Хозяин Стоунгрейв-Холл - Хелен Диксон

– Нравится вам это или нет, дела обстоят именно так. Виктория вспыхнула:

– Лоуренс Рокфорд, можете идти к черту и забыть о том, что вас назначили моим опекуном. Я сама постою за себя. Мне никто не нужен, а вы тем более. Не считайте меня своей собственностью только потому, что заботились о моей матери.

– Я так не считаю. Но поскольку она назначила меня опекуном, я имею право указывать, как вам следует или не следует поступать. – В его глазах прыгали озорные искры, хотя губы побелели от злости. Он смотрел на негодующую красавицу, ее глаза гневно сверкали, точно драгоценные камни, грудь вздымалась от сдерживаемого негодования. Хотя Лоуренс сердился, он невольно восхищался ее храбростью и решительностью.

– Вашим домом станет Стоунгрейв-Холл, – серьезно продолжил он. – Вам это понятно, Виктория? – Вопрос прозвучал скорее как приказ.

– Правда? – Виктория пристально взглянула на него, готового уже расплыться в удовлетворенной улыбке, ибо казалось, что она согласна. Он состоятельный человек, Виктория будет жить здесь в роскоши. Только вот какую цену придется платить за это?

Все планы на будущее ждет гибель. Трагедия утраты проникла глубоко в сердце и стала почти невыносимой. Мечтам, питавшим ее с детства, суждено рассеяться, как утренней мгле.

– Значит, мне придется отказаться от своих намерений? Вы нисколько не сомневаетесь в том, что я должна жить рядом с вами в этом прекрасном доме. Вы этого хотите? – Голос Виктории звучал беспристрастно, монотонно и глухо.

– И что в этом плохого?

– Вы представляете, как это скажется на мне?

– Понимаю, вам будет трудно, но здесь вы получите все, что нужно.

Виктория сердито уставилась на него с упрямой гордостью, дерзко задрав голову, крепко сжав руки в кулаки. Она пыталась скрыть, как больно все это задело ее.

– Значит, мое слово не имеет никакого веса?

– А что вы хотите сказать?

– Много всего. Вы пытаетесь запугать меня своим высоким титулом? – спросила Виктория дрожащим от гнева голосом. – И высокомерно полагаете, что я откажусь от своей мечты? Буду сидеть дома, в вашем доме и ничего не делать.

Уперев руки в бока, Лоуренс приблизился к ней, его глаза, горевшие огнем, сверлили ее, брови сдвинулись, придавая лицу дьявольское выражение.

– Найдется много дел, которыми вы сможете занять свое время. Пока живете в моем доме, вы находитесь под моей опекой. Не забывайте об этом, и чем быстрее вы смиритесь, тем лучше для нас всех. За свои действия вы отвечаете передо мной. Это понятно?

Виктория даже не шелохнулась под его гневным взглядом.

– Идите к черту, Лоуренс Рокфорд, и чем быстрее, тем лучше. С тех пор как умер мой отец, я не признаю ничьей власти над собой, тем более вашей. Я за свои действия отвечала только перед родителями. Их не стало, не собираюсь отвечать ни перед кем.

– Нет, вы будете подчиняться мне. Кто-то должен научить вас уму-разуму и выбить из эту глупую гордость. Ваша строптивость меня не испугает.

– Вас не испугает даже панически бегущее стадо слонов, – ответно уколола она. – Я не стану сидеть дома и бить баклуши, если можно найти более полезное занятие.

– Вы говорили, что не бывали в Лондоне. Мне скоро предстоит отправиться туда. Можете составить мне компанию.

– Это меня почему-то больше не интересует.

Виктория уже хотела уйти, но Лоуренс остановил ее.

– Куда собрались?

– К себе, собирать вещи.

– Я ценю ваше желание самой позаботиться о своем будущем, но не думайте, что сможете уехать отсюда без моего разрешения. Я вам этого не позволю.

Точно кошка, Виктория с хищным блеском в глазах развернулась и стала медленно приближаться к нему. Она подошла так близко, что почувствовала на своем лице его горячее дыхание.

– Скажите, лорд Рокфорд, неужели все пляшут под вашу дудку?

– Все без исключения.

– Со мной это не пройдет, – выпалила она. – Я вам отплачу той же монетой. Не стану подчиняться вам.

– Не разговаривайте со мной таким тоном. – Взгляд Лоуренса стал ледяным. – Не будете выполнять мои приказания и чинить препятствия, пока живете в моем доме, – превращу вашу жизнь в ад. Это понятно?

– Моя жизнь и так сущий ад. Хуже уже не станет. Что вы еще можете сделать? – насмешливо спросила Виктория.

– Из уважения к вашей матери и вашему полу возьму себя в руки. Но если станете нагло перечить мне, не надейтесь, что так будет всегда. Хотите завоевать мое расположение, придется изменить поведение и относиться ко мне терпимее. Вот о чем вам следует подумать в первую очередь.

– К чему мне ваше расположение? – Виктории стал невыносим его снисходительный тон. – Что же до моего поведения, оно больше никому не причиняет беспокойства. Может быть, что-то не так с вашим поведением.

– Никогда не видел столь невыносимой, откровенной и упрямой молодой женщины, – заключил Лоуренс, сердито глядя на нее. – Ваше поведение заслуживает сожаления. Вы уж точно ведете себя не так, как подобает женщине, которая провела последние пять лет в респектабельной школе для юных леди. Виктория, я этого не потерплю.

Взвинченная непомерной гордостью и бунтарским духом, она владела ситуацией не больше, чем он. Глаза сверкали от самоуверенности, скрывая тайны редкого драгоценного камня, грудь вздымалась от еле сдерживаемого гнева, пока она пыталась погасить бушевавший в душе огонь.

– Вы! Речь не о вас! Если вы хозяин Стоунгрейв-Холл, это не означает, что вы солнце, вокруг которого вращается мир. В действительности все наоборот. Я никогда не встречала столь невнимательного, властного, эгоистичного мужчину.

– Можете не продолжать. Я все понял, – протянул Лоуренс.

– Вы не считаетесь с чувствами других, настолько высокомерны, что полагаете, будто ваш титул дает вам право вести себя так. – Виктория умолкла и отвела взгляд, силясь сдержать эмоции. И в самый раз, ибо поток необдуманной критики неоправдан и непростителен, ведь Лоуренс прав. Ее поведение заслуживало сожаления.

Лоуренс уже хотел продолжить отчитывать Викторию за дерзость, как он поступил бы с любым другим человеком, если бы тот осмелился говорить с ним подобным образом, но она опередила его:

– Приношу свои извинения. Мне не следовало говорить так.

– Верно, не следовало.

– Я сгоряча. – Многое бы она отдала, чтобы взять свои слова обратно.

Лоуренс не собирался так легко отпустить ее. Он подошел к камину и встал в вызывающе беспечной позе, опустив руку на каминную полку. Лицо напряглось, он искоса пристально смотрел на нее.

– Не знаю, кто учил вас в школе, но там должны были объяснить, что подобная манера разговаривать производит неприятное, отталкивающее впечатление. Уж не говоря о том, что вы проявили крайнюю невежливость.