Порожденная грехом. Часть 2 - Кора Рейли

оборот приняла моя жизнь. Если бы кто-то сказал мне об этом несколько месяцев назад, я бы назвал его сумасшедшим. Покачав головой, я достал дешевый телефон, купленный в ломбарде, и позвонил Маттео.

Он поднял трубку после трех гудков.

— Витиелло.

Его голос был холодным и деловым.

— Эй, будущий дядя-тесть, не мог бы ты дать мне номер Марселлы?

Я не смог удержаться от провокации. Маттео казался человеком, который может справиться с этим, лучше, чем Лука или Амо, во всяком случае.

Маттео издал резкий смешок.

— Эй, будущее-рыбье-питание, пытаться обойти моего брата чертовски плохая идея. Даже байкер с мозгами как у горошины должен это понять.

На заднем плане я услышал женские голоса, сначала отдаленные, потом более близкие.

— Это парень Марселлы? — спросил кто-то, и я не мог не усмехнуться.

— Не сейчас, — ответил Маттео, и в его голосе прозвучала более мягкая нотка, которую я никогда не слышал.

— Это круто, — сказал более высокий девичий голос. — Можно я как-нибудь прокачусь на его мотоцикле?

— Конечно, нет, — ответил Маттео.

Я фыркнул.

— Конечно, нет?

— Но папа!

— Твоя дочь может покататься на моем байке, если захочет.

— Осторожно, — прошептал Маттео грозным голосом. — Я не хочу, чтобы ты приближался к моей семье в ближайшее время.

— Конечно же, нет, — прорычал я.

— Маттео, мы можем решать, с кем мы хотим увидеться или нет, и если это тот человек, которого выбрала Марселла, тогда я точно хочу встретиться с ним, с твоего одобрения или без. Ты, конечно, можешь охранять нас.

Ай. У жены Маттео большие яйца.

— Конечно, детка. Но если байкер не так посмотрит на тебя или на Изу, я вонжу свой клинок ему в горло, с твоего согласия или без.

— Фу, папа! Это отвратительно.

Я услышал шорох и затем звук закрывающейся двери.

— Никогда бы не подумал, что вы, Витиелло, позволяете женщинам разговаривать с вами вот так. Старушки знают, когда нужно держать рот на замке и проявлять уважение.

— Видишь ли, мы, Витиелло, может, и жестокие ублюдки, разделывающие своих врагов, как чертову тыкву на Хэллоуин, но к своим женщинам относимся хорошо. Если ты не в состоянии это сделать, тебе лучше как можно скорее уехать на своем мотоцикле в закат.

— Успокойся. Если бы я хотел женщину, которая поклонялась бы земле, по которой я хожу, я бы не выбрал Марселлу. Мне нравится, что мы равны.

Маттео издал звук, говоривший о том, что мы не совсем равны. Я решил не комментировать. В конце концов, мне нужно его сотрудничество.

— Что насчет номера?

— Позвони Луке.

Он положил трубку.

— Черт!

Я уставился в окно. Я не хотел ничего, кроме как поговорить с Марселлой, чтобы мне напомнили, почему я здесь, в этом месте, почему я решил быть окруженным врагами.

Отправившись в мраморную ванную, я сходил в туалет, все еще кипя, когда мой телефон пискнул сообщением с номером и словами:

«Марси сама решит, хочет ли она с тобой разговаривать. Но если ты причинишь ей боль, ты труп. Джианна»

Имя отдаленно напоминало что-то. Я мог только предположить, что она была женой Маттео.

Мэддокс: «Спасибо»

Я подумывал позвонить Марселле, отчаянно желая вновь услышать ее голос, но я не был уверен, что это насторожит Витиелло. Не думаю, что он конфискует ее телефон, чтобы помешать нашему разговору.

Вместо этого я написал ей сообщение. Она ответила почти мгновенно, и так же мгновенно мои сомнения испарились. Моменты без нее были самыми тяжелыми, когда все, что я потерял, нависало надо мной. Моменты с ней? Стоят каждой унции боли.

Глава 9

Марселла

Всю ночь я продолжала думать о нашей встрече с Мэддоксом. Оно было омрачено столькими противоречивыми эмоциями: злость на Мэддокса, папу и Амо, облегчение, радость, но и беспокойство о том, что ждет нас впереди. Почти все были против этой связи.

Мне нужно было поговорить с кем-то о Мэддоксе, о своих чувствах и о том, что произошло. Я любила маму и говорила с ней практически обо всем, но с этим я не могла с ней поделиться, особенно о моих переживаниях по поводу возможной беременности. Я все еще отчаянно ждала месячных, которые должны были начаться вчера.

Я иногда говорила о Джованни с подружками из колледжа, о ничего не значащих парах, но это слишком личное, что странно, учитывая, что у меня еще не было отношений с Мэддоксом. Я не была уверена, кем мы были на данный момент. Я хотела, чтобы мы были вместе, это все, что я знала.

Но наши отношения гораздо более противоречивые и взрывоопасные, чем все, что когда-либо было с Джованни.

Я написала тете Джианне, спросив, есть ли у нее время для индивидуального занятия йогой.

Она ответила через минуту.

Джианна: «Я уже в студии. Приезжай».

Получив разрешение от отца, который настаивал, что теперь я должна спрашивать его каждый раз, когда выхожу из дома, я позволила одному из телохранителей отвезти меня в спортзал Джианны.

Тетя ждала меня у двери для персонала, одетая в штаны для йоги и обрезанную майку. Никто из других жен членов мафии, особенно если они были мамами, так не одевался, и это одна из причин, почему Джианна идеально подходила для разговора, который мне нужно было провести. Она не поддавалась условностям и жила так, как хотела, в рамках определенных ограничений мафиозной жизни.

Она улыбнулась и коротко обняла меня, прежде чем провести в свою уютную комнату для занятий йогой. Там пахло вербеной, и круглый год было жарко. Джианна опустилась на один из кроваво-красных пуфов, и я сделала то же самое прямо напротив нее. Она смотрела на мое лицо, но ничего не говорила.

Я не была уверена, как много она знает, определенно все, что знает Маттео, потому что он перестал от нее что-то скрывать.

— Парень-байкер связывался с тобой прошлой ночью?

— Да, — ответила я. — Спасибо, что дала ему мой номер. Надеюсь, у тебя не возникло неприятностей из-за меня.

Джианна усмехнулась.

— Я могу справиться с неприятностями, не волнуйся.

— Наверное, можешь, — сказала я, по привычке зачесывая волосы за ухо, и пожалела об этом, когда взгляд тети задержался на моем поврежденном ухе.

Оно все еще было слишком нежным, чтобы носить украшения дольше, чем очень недлительное время.

— Ты должна всегда открывать его, когда встречаешься с членами мафии. Может, это напомнит им, что женщины не слабые. В конце концов, мы проходим через роды.

Я засмеялась.

— Возможно. Скорее всего, они просто станут меня жалеть. А я презираю жалость.