Достояние леди - Элизабет Адлер

Она обернулась к Григорию и тотчас же узнала его. Ей захотелось броситься к краскому и спросить, где Алеша, но усилием воли она подавила это желание. За долгие часы, проведенные в доме Епифановых, Мисси и Софья приняли решение навсегда забыть о том, что было в прошлом. Если они станут искать Алешу, гибель неминуема. Мисси еще раз подумала, что, скрыв от княгини Софьи правду о том, что мальчик жив, она поступила правильно. Они не должны жить прошлым… Прошлое затянет их в могилу. А Мисси очень хотелось жить…

По приказу Григория солдаты отпустили Мисси. Она сделала шаг назад, потирая запястья и стараясь не смотреть в глаза Соловскому. Что если он узнает ее? Мисси почувствовала сухость во рту – такое бывало с ней от страха. Она убрала руки за спину, чтобы Соловский не заметил, как они дрожат. Григорий внимательно смотрел на англичанку. Она была в пути вот уже двенадцать часов. Отопление в поезде не работало, и, если бы вагоны не были набиты битком, никакие ватники и шали не спасли бы пассажиров от холода. Губы Мисси были совсем синие. Епифанова дала в дорогу узелок с едой, но Мисси и Софья боялись, что голодные соседи отнимут ее, и решили дождаться темноты. Никто не знал, сколько дней придется провести в поезде, и несчастные путешественницы были вынуждены экономить свои запасы – ржаной хлеб и пирожки с картошкой. Многие крестьяне были пьяны – пытаясь согреться, они без конца пили самогон. Мисси и Софья боялись заснуть – кто знает, что придет на ум пьяному мужику в темном поезде?

Беглянки надеялись лишь на чудо: вдруг их не арестуют чекисты, не зарежут грабители, вдруг им все-таки хватит еды, пока поезд доедет до Петрограда? Вдруг оттуда им удастся добраться до Крыма, где власть по-прежнему оставалась в руках белых? У них не было ни документов, ни багажа… Денег оставалось очень мало… Но все равно, они надеялись, что Бог поможет им. Вот и сейчас, когда появилась очередная опасность в лице Григория Соловского, Мисси молила Господа не оставить ее в этот час… Она понимала, что их жизни зависят от того, что она сейчас скажет, и она чувствовала, что этого человека не проведут даже более опытные лжецы, чем она.

Григорий не спешил приступить к допросу, внимательно изучая зажавшуюся в угол девушку. В ее глазах был страх. Наверное, ее испугали грубо набросившиеся на нее солдаты.

Но как оказалась юная иностранка в этом поезде? Гражданская война – совсем неподходящее время для путешествий.

– Кто вы? – спросил он наконец. – Где ваши документы?

Мисси глубоко вздохнула и ответила:

– Я вдова американского инженера Морриса О'Брайена. Мой муж работал в петроградском филиале компании «Вестинхаус». Он погиб три недели назад – на заводе была устроена диверсия, в цех подложили бомбу. Мы пытаемся уехать из России – я, свекровь и маленькая дочка… Сначала мы хотели выбраться через Финляндию, но все поезда в этом направлении отменили. Мы ждали целую неделю… Я решила, что надо вернуться в Петроград.

Григорий внимательно слушал девушку, не спуская с нее пристального взгляда. Он хорошо знал, что этот взгляд лжецы, как правило, не выдерживают. Но англичанка, нисколько не смутившись, произнесла:

– Надеюсь, вы позволите нам ехать дальше? Соловский что-то крикнул солдатам, и вскоре они вернулись с Ксенией и княгиней Софьей. За ними бежал рысцой верный пес Виктор. Он остановился между путешественниками и солдатами и замер, готовясь в случае чего вцепиться в глотку обидчикам…

Григорий внимательно осмотрел старуху и девочку. Пожилая женщина была скромно одета, но даже ватник и домотканая шаль не могли скрыть ее аристократического происхождения. Григорий почувствовал подсознательное желание снять перед ней шапку. Засунув руки в карманы, он повернулся к девочке. Он знал, что дети не умеют врать.

– Как тебя зовут? – спросил он по-английски.

– Ее зовут Элис Ли О'Брайен, – поспешно ответила Мисси. Элис Ли звали ее покойную мать. Мисси и Софья затаив дыхание смотрели на Ксению: их жизнь зависела сейчас от этой маленькой трехлетней девочки.

– Как тебя зовут, девочка? – повторил свой вопрос Соловский.

Ксюша задумчиво посмотрела на Григория. Вдруг ее личико озарилось веселой улыбкой, и она произнесла:

– Азали… Меня зовут Азали О'Брайен!

Инстинктивно Григорий почувствовал какой-то подвох. Он снова посмотрел на девочку, но она по-прежнему широко улыбалась незнакомому дяде, теребя свой длинный локон. Он знал, что должен задать свой вопрос и в третий раз. Но что бы подумали о нем эти иностранцы: невежда, не умеющий разобрать причудливое имя?

– Вы проверили их багаж? – спросил Григорий у одного из солдат.

– Наши вещи украли, – поспешно ответила Мисси. – Вещи и документы. Эта одежда – все, что у нас осталось.

– Прошу извинить грубость моих солдат, – произнес Григорий официальным тоном. – Я выдам вам документ, который избавит вас от дальнейших неприятностей во время поездки.

Он велел одному из красноармейцев принести нужные бумаги и, еще раз обведя взглядом трех путешественниц, сказал:

– Позвольте дать вам один совет. Есть только один путь выбраться из России. Вам надо попасть в Крым. Незачем вам ехать в Питер. Как только доберетесь до Москвы, отправляйтесь на Курский вокзал и садитесь в первый же поезд на юг. Если вы не уедете сейчас, будет поздно.

Когда Мисси увидела бланк пропуска с круглой печатью, она не поверила своим глазам.

– Желаю приятного путешествия, мадам, – учтиво произнес Соловский, подписывая документ и вручая его Мисси.

Мисси взяла бумагу и посмотрела на Григория.

– Спасибо вам, – прошептала она и бросилась по узкому проходу подальше от пристального взгляда краскома.

ГЛАВА 8

Париж

В этот день у Лейлы Казан не было срочных дел, и она могла вволю выспаться. Когда на часах было уже половина одиннадцатого, она не спеша встала с постели и подошла к окну – серые облака скрывали солнце, вот-вот мог начаться снегопад, но Лейле нравилась такая погода. Она открыла форточку и глубоко вздохнула – свежий, прохладный воздух зимнего парижского утра был в сотни раз приятнее прокуренной атмосферы салонов и фотостудий, в которых она проводила большую часть жизни… Лейла умылась и стала одеваться. Вскоре она вышла из дома. В теплой шерстяной куртке фиолетового цвета, простых джинсах, с распущенными черными волосами, без всякого макияжа она совсем не походила на знаменитую фотомодель. Лишь огромные темно-синие миндалины ее чудных глаз выдавали «ту самую» Лейлу Казан. Таких глаз во всем Париже больше ни у кого не было.

Лейле исполнилось всего семнадцать, когда на нее обратил внимание агент, искавший фотомодели для знаменитых журналов мод… Он отвел ее к одному из ведущих парижских фотохудожников, который убедил ее немного попозировать. Обычные снимки обычной девушки – в простой одежде, без косметики. Мастер сумел выгодно подчеркнуть ее необычные черты – смесь Востока и Запада, и вскоре престижный «Вог» сделал ей предложение. Лейла забросила занятия в Сорбонне и стала знаменитой манекенщицей. Все дни были у нее расписаны на год вперед – представители ведущих домов моделей упрашивали ее хотя бы раз сняться в их рекламных проспектах.