Иное решение - Андрей Семенов

– Есть не рассказывать.

– Во-вторых, если вы выразите свое согласие, то будете обязаны прекратить все знакомства, которые имели до сегодняшнего дня. Это относится не только к товарищам по службе в дивизии, но и к любимой девушке, и к родственникам.

– Товарищ генерал, у меня нет… – Коля хотел было сказать: «любимой девушки», но Филипп Ильич понял его по-своему.

– Родственников, вы хотите сказать? Нам об этом известно. И это обстоятельство тоже учитывалось при обсуждении вашей кандидатуры. Извините за прямоту. Вас ведь никто не ждет в вашей деревне? Вам даже в отпуск поехать некуда? Тем легче вам будет начать свою жизнь с чистого листа. Если вы примете мое предложение, то завтра у вас будут новые фамилия, имя, отчество, новые документы, вы будете исключены из списков своей части переводом в распоряжение Наркомата обороны. Вашу настоящую фамилию будут знать только четыре человека: я, начальник ГРУ, начальник Управления кадров и начальник Генерального штаба. А Осипов Николай Федорович для всех остальных перестанет существовать вплоть до вашего выхода в запас.

– Виноват, товарищ генерал, но я связист, а не разведчик. Я того снайпера случайно взял в плен. А так… Я не умею ходить в разведку, взрывать мосты и брать «языков».

– Случайно, товарищ старший лейтенант, – Филипп Ильич перешел на официальный тон, – только триппер на своей жене ловят. Вы совершили подвиг, получили орден, и хватит об этом. Или вы считаете, что у нас ордена за просто так раздают?

– Никак нет!

– И потом, никто не собирается посылать вас голым на танки. Перед выполнением задания вы пройдете специальную подготовку. Кроме того, за полгода можно подготовить диверсанта, который будет взрывать мосты в тылу противника и пачками таскать «языков», а за два года можно подготовить очень хорошего диверсанта. Только вам это не понадобится. Служба ваша будет больше похожа на гражданскую. Итак, Николай Федорович, ваш ответ?

– Разрешите подумать?

– Разрешаю. Вам пятнадцати минут хватит?

– Не густо.

– А чего рассусоливать? Если «да», то мы с вами пойдем дальше. Если «нет», то сегодня вечером вы сядете в поезд и завтра будете обедать у себя дома. В фанерном клоповнике.

Трудно сказать, что больше качнуло чашу весов. С одной стороны, Коле нравилась его служба в дивизии. Он знал свое дело. Его уважали. Как ни крути, а свой первый орден он получил именно за службу в этой дивизии. Он уже успел в ней обтесаться и обжиться. Даже в штаб округа не тянуло переводиться, а тут… Тут вообще в никуда. Ни имени, ни фамилии. Мистер Икс какой-то. Соглашаться на кота в мешке не хотелось. И за «фанерный клоповник» было обидно.

С другой стороны, от Филиппа Ильича исходили такие мощные импульсы железной воли, что становилось ясно – этот человек привык ежедневно распоряжаться судьбами сотен и тысяч людей. Он говорил уверенно, и за его словами чувствовалось, что Коля с ним не пропадет. Вот ведь по-товарищески, а не по службе посоветовал не отказываться от предложения. Опять-таки маршала Шапошникова неловко было подводить. Целый маршал Советского Союза отвлекался от своих важных дел, выслушивал доклад Филиппа Ильича, может быть, даже задавал вопросы. Из-за этого какая-нибудь дивизия, а может, и армия осталась без внимания начальника Генерального штаба и двадцать полковников не стали генералами! И если он, старший лейтенант Осипов, сейчас откажется, то что скажет Филипп Ильич маршалу Шапошникову? Он, маршал Шапошников, отвлекался от таких важных дел, а генерал Головин не смог уговорить сопливого старшего лейтенанта, пусть и орденоносца?

– Я согласен, товарищ генерал.

– Вот и хорошо. Тогда первое: отвыкайте от уставных выражений типа «так точно», «никак нет», «есть», «виноват» и в этом роде. Вместо них приучитесь использовать: «да», «нет», «хорошо», «извините», «будьте любезны». Второе: ко мне обращаться только по имени-отчеству без упоминания звания. Третье: забудьте, что вы когда-то служили в войсках. Вы хоть и в штатском, но грудь колесом держите так, что по вашей выправке за версту видно военного. Нам это ни к чему. Уловили?

– Так точ… Виноват! Уловил.

– Вот и хорошо. В гостиницу вы сегодня больше не вернетесь. За вещи не беспокойтесь, старые вам больше не понадобятся, а всем необходимым вас обеспечат по новому месту работы. А сейчас пойдемте в другую комнату. Вам надо переодеться, а то ваш наряд смотрится как-то по-пижонски. Заодно познакомитесь с человеком, который будет отвечать за вашу подготовку.

Они вышли в коридор и стали спускаться по лестнице. Филипп Ильич заметил, что Коля пытается рассмотреть картины.

– Нравится?

– Очень. Наверное, старинные?

Филипп Ильич улыбнулся:

– Не очень, хотя есть довольно редкие. Это – Пикассо, – он ткнул в одну из картин, – а это – Дали. Картины – это у нас вроде традиции.

– Традиции?..

– Ну да. Наиболее отличившиеся разведчики после успешного выполнения задания имеют право повесить в нашей «галерее» свою любимую картину. Вот ребята и заказывают местным художникам на память пейзажи тех мест, где им нравилось бывать во время выполнения задания.

Коля еще раз осмотрел картины.

Эйфелева башня, океанский пляж под пальмами, китайские пагоды, вулкан Везувий, гора Фудзияма, статуя Свободы, апельсиновая роща, кофейная плантация, коррида, Биг Бен, сфинкс на фоне пирамид, северное сияние, оазис в пустыне, Женевское озеро, саванна со слонами и жирафами.

– В этих местах служат ваши… наши товарищи?

– Работают, Николай Федорович. А слово «служба» с сегодняшнего дня для вас, как человека сугубо штатского, должна ассоциироваться с попом, кадилом и колокольным звоном. Уловили?

– Так то… Извините, уловил.

Они спустились на первый этаж, Филипп Ильич толкнул дверь в какую-то комнату, которая оказалось довольно просторным кабинетом, похожим на тот, в котором только что Коля разговаривал с Головиным. Кабинет был обставлен такими же мягкими креслами, у окна стоял письменный стол резного дуба, только стеллажами с книгами была занята лишь одна стена. Напротив нее, на другой стене, висела огромная, от пола до потолка, карта мира. На диване сидел высокий мужчина средних лет. При их появлении он встал.

– Знакомьтесь, – предложил Филипп Ильич. – Это ваш новый руководитель и куратор Олег Николаевич Штейн.

– Очень приятно, – Олег Николаевич пожал Коле руку.

– А это… Как же вас представить? – Филипп Ильич несколько секунд смотрел на Колю. – Столица Мордовии, кажется – Саранск?

– Саранск.

– Это товарищ Саранцев.

Так Коля перестал быть Осиповым и стал Саранцевым.

– Попрошу ваши документы, – Олег Николаевич протянул руку.

Коля посмотрел на Головина. Тот кивнул.

– Отдайте. Они будут лежать в управлении кадров по вашего выхода в запас. Завтра у вас будут новые. Имя-отчество, я думаю, можно оставить ваши собственные. Оставайтесь Николаем Федоровичем.

Олег Николаевич принял Колины документы, тут же положил их в большой конверт из плотной коричневой бумаги, потом на письменном столе зажег спиртовку и стал нагревать над ней палочку сургуча. Он капнул сургучом в центр пакета и по четырем углам. Филипп Ильич достал из кармана брюк металлическую печать на цепочке и приложил ее к еще мягкому сургучу.

– Переодевайтесь, пожалуйста, – Олег Николаевич показал на одно из кресел, на котором лежала новая пиджачная пара и светлая однотонная рубашка. Рядом с креслом стояла пара туфель.

– Добро пожаловать в разведку, Николай Федорович, – сказал Филипп Ильич, после того как Коля переоделся. – «А поворотись-ка, сынку…» – процитировал он Гоголя.

Коля повернулся.

– Хорош? – спросил генерал Олега Николаевича, оценивая, как новый костюм сидит на Коле, и сам себе ответил: – Хорош.

– Олег Николаевич, расскажите нам в общих чертах суть задания, которое предстоит выполнять товарищу Саранцеву.

Олег Николаевич подошел к карте.

– Вот здесь, – он показал на самый север Скандинавии, – находится город Нарвик, имеющий огромное стратегическое значение для немцев. Через порт Нарвика осуществляются поставки руды из Норвегии и Швеции в Германию. Немцы даже проложили железную дорогу Луллео – Нарвик специально для перевозки руды до порта – эта дорога не соединена с железнодорожной сетью Швеции. Месяц назад немцы осуществили десантную операцию по захвату Нарвика и оккупировали Норвегию. Это свидетельствует о том что поставкам руды через этот порт руководство Рейха придает важнейшее значение. Норвегия и без того нормально относилась к Германии и прекращать поставки не собиралась. То, что немцы пошли на оккупацию лояльного государства, говорит о том, что они боятся возможного вмешательства англичан. Немецкий флот значительно уступает английскому. Для обеспечения морской коммуникации Нарвик – Германия от нападений английских крейсеров немцы вводят в строй линкоры «Тирпиц» и «Бисмарк». Каждый из них способен автономно противостоять эскадре из трех-четырех крейсеров и пяти-шести эсминцев. Прекращение поставок руды из Нарвика сделает невозможным продолжение войны Германией. Нашему командованию необходимо знать об объемах этих поставок. Зная объемы и динамику поставок, можно будет прогнозировать увеличение активности вермахта.