Когда-нибудь всё закончится и … - Ния Орисова

выпускники этой академии считались сильными магами, и им было по плечу выполнить задание любой сложности. Справились все. Ни одного срыва. В том случае если смежник терял контроль над одним из потоков, напарники действовали быстро и без суеты. Второе задание вроде было простое, но проблема в том, что как раз на этом участке реки много вихревых потоков. Если ветбот попадает в него, то разворачивается и меняет направление движения. Тем, кто может управлять потоками воздуха, сделать это чуть-чуть легче. Третье задание было какое-то детское. Игра в догонялки. Студенты на ветботах, а я с Гадаром — на форпах.

На платформе я летала плохо. Основная моя задача была не упасть. Ветер бил в лицо, а стоило посмотреть вниз, поток реки кружил голову. Гадар умудрялся не пропустить ни одной поставленной на ветбот метки. У кого окажется меньше всех меток, тот и станет победителем. Наконец, приноровившись к полёту на форпе, гордо выпрямилась, улыбаясь своей маленькой победе. Оказалось зря. Забыла посмотреть расстановку сил и оценить обстановку. На полном ходу практически влетела в Гадара. В последний момент он успел отклониться. Схватил за руку и рывком перетащил на свой форп. Он прижал меня к себе, тем самым спасая от падения в воду.

Под моими руками плескалась знакомая сила, я сильнее сжала плечи мага, заглянув в его глаза. Эти глаза мне были знакомы. Их невозможно забыть. Один был насыщенно голубой, а второй — жёлто-оранжевый. Всего лишь миг, и сила подчинилась моему влиянию. Приняла и окутала своим теплом. Успокоилась, вернув глазам мага обычный серый цвет.

— Можешь отпустить меня.

Мой форп завис рядом, и я нехотя перебралась на него. Мой маг. Гадар — мой маг. Сердце билось часто-часто, я не могла отвести от него взгляда. Как такое возможно? Через столько лет найти того, с кем связала магия. Он не сможет почувствовать меня, пока на нём блокиратор. Неважно, теперь от него не отстану. Пусть сердится, гонит, говорит, что не нужна. Я сделаю всё, чтобы он стал моим. Кто бы мог подумать, что тот, кого назвала гадом, для меня является даром.

* * *

Занятия с этой группой закончились, и подошла вторая группа. Она не заинтересовала меня. Их оценивающие взгляды не трогали и не волновали. Я следила за каждым движением Гадара. Старалась, чтобы он не заметил столь пристального внимания к себе. Никто не любит навязчивых девиц. Но ничего не могла поделать с собой. Хотелось подойти и коснуться, провести по широким плечам, прижаться к груди, впитывая его тепло. Его магия тянулась ко мне, нежно прикасаясь, и в ответ на ласковую волну по коже пробегали мурашки, настолько это было приятно. Последние два часа занятий для меня прошли как в сладком дурмане.

— Тайра? Что с тобой?

— Всё в порядке. Ты что-то хотел? — теперь в моём голосе не было вызова, лишь плохо скрываемое восхищение.

— В который раз говорю, свободна. На сегодня занятия закончены.

— Поняла. Могу идти?

— Иди.

Уходить не хотелось, но, пересилив себя, развернулась, чтобы не видеть Гадара, и медленно побрела к себе. Каждый шаг давался с трудом. Желание вернуться к нему и не отходить ни на шаг росло, вызывая внутренний протест неправильными действиями. Только уговоры, что надо подождать, немного примиряли с действительностью. А в ней я была для Гадара чужой. Одной из тех, кого ему навязали вопреки желанию.

Гадар смотрел вслед удаляющейся возможной напарнице и пытался понять, что изменилось за последние часы. Вроде сначала показалась вполне разумной. Откуда взялся этот взгляд, полный обожания, эта соблазнительная плавность движений? Защитный комбинезон не скрывал достоинств её фигуры. Он прекрасно понимал своих учеников, что, не скрывая восторженных взглядов, старались привлечь внимание Тайры. Гадар помнит, как говорил про флирт и прочие женские ухищрения, но это также относилось и к нему. Что пошло не так? В какой момент что-то произошло, что изменило её отношение к нему. Подкинул ему ректор проблем.

Я дошла до комнаты и только тогда поняла, что осталась без обеда, а если не потороплюсь, то и ужина не видать. Быстро переоделась и, прихватив с собой гит, побежала в столовую. Нужен совет, а кто, как не Гешаилл сможет помочь? Он мужчина и должен знать, чем можно привлечь того, кто неприступен.

К тому, кто опоздал, здесь относились с пониманием, но не поощряли. Пришлось извиниться и быстренько начать есть. Ложка шустро передвигалась по одной траектории от тарелки в рот, пока не появилась троица. Их не смущали недовольные взгляды, и торопиться они не собирались.

— Смотрю, припозднилась. Не позволяй Гадару эксплуатировать себя сутками напролёт. Ему ничего не будет, а от тебя останется одна тень. Это я тебе как врач говорю.

— Слушай, Айшат, — Фатинар поднял руку и в этот раз сжал её в кулак один раз. — С другой стороны, будешь ближе к Гадару и, возможно, он разглядит в тебе потенциал.

Мисса не поддержала тему разговора.

— В прошлый раз мы сказали всё то, что думали. Помощь предложили…

— Точно, — меня как будто подтолкнул кто, — помогите мне.

— Что нужно делать? — по-деловому поинтересовался Фатинар.

— Нужно уговорить Гадара снять блок. Хотя бы на время.

— Бесполезное занятие, — Мисса покачала головой. — Мы пытались. Теперь на эту тему с нами не разговаривают.

— Не надо разговоров, нужно чтобы это было его решение. Ну, или не его.

— Что, есть идеи, как это сделать? — спросила Айшат.

— Надеялась, у вас есть.

— А ты уверена, что справишься? Знаешь, какие могут быть последствия после столь длительного сдерживания эмоций?

— Айшат, я знаю об этом и справлюсь.

— Хотелось бы понять, на чём основана твоя уверенность и что изменилось за один день, — Фатинар не к месту проявил столь свойственное ему стремление докопаться до истины.

— Поверьте, я знаю, о чём прошу.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала Мисса.

У меня была только одна идея: нужно довести Гадара до крайней точки кипения. Тогда эмоциональный блокиратор не справится, и возникнет необходимость в моей помощи. Вероятно, наивно на это рассчитывать, но может сработать. Только как это сделать?

Мисса не зря пообещала Тайре подумать. Гадара она знала хорошо, столько лет работы в академии, и волей-неволей становишься свидетелем подробностей чужой жизни. Узнаёшь привычки и особенности характера. Что любит, а что терпеть не может. Гадар не переносил, когда на его уроках присутствуют посторонние. Он мог потерпеть показательные уроки, но не выносил комментариев во время занятий, а тем более, когда ему указывали на недопустимость тех или иных действий при студентах. В