Норвежские каникулы - Марина Фьорд

не принято на острове. Но Ойстен не мог сидеть без дела. Он почти достроил сруб для овец. Осталось обработать всего пару коротких бревен и уложить их на крышу. Пилорама Бьёрна работала почти бесшумно. Никто и не заметит, если он закончит жилище для скота сегодня. Ойстен прикрепил прицеп с бревнами к квадроциклу и через несколько минут был у гаража Кнутсена. Он грустно посмотрел на опустевшую ферму. Бьёрн и Ойстен были не только хорошими соседями, но и друзьями. Они помогали друг другу по хозяйству и разрешали пользоваться рабочей техникой, если она была свободна. Когда Ойстен работал в гараже, Бьёрн всегда приносил кофе. Ойстен делал перерыв, чтобы обменяться с другом новостями или обсудить домашние дела.

Скартвейт поднял ворота и перетащил внутрь бревна. Он подошел к пилораме и замер. У станка на животе лежала Марте. Из-под нее по бетонному полу растекалась красная лужа. Ойстен бросился к девушке, перевернул ее на спину и в ужасе отпрянул, упав назад себя на пол. Голова Марте откинулась к плечу, обнажив на шее глубокую рану, из которой еще сочилась кровь. Рядом валялась окровавленная ножовка. Ойстен выскочил наружу, успел сделать несколько шагов в сторону и согнулся пополам в приступах рвоты. Остатки обильного завтрака оказались на траве. Придя немного в себя, он дрожащими пальцами стал набирать на мобильнике телефонный номер полиции. Язык Ойстена не слушался, мысли путались. Прошло несколько минут, прежде чем дежурный офицер смог понять смысл слов Скартвейта.

Ойстен обессилено прислонился к прицепу.

– Боже праведный, Марте! – шептал он. И тут он увидел Марие. Девушка лежала у обочины дороги. Как он мог проехать мимо и не заметить ее! Ойстен подошел к телу, боясь увидеть, что Марие постигла та же участь, что и сестру. Марие лежала на спине с закрытыми глазами. Из ее правого плеча торчала рукоятка ножа. Ойстен наклонился и нащупал на ее шее пульс. Марие была жива.

– Слава, Богу! – выдохнул он, набирая телефон службы спасения.

Марие приоткрыла глаза.

– Мне больно, – прошептала она. – Вытащи нож.

– Нельзя, Марие. Может начаться кровотечение. Потерпи, скоро прибудет помощь. Кто это сделал?

– Татьяна, – выдохнула Марие и закрыла глаза.

26

Татьяна заглянула в спальню Алинуси. Комната была пуста. Алина еще не вернулась с прогулки.

– Видимо увлеклась общением с Евгением, – подумала Татьяна. Она спустилась вниз и открыла холодильник. Аппетита не было, но надо заставить себя проглотить что-нибудь съедобное, иначе можно совсем потерять силы. Татьяна постояла перед открытой камерой, а потом закрыла дверцу, так и не решив, что лучше съесть.

Зазвонил мобильник.

– Привет, это Ярл, по поводу летнего дома родителей, – услышала Татьяна взволнованный голос сына владельцев дома в бухте. – Я дозвонился до риэлтора. В последнее время показов не было. Не знаю, надо ли сообщать в полицию, ведь в доме нет ничего ценного. Я в следующие выходные постараюсь заскочить на остров проверить дом. Спасибо, что сообщили.

Татьяна набрала номер Алины. Алинусин мобильный был недоступен. Татьяна позвонила Евгению.

– Женя, Алина у тебя? Можешь передать ей трубку? Ее мобильник выключен.

– Ее здесь нет.

– А где она? – Татьяна напряглась.

– Понятия не имею. Я не видел ее сегодня.

– Она утром сказала, что зайдет к тебе. – Татьяна заволновалась. – Я боюсь, что она пошла к южной бухте.

– И что из этого?

– Мне только что позвонил Ярл, сын владельцев летнего дома. Он сказал, что в доме давно никого не приезжал. Это значит, что на фото был посторонний.

– На каком фото? – переспросил Евгений.

– Алина сказала, что показывала тебе снимки дома в бухте с человеком в окне. Ее надо срочно найти и предупредить.

– Окей. Я схожу туда.

– Спасибо. Позвони, пожалуйста, когда найдешь Алинусю.

В дверь громко постучали. Татьяна выглянула в окно. У дверей стоял Тор Квиллен и двое полицейских. У гаража толпилась группа людей. Дорога была перекрыта. В стороне собралась небольшая толпа местных жителей. Сердце сжалось от дурного предчувствия, Татьяна открыла.

– Вы задерживаетесь в связи с подозрением в убийстве Марте Кнутсен, а также в покушение на убийство и нанесении физического вреда Марие Бё, – сообщил Тор, защелкивая наручники на запястьях девушки.

– Кого я убила? Марте?! – опешила Татьяна. – Когда? Я спала и только что проснулась.

– Забирайте задержанную, – приказал инспектор.

Двое рослых полицейских повели Татьяну за гараж в сторону спуска к причалу.

– Убийца! – раздался душераздирающий вопль. На Татьяну неслась разъяренная женщина. Ее глаза налились безумной ненавистью, ноздри раздувались. Татьяна с трудом узнал в ней Магрет Бё. Выскочивший из толпы зевак мужчина сгреб женщину в охапку.

– Магрет, не надо. Ее арестовали. Эта тварь ответит за все, – говорил он, изо всех сил пытаясь удержать бывшую жену Бьёрна. Магрет царапалась, извивалась и выла нечеловеческим голосом. К мужчине на помощь поспешили еще несколько человек и санитар в белом халате. Татьяна замедлила шаг, оглядываясь на потасовку.

– Вперед! – грубо приказал полицейский и подтолкнул ее в спину.

27

Алинуся очнулась. Вокруг было темно. Она сидела, скрючившись в позе эмбриона. Колени были поджаты к груди, носки ботинок и спина упирались в стенки, руки заведены назад и, как и ноги, связаны, а рот забит тряпкой. Алина попыталась встать, но из-за тесноты не смогла пошевелиться. Голова раскалывалась от боли, конечности затекли.

– Похоже, что меня засунули в ящик. Может быть, погребли заживо, как в фильме, – пришла в голову пугающая мысль. Алинуся попробовала вспомнить название фильма, но не смогла.

– Точно, – решила она. – Я в маленьком гробу.

Алина попробовала ударить ботинками в переднюю стенку, но тело, как распорка, было плотно зажато между стенками ящика. Девушка испугалась. Дышать пыльным и душным воздухом становилось трудно. Алинуся представила, как мучительно, со страшным хрипом, она начнет умирать от гипоксии, когда закончится кислород, а потом, ее найдут посиневшей, с выпученными глазами и грязной тряпкой во рту. Одним словом, это будет безобразное зрелище. Алине стало обидно и жалко себя, и она беззвучно заплакала.

Алинуся потеряла счет времени, ее тело совершенно одеревенело, от головной боли тошнило, а челюсти, сжимающие кляп, свело. Казалось, что воздуха стало еще меньше, а дышать труднее. Она последний раз дернулась в попытке подняться, и сдалась.

– Надо беречь кислород, – решила девушка. Вдруг она уловила тихий звук. Алина затаила дыхание, но ничего больше не услышала.

– Померещилось, – горько подумала она. – Начинаются слуховые галлюцинации. Скоро наступит конец.

Алина попыталась вспомнить молитву, но не вспомнила и своими словами стала просить Бога и знакомых ей святых прийти на помощь, обещая стать хорошей