Николай II - Марк Ферро

Что знал об этом царь? Он сознавал, что существовало смутное раздражение. Через шесть месяцев после катастрофы, происшедшей во время коронации, прошли манифестации в знак протеста против бездействия правительства, ничего не предпринявшего в отношении жертв. В университетах, где началось это движение, было арестовано около семиста студентов и исключено более двухсот. Это чисто политическое движение не имело по-настоящему определенной цели. И поэтому оно носило еще более обличительный характер.

Затем вспыхнуло возмущение среди поляков и финнов. В начале своего царствования, к которому применима формула «один господин, одна вера, один закон», Николай II заявил во время поездки в Варшаву, что он «готов поладить с поляками», если они останутся ему верны. А затем в Вильно открыл памятник, воздвигнутый в честь подавления восстания 1863 года.

В Финляндии генерал-губернатор Ф. Сейн ввел положение, по которому военная служба продлевалась до пяти лет, тогда как по предварительному договору с финским парламентом — сеймом, подписанному во время объединения двух стран, были точно определены обязательства Финляндии. Даже финский сенат, состоявший в основном из членов, назначенных царем, отказался опубликовать это распоряжение: «Это неуважение к данному слову, неуважение наших конституционных законов». По этому поводу была составлена петиция, которую подписали 500 тысяч человек — невероятное число для Финляндии, где насчитывалось три миллиона жителей; в петиции упоминался царь Александр III, который умел держать слово. Николай II рассудил, что податели петиции хотят отдалить его от народа. Он подписал второй указ, по которому в финской администрации вводился русский язык, установив срок исполнения на период в пять лет, то есть к 1905 году.

Эта политика русификации, воспринятая крайне неодобрительно, вызвала сопротивление даже у армян, наиболее преданных из «инородцев». И не случайно большинство национальных организаций было создано в течение пяти лет, последовавших за вступлением Николая II на престол. От сына Александра III ожидать было нечего.

Между возмущением финнов и возникшими вслед за ним студенческими беспорядками существует прямая связь: студенты считали, что их тоже лишили элементарных прав, которые любое цивилизованное государство должно признавать за своими гражданами; они требовали неприкосновенности личности — требование, которое весьма красноречиво свидетельствует о полицейском произволе, — а также публикации всех затрагивающих их мер.

Ректор Санкт-Петербургского университета ответил студентам, что «райские птицы, которым дается все, что они просят, не обитают в нашем климате». За этим последовала демонстрация, в которой приняли участие 2500 студентов, и в их поддержку 25 тысяч человек объявили забастовку. Почти все студенты были исключены из университета, университет закрыли и после его открытия приняли только 2181 студента из 2425. Министр внутренних дел хотел покарать исключенных, отправив их в армию, но генерал Куропаткин отказался их взять… Николай II, со своей стороны, осудил студентов, заявив, что они должны учиться, а не выдвигать требования, ибо их требования не только бесполезны, но и вредны. Министр народного просвещения Н. П. Боголепов пал жертвой покушения, и студенты восторженно приветствовали его убийцу эсера П. Карповича. Преемник Боголепова генерал П. С. Банковский высказал мнение, что террор возобновился без всякой связи со смыслом требований, однако он полагал, что условия для взрыва существовали из-за изолированности студентов, не находивших взаимопонимания со своими преподавателями.

Появление студентов как новой социальной силы было явлением новым. На Западе дело обстояло иначе, там студенты скорее были авангардом социальных групп, выступавших против властей. В России положение было иным: добрая половина студенчества выходила из бедных слоев, например из 4017 студентов 1957 были детьми неимущих и 874 учились на стипендию. Это показывает, что, несмотря на самодержавный режим, правительство в известной степени практиковало смешение различных социальных слоев, что привело к формированию новой силы и возникновению поколения революционеров между 1905 и 1917 годами.

Студенты вынесли восстание на улицу. Конечно, говорил Витте, России повезло, что у нее еще не было настоящего рабочего класса. Но она двигалась в этом направлении на всех парах. Ведь государство способствовало концентрации промышленности. В 1901 году уже почти половина трудящихся работала на предприятиях, где было занято более 500 рабочих. Укрупнение предприятий и рост производительности труда происходят одновременно. А это свидетельствует о том, что структурные изменения как в Санкт-Петербурге, так и в Москве достигали огромных размеров.

Судя по темпам оснащения промышленности в первые годы царствования Николая II, писал пятьдесят лет спустя экономист Гершенкрон, Россия несомненно — без установления коммунистического режима — уже обогнала бы Соединенные Штаты.

Прекрасное предвидение! Выдвигая это неопровержимое доказательство, порожденное воображением, блестящий экономист времен «холодной войны» упускает, однако, из виду, что этому подъему способствовали 11-часовой рабочий день и нищенская заработная плата.

В результате этого нежелательной спутницей промышленного развития и явилась революция.

«Великая идея царствования», зародившаяся во время студенческих демонстраций, заключалась в том, чтобы отделить политические требования от остальных требований и по возможности удовлетворять те, что не носили политического характера. То, что удалось лишь наполовину в университетах, было затем применено в других областях социальной жизни, в частности при урегулировании трудовых конфликтов. Начальник одного из отделов Департамента полиции Сергей Зубатов при поддержке великого князя Сергея Александровича обратился с просьбой к профессорам Московского университета, принимавшим участие в переговорах 1901 года, подготовить университетский устав, с тем чтобы предложить рабочим тексты такого же образца. Краснобай, умеющий убеждать людей, Зубатов добился благосклонности московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича благодаря следующему заявлению:

«…Везде и все партии проделывали тонкую эксплуатацию рабочих, в результате чего и летели правительства. Чтобы не повторилось того же и у нас, за массой нам надо ухаживать. Она нам крепко верит, но веру эту и стараются в ней поколебать как оппозиционные, так и революционные пропаганды. Необходимо питать эту веру фактами попечительства — и тогда… всяческая оппозиция бессильна (конечно, не следует забывать, что против особо усердствующих у нас остаются репрессии, от времени усовершенствующиеся)…