Норвежские каникулы - Марина Фьорд

предварительно ознакомился с материалами бракоразводного процесса и знал истинную причину развода. У Магрет был любовник, Бьёрн узнал об этом и потребовал прекратить отношения на стороне. Но, очевидно, продолжить отношения с любовником для Магрет было важнее, чем сохранить брак.

– Я навел справки. Ваш бывший муж утверждал, что у вас была связь на стороне.

– Естественно. Этот лгун сделал все, чтобы выставить меня в невыгодном свете перед детьми. Собственно, причем здесь наш развод. К убийству Бьёрна он не имеет никакого отношения.

– А Бьёрн вам изменял? – поинтересовался инспектор.

– Нет. По крайней мере, мне об этом ничего не известно. Мы просто устали друг от друга и разбежались.

– По моей информации, у вас был тяжелый бракоразводный процесс в отношении раздела имущества.

– Дети оставались со мной. Вы полагаете, что я должна была оставить детей голыми? Это уже переходит все границы. Я вам ясно сказала, наши давние отношения никак не связаны с убийством и не касаются вас. Надеюсь, у вас все. Мне надо заниматься делами.

– Спасибо, Магрет, за уделенное мне время, – вежливо сказал Квиллен. – Вас я больше не буду задерживать. Я побеседую с вашим сыном.

– Не смейте беспокоить мальчика. Он скорбит.

– Сожалею, но Микалу придется ответить на несколько вопросов. Думаю, для него будет лучше, если мы поговорим здесь, а не в полиции.

Магрет бросила на инспектора испепеляющий взгляд.

– Микал! – крикнула она.

– Не беспокойтесь, – остановил женщину Тор. – Мы поговорим в его комнате.

– Его комната – вверх по лестнице справа, – сухо сказала Магрет и встала, давая понять, что разговор окончен.

18

Инспектор поднялся на второй этаж и постучал в комнату Микала. Никто не ответил. Тор приоткрыл дверь и позвал:

– Микал.

Не дождавшись ответа, Квиллен вошел. Микал лежал на кровати с наушниками в ушах, не замечая полицейского. Инспектор дотронулся до его плеча. Микал вздрогнул от неожиданности и сел на кровати.

– Я не слышал, как вы вошли, – сказал парень, снимая наушники.

– Извини, что побеспокоил. Прими мои соболезнования.

– Спасибо, – ответил Микал. Он выглядел немного отрешенным.

– Я хотел бы поговорить. Ты не возражаешь?

– Нет, отчего же?

– Что слушаешь?

– Так, современный рок. – Микал пожал плечами.

– Любишь музыку?

– Ну, да.

– Играешь? – Квиллен подошел к трем гитарам, висевшим на стене комнаты.

– Ну, да. Иногда.

– О, у тебя есть даже Гибсон Студио[6]. Серьезный инструмент. – Квиллен оценивающе провел рукой по корпусу гитары. – Можно?

Он снял со стены гитару и наиграл фрагмент из «Black Mountine Side»[7].

– Круто! – восхищенно произнес Микал.

– Я предпочитаю классику современному року, – сказал Квиллен, возвращая гитару на место. – Гитары – папин подарок?

– Ну, да.

– Чем еще увлекаешься? – Квиллен посмотрел на плакат с изображением байка над кроватью Микала.

– Раньше байками.

– А сейчас байки не интересуют?

– Нет. Если только иногда прокачусь. Я недавно получил права на машину, и папа обещал подарить машину. Теперь, придется ждать наследства или продать байки.

– У тебя их несколько?

– Два. Старый, Кавасаки, папа дарил мне и Марте. Новый он купил только для меня. Марте больше не катается. Так что, Кавасаки теперь стоит без дела.

– Я видел в гараже Кавасаки. Теперь понятно, чей он. Мне показалось, это хороший байк. Почему Марте не ездит на нем? С ним что-то не так?

– Ничего серьезного. Резина на шинах поплыла, стартер барахлит. Но это можно исправить. Марте пробовала научиться, но у нее не очень получалось. Она бы не сдала экзамен по вождению байка, поэтому решила не мучиться, а сдавать сразу на автомобильные права.

– Что случилось с шинами старого байка?

– Не знаю. Может быть, резина некачественная, но скорее всего Марте испортила и не признается. Я несколько раз видел, что байком пользовались, но она говорила, что не брала его. Это неправда, потому что второй ключ только у нее.

– Может быть, Марие каталась?

– Марие не водит мотоцикл.

– Тебе ведь отец подарил моторку. На острове я видел только лодку твоего отца.

– Да, моя моторка стоит у причала дяди Дага в Йюпреланне. В Йюпреланн можно добраться по туннелю в любое время на байке или машине, и оттуда до Хеллёйа двадцать минут через фьйорд на моторке.

Квиллен внимательно посмотрел на Микала. Инспектор уловил неестественную небрежность в голосе парня.

– Когда ты пользовался моторкой в последний раз?

– Не помню, давно.

– Кроме тебя никто не ездит на моторке?

– Почему вы спрашиваете? – Микал забеспокоился.

– Это моя работа, – мягко пояснил инспектор и улыбнулся.

– Но вы же не подозреваете меня в убийстве отца? – В глазах Микала блеснули слезы.

– Нет. Конечно, нет, – успокоил его Тор. – Так кто-нибудь кроме тебя пользовался лодкой?

– Ну, я не знаю. Может быть, кто-то и брал ее. Пару раз я замечал, что топлива в баке поубавилось.

– У кого ключи от моторки?

– Один – у меня. Второй ключ давно уже куда-то делся.

– Где ты хранишь ключи?

– Дома, – пожал плечами Микал.

– Когда ты в последний раз видел отца?

– Почти три недели назад. Когда он вернулся с платформы, я приезжал на ферму.

– Ты заметил что-нибудь необычное? Может быть, он как-то по-особенному себя вел, например, нервничал?

– Я ничего такого не заметил. Единственное, я слышал, как он доказывал своей русской жене, что никто не хочет причинить ей вред, и никто за ней не следит. А она плакала и злилась, что папа ей не верит.

– Они кричали?

– На кого? – удивился Микал.

– Например, друг на друга или еще на кого-нибудь.

– Нет… хотя друг на друга кричали.

– Как ты думаешь, за ней мог кто-нибудь следить?

– Кому она нужна?

– Как, на твой взгляд, отец относился к Татьяне?

– Хорошо, – коротко ответил Микал.

– А Татьяна к нему?

– Вроде нормально. Они разные. Папа – простой человек, а ей надо было, чтобы он носился с ней, был вежливым, внимательным. Если папа этого не делал, она обижалась.

– То есть они часто ссорились?

– Я бы так не сказал. Она ему делала замечания, но не в лоб, а как бы в шутку. Поэтому нет, часто не ссорились.

– Ты считаешь, что она была слишком требовательна к отцу?

– Для многих такие отношения – норма. Но отец не привык сюсюкать. Хотя он сильно изменился. После развода с мамой он как-то сник, а с Татьяной снова ожил. Стал мягче, вежливее, хорошо одевался. Она ему покупала дорогой парфюм и одежду. Они вместе путешествовали.

– То есть с Татьяной он был счастлив и не хотел с ней расстаться?

– Ну, да. – Микал растерялся. – То есть, он собирался подать на сепарацию.

– Ты же сказал, что у них были хорошие отношения.

– Я сказал,