Новейшая история еврейского народа. Том 3 - Семен Маркович Дубнов

Франц-Иосиф высказался с резким осужде­нием об эксцессах венгерских антисемитов. Мало-помалу кошмар кровавого навета и паника погромов рассеялись, и евреи вздохну­ли свободнее.

Боевой антисемитизм как будто исчерпал себя в Тисса-Эсларском деле, в двухлетних напряженных усилиях вызвать крестовый по­ход против венгерских евреев. С середины 80-х годов он идет на убыль. В 1884 г., когда угар еще не прошел, антисемитам удалось провести на выборах в сейм 17 своих депутатов; но с каждыми новы­ми выборами число их сокращалось, да и прежний задор реже про­являлся. Либеральная «Партия независимости», наиболее влиятель­ная в парламенте, крепко стояла за неприкосновенность граждан­ского равенства, но она помнила также условие, под которым неког­да дано было евреям равноправие, и требовала от них полной мадьяризации. В своем манифесте во время выборов 1884 г. партия, по­могшая евреям выпутаться из сетей тисса-эсларского заговора, тре­бовала компенсации: отречения евреев от своих национальных осо­бенностей; она настаивала, как прежде, на коренных религиозных реформах в иудаизме. Слабые элементы еврейства поддавались этим требованиям; чувства страха, с одной стороны, и рабской благодар­ности, с другой, гнали многих до пределов крайней ассимиляции. Бы­стро шла официальная приписка к мадьярской нации: десятки тысяч ранее говоривших по-немецки оказывались в статистике мадьярами по языку. Мадьяры в Венгрии следовали тактике поляков в Гали­ции: они ценили евреев, поскольку те помогали им быть державной нацией. Разница была только в том, что в хасидской Галиции асси­миляция коснулась лишь верхов общества, а в Венгрии она проник­ла глубже.

В первой половине 90-х годов венгерским либералам и незави­симым удалось завершить акт эмансипации евреев узаконением рав­ноправности иудейской религии. В 1893 г. правительство Векерле внесло в парламент законопроект, по которому иудейская рели­гия признается равноправною с католическим и православным ис­поведаниями в смысле свободы перехода из одного исповедания в другое, вследствие чего браки между христианами и евреями призна­ются законными, по какому бы обряду они ни совершались. Против этого законопроекта долго и упорно боролась консервативно-кле­рикальная партия, отстаивавшая последние привилегии господству­ющего католицизма. В обществе и парламенте велась усиленная аги­тация. Собрание католических епископов в Будапеште обратилось с петициями к папе Льву XIII, императору Францу-Иосифу и венгер­скому правительству, доказывая несовместимость законопроекта с достоинством господствующей церкви и ее учением о таинстве бра­ка. Клерикальные газеты грозили взрывом народного негодования против евреев, если «безбожный» проект станет законом. Все это, в связи с интригами Ватикана при венском дворе, тормозило прохож­дение через парламент законопроекта о вероисповедном равенстве. Когда же он наконец был поставлен на голосование и принят почти единогласно палатою депутатов, ему воспротивилась палата магна­тов, цитадель консерваторов. Сделав уступку либеральному прави­тельству принятием проекта в части, касающейся смешанных бра­ков, верхняя палата отвергла ту часть, которая допускала свободу обращения христиан в иудейство. За вторичным одобрением зако­нопроекта в палате депутатов последовал вторичный отрицательный вотум магнатов. Это повело к министерскому кризису и новой за­тяжке дела. Только после двухлетней борьбы палата магнатов, в ко­торую правительство ввело новых членов, уступила и приняла зако­нопроект полностью (1895). Моральное значение этой победы идеи равенства было очень велико для евреев; на практике же значение нового закона сводилось к свободе пропаганды иудейской религии среди иноверцев, которою евреи, чуждые прозелитизма и не имев­шие своих миссионеров, публично не пользовались. Закон имел значение для смешанных еврейско-христианских семей, давая их членам свободу выбора религии и не создавая невольных, фиктив­ных христиан. Это сокращало религиозную ассимиляцию, но не национальную, которая признавалась обязательною в тех самых либеральных кругах, откуда вышла инициатива закона о вероис­поведном равенстве. До идеи национального равенства тогда еще не додумались.

§ 11 Внутренняя жизнь и литература

Насколько внутренняя жизнь германских евреев той эпохи от­личалась однообразием, настолько же пестра и полна контрастов была жизнь различных групп еврейства в Австро-Венгрии. Близки к германскому культурному типу были евреи только в немецкой Авст­рии, отчасти также в Богемии и Моравии; еврейские же массы Гали­ции и Венгрии представляют собою совершенно особые духовно­культурные типы.

В Вене и немецкой Австрии утихла уже борьба между старой и новой культурой, и в жизни еврейских общин воцарилась та унылая тишина, какая наблюдается в семьях, покинутых молодыми члена­ми. Еврейская молодежь уходила в окружающую национальную сре­ду, с которой сближалась в общей государственной школе. В Авст­рии, как в Германии (выше, § 6), процент евреев с высшим образова­нием был гораздо больше процентного отношения еврейского насе­ления к христианскому. Составляя в среднем 5 процентов населения, евреи давали от 15 до 20 процентов всех учащихся в средних и выс­ших школах. Вызываемое культурной ассимиляцией отчуждение от еврейства выражалось, однако, сравнительно редко в форме креще­ния. В описываемую эпоху число «выступлений из еврейства» дохо­дило в среднем до 900 человек ежегодно (в Вене число ушедших было пропорционально больше), но и тут не все принимали крещение: пя­тая часть выступивших из общин оставалась безысповедной (Confessionslos).

В еврейских религиозных общинах (Kultusgemeinden) немецкой Австрии жизнь становилась бесцветнее по мере того, как религиоз­ный элемент под общим влиянием века слабел, а национальное дви­жение еще не успело распространиться в обществе. Слабые попытки оживления появились впервые в середине 80-х годов. Среди лучших представителей еврейского общества в Вене созрела мысль о необхо­димости создать организацию, которая, с одной стороны, выступа­ла бы против антисемитизма извне, а с другой — боролась бы с ростом «внутреннего антисемитизма», отчуждения еврейской мо­лодежи от своего народа, его идеалов и исторических традиций. Галицийский депутат рейхсрата Иосиф Блох был одним из глав­ных инициаторов в этом деле. В мае 1885 г. группа инициаторов выпустила воззвание, в котором характерно было уже одно обра­щение: «соплеменники» (Stammesgenossen) вместо «единоверцы» (Glaubensgenossen). Тревога за будущее слышится в первых словах воз­звания: «Кто еврейским умом и сердцем следит за тем, как в наши дни живут евреи в Австрии и как воспитывается наша молодежь, не может не прийти к печальному заключению, что нужна быстрая и целесо­образная помощь, если мы не хотим, чтобы тысячелетняя история нашего племени превратилась в мертвую быль, чтобы религиозно­нравственное воспитание юношества и племенное самосознание на­шего поколения были разрушены... Наша современная молодежь из всех отраслей человеческого знания менее всего знакома с историей и литературой своего народа; она ничего так не стыдится, как при­надлежности к еврейству... древнейшему культурному народу, гуман­нейшему из всех народов древности, пионеру в борьбе человечества за культуру, равенство и свободу». Авторам воззвания приходится возражать трусливым опекунам еврейской общины, боявшимся орга­низованной самопомощи: «Кто опасается, что подобным объедине­нием сил будет вызвано усиление антисемитизма, тому мы указыва­ем на результат почти десятилетней нашей бездеятельности».

Через год, в апреле 1886 г., состоялось учредительное собрание новой политически-культурной организации, получившей