Бюро-13. Книги 1-3 - Ник Поллотта

– Логично, – согласился Донахью. – Чего следует ожидать?

– Вихревые течения в металле? – высказал предположение Джордж.

– А что это дает? – скептически возразил я.

– При достаточной интенсивности металл может расплавиться.

– Слишком заумно, – определила Минди. – Причем это относится только к металлам, обладающим проводимостью. На деревянную лодку или на ракету "стэлс" вообще не действует.

– Согласна! – поддержала Джессика. – Чем дольше мы находимся в облачности, тем большую опасность для нее представляем; она должна как-то задержать наше продвижение. – Последние три слова Джесс повторила, при этом изо рта у нее выходил пар.

– Холод. Как просто! – Ричард наглухо застегнул комбинезон.

– Смотря какой точки достигнет этот холод. – Рассудительный Донахью вынул из ящика под сиденьем запасные одеяла.

Очень быстро воздух стал меняться: прохладный… неприятный… морозный… пронизывающий… Включились кварцевые обогреватели, вделанные в корпус самолета. Они пытались бороться с холодом, но вскоре нам пришлось натянуть на себя всю одежду, что у нас была, и сбиться в кучу – так теплее. Кто оказался снаружи – закутывался в одеяла.

– Ч-что т-там с Х-хассаном? – Джордж клацал зубами.

– Л-летный к-комбинезон с электронагревом… – пробормотала Джессика.

– А д-двигатели?

Минди прислушалась.

– Р-работают р-ровно.

Сильный треск заставил нас подскочить. За первым ударом последовал второй, и началась настоящая бомбардировка.

– Град величиной с бейсбольный мяч, – кратко сообщил нам пилот.

Теперь я понял, почему самолет такой тяжелый: наверняка обшит броней.

– Сначала мороз – чтобы не двигались, потом град – продырявить нас и корпус машины, – простучал зубами Джордж. – Упадем и утонем. Примитивно, но умно.

– И совершенно бесполезно против такого самолета! – с гордостью констатировал Донахью.

Надежды мои подтвердились: машина снабжена броней из стального сплава толщиной с целый дюйм, чтобы защитить нас от неистовства облачности. Я немного расправил плечи.

Вдруг левая стенка, где мы сложили палаточное оборудование, разорвалась и в образовавшееся отверстие проник кусок градины. С пронзительным свистом внутрь самолета прорывались клочья облаков. Наша кучка быстро распалась. Я сгреб одеяло, чтобы заткнуть им дырку, но тут встал Донахью и полил отверстие из огнемета, яростным огнем уничтожая последние остатки злобных испарений.

– Латайте дыру! – Своим криком он перекрыл оглушительный рев.

Минди мгновенно вырезала мечом квадратную пластинку из металлической обшивки сиденья, а Ричард, под непрерывным заградительным огнем, способом левитации послал ее на место.

Нам хватило минуты, чтобы заделать заплату с помощью небольшого ацетиленового факела, и Донахью прекратил действие своего внушительного оружия. В салоне непереносимо воняло сжиженными бензиновыми испарениями, зато все мы остались живы. Мысленно я взял на заметку: представить святого отца на повышение.

– С этим справились, даже слишком легко. – Подозрительный Ричард смахивал иней со своей гвоздики – она уже стала розовой.

– Однако потеплело, – заметила Джессика.

В самом деле, в самолете было отнюдь не холодно.

– Следующим номером – испытание жарой, – сделал вывод Джордж. – Логично. Слабые потеряют сознание, загорится дерево; может быть, даже взорвется запас топлива.

Скидывая вслед за плащом теплую куртку, Минди фыркнула:

– Вот спасибо, обрадовал!

Вскоре температура стала вполне комфортной, но ненадолго – она стремительно повышалась. Итак, предстоит новое испытание. Пока – приятное тепло… А теперь уже хоть тосты поджаривай… Ну а это уже температура кипения. Может, хватит? Мы разделись до белья, пот градом лил с наших блестящих тел. Небольшой ящичек, прикрепленный к потолку, снабжал салон прохладным воздухом; половину запаса воды мы вылили друг на друга. Зрелище полуобнаженных тел впечатляло, но, пожалуй, лучше обойтись без этаких эмоций… В одних боксерских трусах и кобуре через плечо, я стоял на вещевом мешке, чтобы защитить босые ноги от сковородки, в которую превратился пол. Вскоре пришлось избавиться и от трусов. Слава Богу, температура держалась на точке кипения. Скверно, но по сравнению с теми ощущениями, что мы испытывали, когда входили в защитный барьер облачности, – просто летний пикник.

– И это все, на что они способны? – презрительно процедил Джордж, повязывая голову.

Теперь, когда он остался в одних шортах и ботинках, под складками жира угадывалась крепкая мускулатура.

– Жалкие дилетанты! – согласилась Джесс, выливая на себя воду из фляги. – Ни тебе тяжелой радиации, ни ультразвука. Реальность не изменилась, ничто не кристаллизовалось.

Ее мокрые трусики и лифчик сделались почти прозрачными. Внезапно я почувствовал острую необходимость отвернуться к стене и заставить себя думать о бейсболе…

– Не забывайте – это еще не главный удар! – заявил совершенно голый Ричард, сложив на бледной груди тощие руки. – Всего лишь небольшая брешь в наших физических и магических барьерах.

Перебирая в руках четки, Донахью – в одних трусах, пот градом катит по волосатому телу – мирно кивнул:

– Совершенно согласен! В незащищенном самолете мы все к этому времени превратились бы в трупы. Пока что эти потуги для нас что слону дробина.

Словно по сигналу все заряженное оружие на борту вдруг принялось одновременно палить. Пули летели в разные стороны, рикошетом отскакивая от металлических стен; пистолет в клочья разнес кресло, а огнемет поджег спальные мешки. Минди ранило в руку, мне поцарапало грудь, от сильного удара я повалился навзничь. Однако серьезных повреждений не произошло: противотанковые ракеты, подрывные заряды, атташе-кейс не заряжены.

– Слава Богу! – облегченно вздохнула Джессика.

Отец Донахью возносил молитвы.

Ричард быстро вылечил наши с Минди ранения, и мы стали ждать дальнейшего развития событий. Постепенно температура снизилась до терпимой, потом до нормальной, и мы с облегчением вновь облачились в броню и комбинезоны. Раздеваться догола, может, и забавно, но только не во время боя.

Шум реактивных двигателей понемногу снизился, их ровное дыхание сменилось пульсирующим ревом моторов пропеллера. В самолете воцарилась относительная тишина, затем окна освободились от металлических задвижек и дверь в рубку пилота распахнулась. В проеме появился встрепанный капитан Хассан со своей великолепной, сверкающей белозубой улыбкой.