Светские манеры - Доминик де Ру

Полгода, что она провела в Соединенных Штатах, не прошли для нее даром — Мари-Анж получила возможность испытать радость жизни, к которой она так стремилась. Однако избавиться от тяготившей ее душевной опустошенности ей все же не удавалось. А теперь еще отвратительная, мерзкая измена Ричарда!

— Мари-Анж, у меня вся рубашка промокла от твоих слез, — прервал ее монолог Паскаль. — Я устал, дорогая, и мне хочется пить. Не могла бы ты на некоторое время прервать свои излияния и сделать мне коктейль?

Она отпрянула и посмотрела ему в глаза:

— Ты находишь меня смешной?

— Нет, конечно. Но, пожалуй, несколько лицемерной. Ты же не любила Ричарда. Ты просто тянулась к нему, потому что он был твоим первым любовником, да к тому же таким красавчиком. Но ведь он глуп как пробка, ты не могла этого не понять. Ты ведешь себя, как настоящая идиотка, изливая на меня потоки горьких слез. Что ты оплакиваешь? Красавца-недоумка? Так знай, рано или поздно вам все равно пришлось бы расстаться.

— Паскаль!.. Я никогда не думала, что у тебя такое черствое сердце и… плохое воспитание!

— Для начала оставь в покое мое воспитание, а потом, скажи: если тебя не интересует мое мнение, зачем ты вызвала меня сюда? И наконец, черт возьми, получу я сегодня коктейль или нет?!

Надувшись, Мари-Анж решительно направилась к окну и повернулась к Паскалю спиной. Она прислонилась лбом к холодному стеклу и снова захлюпала носом.

Паскаль сам нашел стакан и, налив в него виски, удобно устроился в кресле. Он ждал. Но разве до сих пор он мало ждал?

Мари-Анж наблюдала за бесконечным движением на Большом канале. Молчание Паскаля сначала вызвало у нее раздражение, потом оно стало действовать успокаивающе. Но все же — почему Паскаль так грубо разговаривает с ней, разве она дала повод? Что он мог знать о ее чувствах, если ей самой в этой жизни не все понятно? Она искренне поверила Ричарду, или, вернее, в свободные отношения. И ошиблась. Да, ошиблась, но что же, теперь ей выслушивать нравоучения до конца своих дней?

Любовь!.. Что ей было о ней известно? Единственная встреча с Жозефом могла стать началом большого счастья. Но могла и не стать. А разве можно назвать любовью то, что она испытывала в супружеской жизни с Полем. Об унизительной истории с Ричардом не хотелось и вспоминать.

Так что ей известно о любви? Нет, Паскаль чересчур строг по отношению к ней! Хотя почему она плохо думает о Паскале. Она всегда плохо разбиралась в людях. А Паскаль — настоящий друг.

Мари-Анж не решалась обернуться. Ей стало стыдно. Она вела себя как последняя идиотка, в конце концов, ей же не пятнадцать лет. Наконец, резко тряхнув головой, она взглянула на Паскаля. Он спал, откинувшись в кресле. Мари-Анж тихо засмеялась: ее привычка придавать всему на свете слишком большое значение на этот раз заставила ее полчаса проторчать у окна, уткнувшись носом в стекло.

— Я дура, дура! То плачу, то смеюсь… Паскаль, я идиотка! — крикнула она ему на ухо.

Проснувшись, он сонно улыбнулся и ответил:

— Абсолютно с тобой согласен. Кстати, только что я опрокинул стаканчик виски, а теперь мне захотелось есть. Что ты думаешь насчет ужина?

И они спустились вниз.

30

После вкусного ужина в ресторане отеля Паскаль предложил Мари-Анж прогуляться по площади Святого Марка и выпить где-нибудь по чашечке капуччино. Смеясь, она призналась, что до сих пор еще не выходила из отеля. Мари-Анж быстро переоделась, и они вышли на улицу и вдохнули запах Венеции.

Мари-Анж останавливалась около каждой лавочки, но ничего не покупала исключительно потому, что все они были закрыты в столь поздний час. Ее внимание привлекло небольшое кафе «Флориан». Несмотря на хорошую погоду, она отказалась выбрать столик под открытым небом, а вошла и села около стойки. Она весело засмеялась, наблюдая за тем, с какими трудностями Паскаль поджимает свои длинные ноги, стараясь поудобнее устроиться на сиденье рядом.

— Спасибо, что ты здесь со мной, Паскаль! Благодаря тебе я чувствую себя увереннее! Мне очень дорога твоя дружба.

— Дружба тут ни при чем.

— Что ты хочешь сказать?

— Мы поговорим об этом в другой раз, и перестань считать меня за доброго и преданного пса, меня это раздражает.

Она не решилась возразить. Очень скоро они вернулись в отель, уставшие, но очень довольные друг другом.

Резкий тон, которым Паскаль отозвался об их дружбе, вызвал у Мари-Анж недоумение, и она решила разобраться в этом вопросе. Однако весь следующий день они гуляли, катались на гондолах, съездили на экскурсию, посетили пару музеев. Мари-Анж никак не могла найти подходящий момент, чтобы вернуться к прошлому разговору.

Вечером, возбужденная и кокетливая, она попросила Паскаля снова сводить ее в то же маленькое кафе, где они были накануне. Воссоздать ту же обстановку, чтобы вернуться к столь заинтриговавшему ее разговору, — таков был ее план.

Вскоре Паскаль обратил внимание на ее возбуждение и, улыбнувшись, заговорил первым.

— Дорогая… Нет, не делай удивленных глаз! Позволь мне наконец называть тебя так, как я хочу. Разве ты привела меня сюда не для этого? Я люблю тебя. Поверь мне, прошу тебя! Люблю давно и страшно мучаюсь от этого чувства, понимая, что ты не отвечаешь мне взаимностью. Это так больно, Мари-Анж, находиться с любимой рядом и читать в ее глазах страсть к другому человеку, недостойному ее. Я рад, что вы расстались. Но хочу сказать честно: у меня, видишь ли, не хватит сил пережить еще одного Ричарда. Я прекрасно осознаю, что моя внешность не совсем, мягко говоря, соответствует твоим вкусам, но я прошу тебя о немногом. Ты можешь дать мне шанс?

— О, Паскаль, ты слишком резко судишь о себе.

— Что ты говоришь?

— Ты не можешь пока понять меня до конца, но мне кажется, что я теперь знаю, что надо делать. Ты мне слишком дорог, чтобы повторить с тобой мою прошлую жизнь.

— Дорогая, прости, я совсем запутался, объясни мне, что значат твои слова?

Мари-Анж со спокойствием, которому она сама удивилась, принялась рассказывать о своей жизни с покойным мужем, которого она заставила поверить, что он сделал ее счастливой во всех отношениях. Видя, что Паскаль не спускает с нее внимательных глаз, подробно описала свои желания свободы и самостоятельности, свои поиски любви, разочарования, необычные отношения с матерью, рассказала об опустошающем одиночестве, усталости от бесконечной комедии, которую приходится разыгрывать перед знакомыми. Короче о том, что она загнана в тупик. Ричарду в этом рассказе места не нашлось. О Жозефе Мари-Анж благоразумно не упомянула.