Путин. Кадровая политика. Не стреляйте в пианиста: он предлагает вам лучшее из возможного - Владимир Кузнечевский

Известный военный историк полковник В. А. Анфилов, подводя итог этим маневрам и последовавшим за ними в 1936 году военным маневрам в Белоруссии, приходит к выводу: «До 1937 года Красная армия превосходила вермахт (рейхсвер) в количественном и качественном отношениях. Главную роль в реорганизации Красной армии сыграл Тухачевский и его сторонники, которых было подавляющее большинство. Тем, что Красная армия к середине 30-х годов стала хорошо организованной и могучей силой, Сталин был более всего обязан Тухачевскому. Именно по его совету Сталин устранил дуализм (командир-комиссар) в Красной армии, так сильно мешавший командованию».

Но, судя по всему, именно это обстоятельство – усиление авторитета Армии в обществе и, как следствие, повышение социальной и политической роли в обществе корпуса красных командиров – в конце концов (где-то после 1936 года) зародило у генсека подозрение: а не попытаются ли военные конвертировать этот авторитет в политические амбиции? И он нанес по ним превентивный удар[105].

В отношении цифр потерь кадрового состава РККА в процессе так называемых сталинских чисток 1930-х годов полной ясности нет до сих пор. Более того, существует большая путаница в этом вопросе, в особенности со стороны не столько историков, сколько публицистов. Казалось бы, нужно опираться на документы, но как раз здесь наблюдается большая лакуна. Их не так уж много. Среди главных: дела арестованных тех лет и справка комиссии Шверника 1964 года.

Что касается первых, то сразу следует сказать, что в архивах историкам открыты только некоторые протоколы допросов обвиняемых. Сами же уголовные дела историкам до сегодняшнего дня продолжают оставаться недоступными. Да и существовали ли вообще эти «дела» как классические уголовные? Валентин Лесков, автор книги о Тухачевском[106], не смог, например, обнаружить в деле Тухачевского и других краскомов постановлений прокуроров на арест. Опубликованные же в 2014 году выхваченные из следственных дел так называемые «личные признания» Тухачевского выглядят уж очень стерильными и доверия не вызывают.

«Справка комиссии президиума ЦК КПСС «О проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене родине, терроре и военном заговоре» опубликована полностью[107]. Документ из 135 машинописных страниц оправдывает всех осужденных и подписан председателем Комиссии Н. Шверником и членами Комиссии – А. Шелепиным, З. Сердюком, Н. Мироновым, Р. Руденко и В. Семичастным.

В публицистике же «гуляют» самые разные цифры. В стремлении эпатировать читателя публицисты нередко действуют по принципу: кто больше?

Так, Л. Млечин пишет о 44 тысячах арестованных командирах, из которых 39 тысяч, пишет он, были расстреляны[108].

Эмигрировавшие в 1980 году в США бывший научный сотрудник Центрального Государственного архива Советской армии СССР (ЦГАСА) Ю. Геллер и публицист В. Рапопорт утверждают, что «за два года чистки (1937 и 1938) было репрессировано приблизительно 100 тысяч человек»[109].

Справочно стоит заметить, что на начало 1937 года списочная численность начальствующего состава РККА составляла 142 427 человек, поэтому цифры, приведенные Рапопортом и Геллером, мягко говоря, вызывают большие сомнения.

Не так уж далеко от публицистов в этом вопросе отстоят и профессиональные историки. Так, доктор исторических наук, бывший секретарь ЦК КПСС А. Н. Яковлев незадолго до смерти, в 2005 году, заявил: «Более 70 тысяч командиров Красной армии было уничтожено Сталиным еще до войны»[110]. Доктор исторических наук, руководитель Центра военной истории Института Российской истории РАН Г. А. Куманев пишет о 50 тысячах репрессированных[111], академик РАН А. М. Самсонов – о 43 тысячах[112], Д. А. Волкогонов – о 40 тысячах уничтоженных командирах[113].

Особняком в этом списке стоит единственное в своем роде, признанное в среде историков фундаментальное исследование О. Ф. Сувенирова, который, опираясь на многолетнюю работу в архивах, сообщил, что в 1937–1938 годах репрессиям (арестам и расстрелам) было подвергнуто 28 685 командиров РККА и 5616 человек из Военно-морского флота и из Военно-воздушных сил, то есть всего 34 301 человек[114]. Но Сувениров подверг исследованию архивные документы только за один год. А репрессии военных командиров начались раньше 1937 года и продолжались вплоть до октября 1941 года (последний расстрел высших командиров РККА был совершен в октябре 1941 года в Куйбышеве, Саратове и Воронеже)[115].

Маршал Г. Жуков в своих мемуарах, не вдаваясь в цифровые выкладки, утверждал, что в 1937–1938 годах Сталин обезглавил армию и деморализовал ее управление[116]. Забегая вперед, следует признать правильным вывод историков о том, что в результате проведенных Сталиным репрессий в июне 1941 года армия встретила гитлеровское нашествие неподготовленной. Последний военачальник, способный командовать фронтами маршал А. И. Егоров (1883–1939), был расстрелян 23 февраля 1939 г. К июню 1941-го военачальников масштаба Егорова, Якира, Уборевича в РККА не осталось ни одного.

В 30-х годах, основатель Итальянской коммунистической партии, откликаясь на репрессии военных в СССР, в своих написанных в фашистских застенках так называемых «Тюремных тетрадях» писал: «Принято говорить о генералах без армии, но в действительности значительно легче создать армию, чем вырастить генералов. Также бесспорно, что уже существующая армия разрушается, если она оказывается без генералов. Между тем, если существует группа военачальников, умеющих сотрудничать между собой, хорошо понимающих друг друга и стремящихся к общим целям, то дело не станет и за созданием армии даже там, где ее вовсе не существует»[117].

На мой взгляд, при всем недостатке документальной базы по рассматриваемой теме при определении цифр подвергнутых репрессиям краскомов в 30-х годах следует все же исходить не из оценочных суждений, а из архивных документов. По крайней мере, из тех, что имеются. Хотя следует оговориться, что точных цифр репрессий в среде военных мы, по-видимому, уже не сможем узнать никогда: в справке Шверника 1964 года, над которой, по заданию Хрущева, несколько лет работали специалисты ЦК КПСС, КГБ СССР и другие эксперты, четко сказано: «В архивных материалах НКВД СССР и Наркомата обороны СССР нет точных статистических данных о числе арестованных военнослужащих за 1937–1938 годы». А репрессии, как уже сказано выше, осуществлялись не только в 1937–1938 годах. Поэтому в справке подчеркивается, что речь может идти только о «некоторых документах», которые помогают «определить размах репрессий в отношении военнослужащих».

В Российском государственном военном архиве (РГВА) хранится отчет заместителя наркома обороны СССР Е. А. Щаденко маршалу Ворошилову (наркому), датированный апрелем 1940 г., о количестве арестованных и уволенных в 1937–1939 годах командиров PKKA[118]. В отличие от всех существующих на эту тему документов, справка Щаденко отличается точностью и даже детальностью сведений. Она сообщает обо всех краскомах, покинувших за этот период РККА, а не только об арестованных, то есть и о тех, кто выбыл из списочного состава по причине естественной смерти, болезни, инвалидности, по причине пьянства, хулиганских действий, морального разложения, расхищения имущества и даже просто из-за подозрения в том, что тот или иной командир мог быть шапочно знаком с заговорщиками. С учетом всех этих категорий причин выбытия из армии картина политических репрессий краскомов существенным образом меняется. Перейдем к цифрам, которые можно отнести к достоверным, но с учетом того факта, что и справка Щаденко охватывает период только в полтора года.

В 1937 году, сообщает справка Щаденко, по доказательной базе арестовано было 4474 командира, а по оговорам – 11104 человека, из числа которых в 1938–1939 годах было восстановлено в армии 4338 человек. Весь списочный состав командиров в 1937 году состоял из 142427 человек. Эти данные не корригируются с утверждениями, что в ходе репрессий был уничтожен «весь офицерский корпус РККА»[119], или не менее 50 %[120].

Схожая картина наблюдалась в 1938 и 1939 годах, с той лишь разницей, что в соответствии с директивой НКО СССР от 24.06.38 № 2200 из армии были уволены все инонациональные командиры, кроме евреев (поляки, немцы, латыши, литовцы, финны, эстонцы, корейцы и др.), а также уроженцы заграницы или как-либо связанные с заграницей[121].

Щаденко сообщает Ворошилову, что в ходе этих процессов в 1936–1939 годах «большое количество (командиров) было арестовано и уволено несправедливо. Поэтому много поступило жалоб в Наркомат обороны, в ЦК ВКП(б) и на имя тов. Сталина. «Мной, – пишет Щаденко, – в августе 1938 года была создана специальная комиссия для разбора жалоб уволенных командиров, которая тщательно проверяла материалы уволенных путем личного вызова их, выезда на места работников Управления, запросов парторганизаций, отдельных коммунистов и командиров, знающих уволенных, через органы НКВД и т. д. Комиссией было рассмотрено около 30 тысяч жалоб, ходатайств и заявлений. (По результатам работы комиссии) всего было восстановлено 11 178 человек»1, то есть более одной трети от всех, подвергшихся увольнению из РККА.