Порожденная грехом. Часть 2 - Кора Рейли

руке не будет пистолета, что, вероятно, не обрадовало бы Марселлу.

Его взгляд мог заморозить ад.

— Я не из тех, кто прощает, Уайт. Ты здесь сегодня только потому, что Марселла умоляла меня пощадить тебя. Если будешь шутить с Марселлой или со мной, ничто в этом мире или за его пределами не помешает мне устроить тебе мучительный конец, понял?

— Пап, — прошептала Марселла, ее глаза расширились.

Моей первоначальной реакцией было наброситься, но я сдержался ради Марселлы.

— Я буду обращаться с Марселлой, как с королевой. И буду относиться к тебе с тем же уважением, с каким ты относишься ко мне. До сих пор ты единственный, кто пытался убить меня, несмотря на твои слова. Я хочу, чтобы мы сотрудничали ради Марселлы. Меня тошнит от мести. А тебя?

Лука скрипнул зубами, но затем резко кивнул. Амо покачал головой, бросив на сестру сомневающийся взгляд. На его лбу образовался синяк, что вызвало у меня чувство нездорового удовлетворения.

— Я посмотрю, что можно сделать с жильем для тебя, — сказал Лука отрывистым голосом, поднимая трубку.

Он отошел на несколько шагов, говоря так, чтобы мы не подслушивали. Я не мог не насторожиться его скрытностью. И мог только надеяться, что слова Марселлы дошли до него. Сомневаюсь, что смогу пережить еще одно покушение на свою жизнь даже ради Марселлы.

Марселла улыбнулась мне, но не подошла ближе, как мне хотелось бы. Невозможность прикоснуться к ней ещё сильнее все усложняла.

Лука повернулся к нам и положил телефон обратно в карман.

— Гроул ждет снаружи, чтобы показать тебе квартиру, если ты хочешь.

Я кивнул, хотя мне претила мысль о том, чтобы жить в квартире, принадлежащей мафии.

— И арендная плата две тысячи в месяц, — добавил Маттео с ухмылкой.

— Надеюсь, квартира стоит таких денег.

— Ты в Нью-Йорке, а не в Джерси, Уайт, — пробормотал Амо.

Я показал ему средний палец, отчего его губы дернулись, а потом выражение лица стало жестким.

— Живя в одном из ваших мест, я полагаю, Марселле можно остаться на ночь?

Выражение лица Луки могло бы заставить меня наложить в штаны, если бы я не был ожесточен его безумием.

Марселла пересекла комнату и легонько коснулась моей руки.

— Почему бы тебе не пойти и не выпить в баре, пока я еще раз переговорю с отцом?

Срочность в ее голосе заставила меня кивнуть. Неужели ей всегда придется быть посредником между своей семьей и мной? Это быстро надоест.

Она молниеносно отступила назад, прежде чем у меня появился шанс поцеловать ее, что я бы сделал прямо на глазах у ее старика. Я встретил его яростный взгляд, прежде чем повернуться и уйти.

Маттео и Амо последовали за мной. Я бросил на них взгляд через плечо.

— За мой комментарий я получу взвешенное погружение в Гудзон или почему вы подкрадываетесь ко мне?

— Если бы ты нырнул в Гудзон с утяжелением, Лука захотел бы стать тем, кто тебя туда сбросит, Уайт, не переживай, — сказал Маттео.

— Это утешает, — пробормотал я и занял место в баре на первом этаже.

Амо прислонился к барной стойке рядом со мной.

— Ты понимаешь, что тебе придется жениться на моей сестре, если ты хочешь проникнуть к ней в трусики?

То есть, опять? Я чуть не спросил, но в последнюю секунду подавил порыв, но Маттео, очевидно, все понял. Он жестко улыбнулся.

— Уайт, Лука может быть готов немного отойти от правил ради Марселлы, но не думай, что мы откажемся от наших традиций ради тебя.

Брак никогда раньше не приходил мне в голову. Большинство байкеров в «Тартаре» жили со своими «старушками», не вступая в брак. Конечно, я знал о строгих традициях, которых придерживалась Фамилья. Но никогда не ожидал, что вступлю с ними в связь. Возможно, Марселла действительно хотела дождаться нашей свадьбы, чтобы заняться сексом. Черт, готов ли я жениться? И захочет ли она вообще выходить за меня замуж?

Я только мог представить, какой скандал это вызовет. Принцесса Нью-Йорка выходит замуж за грязного байкера. Казалось, все шансы против нас. Мне действительно нужно поговорить с ней наедине. Впервые я понял, как мало мы знаем друг о друге. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что быть с Марселлой это правильно.

Глава 8

Марселла

После некоторых споров и, в конце концов, умоляний, папа разрешил мне остаться с Мэддоксом наедине в его кабинете на несколько минут.

— Мы будем в коридоре, — сказал Лука достаточно громко, чтобы Мэддокс мог его услышать, прежде чем закрыть дверь, оставив меня наедине с ним.

Мэддокс практически раздевал меня глазами. Я покачала головой, но мое тело тоже жаждало его близости. И все же я не забыла сердечную боль последних нескольких дней.

— Разве ты не хочешь поцеловать меня в награду за то, что я веду себя хорошо рядом с твоей кровожадной семьей? — спросил он с язвительной улыбкой.

В его словах имелся смысл. После всего, что произошло, у Мэддокса были все основания злиться. Я подошла к нему, и с каждым шагом мой пульс учащался. Я никогда не испытывала такого физического влечения к человеку. Улыбка Мэддокса расширилась, когда я оказалась перед ним, и мой живот взорвался бабочками. Он обхватил меня руками и неожиданно нежно поцеловал, прежде чем зарыться носом в мое горло.

— Ты пахнешь иначе, чем я помню.

— Ты имеешь в виду, что я больше не пахну собаками и кровью?

Мэддокс покачал головой.

— Ты никогда не пользовалась духами, а теперь пользуешься.

Он прав. На мне были любимые духи от Le Labo: Fleur d'Oranger. Они помогали мне почувствовать себя самой собой, что было странно, учитывая, что это всего лишь аромат.

— Тебе не нравится? — тихо спросила я.

По какой-то причине Мэддоксу не нравился мой любимый аромат, а значит, ему не нравился человек, которым я была раньше, а отчасти и сейчас являюсь. Он встретил только ее маленькую версию в клетке, но никогда не видел меня полностью.

Он должен узнать ее получше. Мы оба должны узнать друг друга заново теперь, когда мы свободны.

— Нет, пахнешь великолепно, как более сильная версия естественного запаха твоей кожи.

— Правда? — спросила я, удивленная и облегченная.

Мэддокс просто кивнул, его нос все еще был прижат к моей коже. Его теплое дыхание было приятным, успокаивающим.

Я хотела погрузиться в него, позволить себе упасть, может, даже позволить себе смириться со всеми тревогами о том, что ждет меня впереди.

Я крепче обхватила его талию. Мэддокс