гришка рухнул на четвереньки и мгновенно скрылся под столом, оставив все объяснения на долю брата.

—Даже так? — нехорошо улыбнулся Виктор.

Он поднялся было со стула и даже шагнул вперед. Виктор и ремень в джинсах нащупал! Не играло особой роли, что он ни разу им не пользовался в ТАКИХ целях. Все когда-нибудь случается в первый раз.

Однако расстегнуть ремень Виктор не успел. Санька бросился к нему, повис на руке и закричал:

—Говорю же тебе, мы дрались за правое дело!

И он с неожиданной силой толкнул старшего брата обратно к стулу. Виктор сел. Внимательно посмотрел на дрожащего от волнения мальчишку и спокойно бросил:

—Рассказывай.

Минут пять длилась Санькина исповедь. Путаная, прерываемая изредка Гришкиными всхлипами из-под стола и тоненьким писком неизвестного. Наконец Виктор кивнул и со вздохом обобщил:

—Значит Ванька Густелев из шестьдесят седьмой квартиры хотел повесить котенка, а вы не дали?

—Ага.

—Полезли в драку с пятнадцатилетним парнем, ну, и огребли на полную катушку чего просили?

Санька лишь крякнул и сжал кулаки. Из-под стола прорыдали:

—Ничего, вот мы вырастим, и…

—Раздергаете Ваньку на наживку, — с коротким смешком подсказал Виктор.

Мальчишки промолчали, и он с досадой воскликнул:

—Болваны, он же покалечить вас мог!

—А котенка просто убить, — кротко дополнил снизу Гришка.

На это Виктор не нашелся, что ответить, лишь невнятно пообещал кому-то показать небо с овчинку. Потом бросил раздраженный взгляд на притихших братишек, — оба чувствовали, что гроза миновала, — и приказал познакомить с приемышем.

Санька засиял ясным солнышком и тоже бросился под стол.

Виктор невольно хмыкнул: ну и паршивцы! Один глаз на двоих остался, и хоть бы что, уже обо всем забыли. Рады, небось, вусмерть, что все закончилось. Прекрасно понимают — мама их ругать не будет. Она отлично знала: все, что причиталось, младшие сыновья получили полной мерой. От старшего.

Виктор долго рассматривал крохотного, дрожащего, еще слепого котенка. Больше всего малыш походил на грязный шнурок. В черную и рыжую полоску. И плакал он как ребенок, тоненько и жалобно.

—Как назвали? — все еще раздраженно поинтересовался Виктор.

Дружный хор ответил:

—Шмелем!

Санька вытер нос рукавом и застенчиво пояснил:

—Полосатый же…

Виктор заглянул в розовую беззубую пасть и обреченно покачал головой: еще и возиться самому придется. Вряд ли мальчишки сразу смогут накормить малыша из пипетки.

Ох, и повезло ж ему!

Интересно, опоздает он сегодня на тренировку или все же успеет?

Виктор неожиданно для себя вспомнил Ирину Горелову. Ее быстрый и слегка испуганный взгляд исподлобья, словно она его побаивалась, и смущенную, почему-то виноватую улыбку.

Забавная девчонка! Глаза цвета только что появившейся травы, ясные, круглые, по ним все прочесть можно, косы ниже пояса, нежный румянец во всю щеку, вечно перепачканные пастой тонкие пальцы…

Сама совсем дитя, а пошла работать.

Нянька, с ума сойти!

И Виктор почему-то решил, что братишкам Ира понравится. Раз уж она нашла общий язык с Рыжиком...

                                                ***

Разбираться с Ванькой Густелевым Виктор не собирался. Просто знал — бесполезно. Ну, отлупит его как следует, и что толку? Ванька все равно как был подонком, так и останется. Если вообще поймет – за что. Просто решит — за младших братьев. Мол, раз сильнее, то и прав.

И все же, столкнувшись с Густелевым во дворе, Виктор не удержался. Ухватил гаденыша за ворот новенькой кожаной курточки и рывком прижал к грязной после зимы стене.

Ванька и вырваться не пытался. Лишь трусливо заскулил и зажмурился. Явно ничего хорошего от встречи не ожидал.

Виктор брезгливо усмехнулся:

—Боишься, мразь?

Ванька промолчал. Только суетливо зашарил глазами в тщетной надежде на появление кого-нибудь из соседей. Не будут же его лупить при свидетелях?!

—Если трусишь, зачем мальчишек трогал? — раздраженно прошипел Гончаров. — С пятилетками связался, гнида! Смелый, да?

Он легонько ткнул Ваньку пальцем в солнечное сплетение. Густелев пискнул от боли. Задергался и неожиданно для себя закричал:

—Они сами виноваты!

—В чем это? — процедил сквозь зубы Виктор.

Он рассматривал покрытое крупными каплями пота угристое бледное лицо, прыгающие неприятной змейкой тонкие губы, трусливо плывущий в сторону взгляд небольших темных глаз, и его мутило от отвращения.

—Они моего котенка забрали!

—Да-а? — недобро улыбнулся Виктор. — С чего бы это?

Ванька молчал, понимая, что сказал лишнее. Виктор вкрадчиво предположил:

—Ты вынес малыша подышать свежим воздухом, подкармливал бедняжку молочком из пипетки, а злые мальчишки его у тебя отобрали?

Ванька открыл рот, не зная, что сказать, и Виктор непроизвольно поморщился: воняло отвратительно. Да и сам Густелев производил жалкое впечатление, будто только что вылез из помойной ямы. Дела не спасала даже новенькая кожаная куртка.

«Интересно, когда в последний раз Густелев  навещал стоматолога? — мрачно подумал Виктор. — Кладбище, не пасть».

Единственное облако лениво дрейфовало вокруг яркого солнца. Деревья во дворе укутывала зеленая дымка. Первые одуванчики наивно улыбались миру. На улице было удивительно тепло.

Окна почти во всех квартирах оказались распахнутыми. Виктор услышал, как над головой бьют часы. Он насчитал пять ударов и разозлился: все-таки опоздал в секцию!

Шестой удар – уже от него! – получил Ванька. Не слабый, честно скажем. Под правый глаз.

Виктор еще раз впечатал Густелева в стену, брезгливо вытер ладони о джинсы и буркнул:

—Скажи спасибо, гад, что рук о тебя пачкать не хочу.

—Они... украли мою собственность! Они... воры! — злобно взвизгнул Ванька, в панике ощупывая мгновенно заплывающий глаз.

—Точно, — кивнул Виктор. — Напомни мне узнать, какая статья положена за зверское убийство невинного животного на глазах у малышей.

Ванька неуверенно хихикнул. Виктор добавил:

—И за избиение мальчишек! Я, кстати, на всякий случай справку у медсестры в нашей секции взял. Там подробно перечислены все их царапины и кровоподтеки. Ольга Викторовна советует идти в милицию.

Густелев промолчал, но смотрел с нескрываемой ненавистью. Виктор бросил взгляд на его перекошенную физиономию и задумчиво спросил:

—Вообще-то нужно сравнять счет, как считаешь?

Ванька побледнел и испуганно прикрыл лицо руками. Виктор сплюнул ему под ноги:

—Только боюсь, у тебя глаз не хватит!

Он резко развернулся и почти побежал к автобусной остановке. Запрыгивая в тронувшийся автобус, подумал: «Интересно, Горелова сегодня тоже будет допоздна работать?»

Мысль, что он может вечером увидеть Иру, подействовала на Виктора, как глоток прохладной воды в жаркий день. Казалось невероятным, что в мире могут одновременно существовать такие разные люди: мерзавец и садист Ванька Густелев и ясноглазая девочка, наивная и немного смешная.