Там, на неведомых дорожках… - Евгений Панкратов

больше всего времени. В качестве стола я использовал один из плоских каменных выступов на полу пещеры; поливал его водой и водил головку топора туда-сюда. По туториалу от нейро-интерфейса было понятно, что чем глаже я будет отшлифованная поверхность, тем крепче она будет держаться в посадочном месте топорища.

Дальше пришла очередь копья. Я изначально задал квест как изготовление охотничьего копья, и по тому, что показывала система, я понял, что охотничье копье она воспринимает как рогатину. Наверное, не такой уж плохой вариант, она прочнее копья, и сподручнее именно для охоты.

Кусок кремния нужной формы в наличие имелся. Следуя туториалу, я расщепил его вдоль на три пластины. На самой удачной из них сформировал лезвия и заточил. Затем отколол две выемки на расстоянии трех пальцев от пяты, через которые, как я понял, будет происходить фиксация его на древке. Кстати, наконечник рогатины если мне не изменяет память зовется «рожон», отсюда и поговорка.

От изготовления кремневого ножа и рожна остались мелкие отщепы, да и без этого у меня хватало мелких треугольных кусков кремния, и я предложил системе сделать из них наконечники для стрел. Хитрая бестия дала туториал на первый наконечник, после чего благополучно меня покинула, оставив вспоминать всё, чему она меня научила. Работа была неблагодарной, особенно на этапе формирования двух выемок, для фиксации веревками на древке — чуть сильнее ударил, чуть не туда надавил наконечник ломался. При этом по-хорошему надо было стараться делать наконечники если не одной формы, то хотя бы одного веса. На десятом наконечнике я решил, что с меня хватит, не стоят мои нервы красивых круглых десятичных цифр, хватит и девяти наконечников. Да и куда мне столько? Даже если половину подрастеряю во время охоты оставшейся половины хватит за глаза. А со сломанных стрел наконечники можно и снять.

Из остатков лыка я самостоятельно сплел колчан для стрел и чехлы для рубила и ножа. Завтра надо будет найти подходящие деревце и выстругать рукоять для топора, древко для рогатины и заготовку для лука.

Поначалу я хотел и древка для стрел выстругивать их полешек, но быстро отказался от этой идеи. Мне банально нечем было это делать, по-хорошему для этого понадобился бы острый стальной нож-скребок, а в идеале специализированный рубанок. Куда мне такие стрелы, в людей стрелять? Доспехи пробивать? Мне ж для охоты на птиц и белок вполне камышовые стрелы пойдут или из рогоза. Если на оленя или кабана решусь пойти, то там уже думать буду, там и наконечники другие делать придется скорее всего. Но проблемы легче решать по мере поступления, сложное делать простым.

Время было уже утреннее, свет звезд начинал меркнуть как на зоре, но глаза слипались, и я понял, что без сна обойтись все ж таки не получится. Подкинув в огонь с глиняной утварью последнюю порцию дров, я отправился в мир грёз.

10. Сновиденье — русалка на ветвях сидит (ночь 4)

«Сени» я опять проскочил на автомате, или их просто не было в этот раз, и я сразу очутился на поляне с Дубом. Неожиданно для себя я понял, что очень хочу увидеть лесную деву еще раз. И еще раз, и вообще — по возможности не разлучаться с ней.

Приближаясь к Дубу, я четко осознавал, что меня ждут, манящий и желанный аромат мечты так и разливался по округе. И я оказался прав — лесная дева скучающе болтала ножкой, сидя на развесистой ветви. Мое сердце радостно забилось.

— Не меня ли ждем? — весело поинтересовался я, думая почему-то о поручике Ржевском, который придет и все опошлит. Да и как о нем не подумать: сидела девушка на дереве, ножками болтала, тут пришёл я и начал между ними заглядывать, и даже заглядываться…

Красавица встрепенулась и взглянула на меня, и было в этом взгляде столько эмоций, что я окончательно потерял дар речи и… задумался. Она выглядела удивленной, обрадованной, удовлетворенной (словно подтвердилась какая-то ее догадка), и в то же время — напуганной.

Я продолжил наслаждаться созерцанием ее тела, постепенно переходя на лицо, и понял, что мыслительный процесс медленно сводится на «нет». Мысли куда-то разбегались, пока не осталась одна единственная, но зато на всю голову: «какая же эта девушка красивая!» Я успел добраться до созерцания ее губ, когда неожиданно она спросила:

— Ты — рус?

Я вздрогнул. Мысли опять потянулись к голове, закопошились, завозились, неловко отталкивая друг друга: «дай я отвечу, дай я…».

— Так ты умеешь говорить, — довольно-таки глупо констатировал я.

Девушка нахмурилась, и словно тучка на солнце набежала. Душа стремительно ухнула в пятки — меньше всего я хотел обидеть или огорчить эту красавицу. Я поспешил ответить:

— Да я рус, русский, даже в паспорте так написано… вроде. В читательском билете точно написано, но его, как, впрочем, и паспорт, я, к сожалению, оставил в других штанах…

— Так «русский» или рус? — приподняла точеную бровь лесная нимфа, на всякий случай еще раз осмотрев меня на предмет наличия штанов. Искомых, кажется, не обнаружила, но по ее виду нельзя было сказать, что ее это расстроило.

— В древности нас называли «руссами», «русичами», «россами» теперь все больше «русскими», — честно ответил я, хотя что-то меня в этом допросе смущало… с каких это пор сновидения стали интересоваться национальностью своих зрителей?

— И все-таки ты — рус, — заключила девушка и опять улыбнулась. Уф! Тучка убежала, солнышко вновь светило, птички пели, цветы благоухали, жизнь вновь была прекрасна и удивительна…

Простота речи моей собеседницы и какие-то детские простодушные интонации настроили меня на нужную волну общения: я решил говорить откровенно и кратко, хотя до этого собирался говорить много, вычурно и не по существу.

— А ты кто? — спросил я.

— Русалка, — удивленно ответила красавица и красноречиво оглядела себя, словно говоря «разве не видно?» Я с удовольствием повторил за ней — оглядел ее еще раз и осмотром остался доволен. Русалка, наверное, и должна на ветвях сидеть, но я представлял ее немного иначе. Кажется, ей, для полноты образа недоставало рыбьего хвоста.

— А где рыбий хвост? — на всякий случай уточнил я.

Девушка воззрилась на меня с немым недоумением, хлопнув пару раз большущими глазами, затем, что-то определив для себя, усмехнулась. Кокетливо перекинула ногу на ногу, и, пошевелив изящными пальчиками с длинными ноготками, спросила:

— А тебе он зачем?

— Нет-нет! — встрепенулся я, чуть не кинувшись к русалке с руками. — Не надо мне хвоста, ты мне такой больше нравишься!

Девушка рассмеялась, с гордостью оглядела свои восхитительные