Ревизор: возвращение в СССР 16 (СИ) - Винтеркей Серж

Марк Анатольевич и Ильдар многозначительно переглянулись.

— Вы поняли, Ильдар Ринатович, — сказал он, улыбаясь. — Ребята придут молодые и неопытные. А сам он, значит, уже взрослый и опытный. Волнуется за зеленую, необстрелянную молодежь.

— Да, ладно вам, Марк Анатольевич, — возразил ему Ильдар. — Вы же сами говорили: светлая голова.

— Это да, что правда, то правда, — согласился Марк.

— Вы как, всё-таки, решите молодёжь привлечь, — сказал я, — звоните. Мой номер есть?

— Есть, есть, — протянул мне руку Ильдар, заметив, что я собрался уходить.

Попрощались со всеми, и я ушёл от них, решив, что, возможно, не так и плохо, что Пархоменко принялся палки в колеса моему предложению вставлять. Я и не думал, что в Верховном Совете могут так быстро вопрос с комсомольской помощью решить положительно. Ребята в стройотряде работают, им сейчас, всё равно, не до этого. А за лето Пархоменко, надеюсь, перебесится и успокоится.

Вернувшись домой, засел за конспект, завтра последний экзамен этой сессии. Галия пропадала второй день у художников, что-то им помогала, демонстрировала свои наработки за последний месяц. Жена очень воодушевилась живописью, особенно, когда узнала, сколько можно зарабатывать рисованием.

Вечером заходили Брагин с невестой. Как раз вернувшаяся домой Галия очень характерно отреагировала. Сначала, когда Брагин первый вошел, явно обрадовалась, а потом, когда в нашу квартиру вступила Женечка, напряглась. И в самом начале беседы снова к соседям слиняла, извинившись перед гостями, что якобы договаривалась.

Меня как свидетеля попросили связаться со свидетельницей и поговорить о выкупе. Костя радостно рассказал, что саму свадьбу будет вести артист из театра «Ромэн». Их артисты будут и выступать на свадьбе.

— О, так вы договорились-таки с ними? — обрадовался я. — А ты молчишь, — посмотрел я на Костю, — я подумал, родители цыган не одобрили.

— Это я не одобрила, — надулась Женечка, — а родители, как раз, были в восторге.

— А тебе не нравятся их выступления? — удивился я. — Мы с женой ходили к ним на новоселье, там, похоже, весь театр гулял. Нам очень понравилось, как они выступали.

— Ну, не знаю, — фыркнула Женечка. — Видела я по телевизору как-то. Топанье, крики какие-то животные. Краски яркие слишком. И так и мельтешат перед глазами…

— Ну, а кого бы ты хотела видеть на своей свадьбе? — спросил я, начиная уставать от её пренебрежительного тона в отношении реально хорошего ансамбля.

— Полно хороших музыкантов! — взглянула она на меня как на дурака и начала перечислять популярные зарубежные коллективы. От «Pink Floyd» до «Christie». Хорошо, хоть Битлз не назвала, и то, наверное, потому, что знала, что коллектив уже распался.

Смотрел на неё и думал, она так прикалывается, что ли? Смотрю дальше — нет, не прикалывается. Просто, похоже, вообще не ориентируется в жизни.

— Жень, ты, вообще, представляешь, сколько стоит выступление этих музыкантов? — спросил, наконец, я, видя, что надо вмешаться, пока она не выставила себя где-нибудь полной дурой, ведя такие разговоры, и не подставила этим Костяна. — Эти иностранные коллективы, что ты назвала, потребуют за выступление на свадьбе сотни тысяч долларов. Ты действительно считаешь, что у твоих родителей есть такие деньги?

— Ну, нет, — первый раз на моей памяти стушевалась она.

— Откуда у них, вообще, валюта? — усмехнулся Костян.

— Вот и заказывают вам на свадьбу, тех, кого могут себе позволить, — в заключении сказал я. — И уверяю вас, это очень недешёвые артисты по меркам СССР.

— Да, родители размахнулись, конечно, — покачал головой друг. — Была б моя воля, я б как вы с Галиёй отметил свадьбу.

— А как вы отмечали? — поинтересовалась Женя.

— Ой, наши ребята договорились в столовке в нашей общаге, — начал вспоминать я. — Нам там нарезали горы разных бутербродов, горами лежали пирожки, пирожные слоёные и песочные, было море вина, газировки, компотов. Столы убрали, сделали огромную танцплощадку. Вот там крутили только самую модную музыку. По-моему, вся общага гуляла. Да? — взглянул я на Костю.

— Что ты! Твою свадьбу до сих пор вспоминают.

— И обошлась она мне всего в двести рублей, если мне память не изменяет, остальное вы сами собрали и оплатили.

— Это был наш свадебный подарок, — улыбнулся воспоминаниям Костя. — Вот это была свадьба. Витька Макаров у отца водителя с «Чайкой» выпросил…

— Я тоже «Чайку» хочу, — заявила, вдруг, Женечка.

— Ну, там вовсе не «Чайка» главной темой была, — рассмеялся я. — Помнишь, как вы невесту выкупили, а мне Галию выдали в халате, бигудях и тапочках? И до ЗАГСа время в обрез, представляешь? — посмотрел я на Женьку.

— И как же она в бигудях и халате замуж выходила? — ошарашено смотрела она на меня.

— Да нет, конечно, не в бигудях. Это девчонки розыгрыш такой устроили.

— Я бы ни за что не вышла к людям в бигудях, халате и тапках, — недовольно повела она плечиком.

— Ну, надо же как-то было гостей развлекать. Там весь Горный институт за выкупом невесты наблюдал. Тоже до сих пор нашу свадьбу вспоминают.

— Это же моя свадьба, причём тут, вообще, гости? — с недоумением посмотрела Женечка на меня.

— Так если людей не порадовать, то в чем смысл вообще, свадьбы? — не выдержал я. — Можно просто в Загсе расписаться, да в ресторане покушать вдвоем, или с родителями. Нафига гостей звать? Короче, ребята, вы хотели, чтобы я с вашей свидетельницей пообщался насчёт выкупа? Давайте телефон. А то экзамен завтра…

Она продиктовала номер и они ушли, немного офигевшие от того, что я так неожиданно свернул разговор. А я едва сдержался, чтобы Женечке что-то более жесткое не сказать. Одно остановило — Костян бы обиделся. Да, правильно Галия всё про Женьку поняла. Пуп земли, блин, а не Женечка. Амбиций море, знаний о жизни почти ноль. «Pink Floyd» ей подавай… Прям не дочка районного прокурора, а олигарха из девяностых… Вот как такое чудо можно было воспитать???

В четверг в университете Брагин подошёл ко мне, поздоровался и молча стоял рядом, слушая разговоры наших парней. Через некоторое время он спросил меня, звонил ли я свидетельнице.

— Нет ещё, давай сначала экзамен сдадим, — попросил я. — Сегодня надо ещё в деревню ехать, завтра брат жены приезжает, надо Галию домой вернуть. А потом он в воскресенье уедет, и мне надо будет её на неделю до твоей свадьбы обратно в деревню отвезти.

— Вот ты — Фигаро здесь, Фигаро там, — удивился Брагин.

— Такова семейная жизнь, — развёл руками я. — Знаешь, скажу тебе сейчас один умный вещь, — произнес я с деланным грузинским акцентом, заставив его усмехнуться. И, избавившись от акцента, продолжил. — Я счастлив, когда вокруг меня много друзей и родственников. Ради хорошей компании можно и побегать с утра до вечера. Плохо, когда некуда и не к кому бежать…

— Давайте, я свидетельнице позвоню, — предложил Ираклий. — Что нужно сказать?

— Да девчонки Женькины там что-то выдумывают, — виновато проговорил Костян. — Хотят время согласовать и всё такое.

— А, понятно, — махнул рукой Ираклий. — Ерунда, я позвоню. Давайте телефон.

Я взглянул на Брагина с надеждой. Он кивнул и продиктовал номер.

— Спасибо, — сказал я ему, — а то вот, ну совсем… Не разорваться же мне?

— Да я всё понимаю, — ответил Костян и тут пришёл Булатов из деканата и нас начали запускать на сдачу.

Пока мы решали, кто будет звонить свидетельнице, на сдачу экзамена выстроилась очередь. Зашёл в кабинет только во второй пятёрке и сдал на «отлично». Пока отвечал на первый вопрос билета, периодически взывая к авторитету классиков марксизма-ленинизма, остальные весь билет бы уже ответили. Барановский устал меня слушать, перед вторым вопросом остановил и поставил пять. Видимо, я посмотрел на него с явным разочарованием, настроился же уже отвечать, потому что он мне сказал:

— Иди, Ивлев, я знаю, что ты знаешь. Тебя же на семинарах тоже было не остановить.

Ну, я и пошёл. Не настаивать же на продолжении экзамена.