Очаровательная злючка - Эбби Грей

— Так-то лучше, — сказала она, когда он поднял жалюзи. — Я начну с тумбочек и полок, а ты можешь разбирать фотографии. Эй, а кто из этих двоих ты? — Она показала на прикрепленную к стенду вырезку из газеты, желтую, с загнутыми краями. — Я не могу различить.

— Я в синей рубашке, — засмеялся Тед. — Мама всегда одевала Джона в красное, а меня в синее. Так ей было проще нас не перепутать.

— Но это фотография из газеты, вы оба в черном и белом. — Кэсси тоже рассмеялась.

— Я остался один слева… Я хотел сказать, я был слева. — Тед помрачнел.

— Да. — Кэсси кивнула. — А я осталась одна, когда умерла моя бабушка. Но мы живы, и теперь мы не одни. Им бы не хотелось, чтобы мы по ним грустили. Видит Бог, мы уже достаточно пролили слез.

Тед обнял ее и надолго прижал ее к себе.

— Спасибо, Кэсси. — Его голос был хриплым от волнения; они стояли, обнявшись.

Пыль, которую Кэсси так энергично сметала, плясала в лучах солнца, наконец-то проникших в комнату.

— Хорошо, — сказал Тед, целуя ее в лоб. — Это слишком хорошо.

— Что в этом плохого? — мягко спросила Кэсси, ее глаза сияли.

— Нам нужно работать, женщина. Не отвлекай меня. — Он повернулся, взял три фотографии и протянул их ей. — Эти — на каминную полку в гостиной. Но у меня не очень хорошо получается бегать вверх-вниз по лестнице.

— Ничего, давай я.

Кэсси посмотрела на первый снимок. На нем были два малыша примерно шести месяцев от роду, оба сидели и улыбались в камеру. На Теде был синий комбинезон, на Джоне — красный.

— Вы были просто симпатягами, — сказала она. — А! Теперь я вас различаю. Это ты, а это Джон.

Тед посмотрел через ее плечо.

— Даже папа не мог различить нас тогда.

— Ну а я могу, — заспорила она. — Этот малыш — ты. У тебя глаза другие и улыбка более хитрая. И твой взгляд теплее, Тед.

— Будь я проклят, — сказал он, переворачивая фотографию, чтобы посмотреть на пометки, которые мама всегда делала на обороте. — Ты права, Кэсси.

— Это просто, — сказала она уверенно и побежала вниз поставить фотографии на каминную полку.

— Повесь эти две в холле. — Когда она вернулась, Тед протянул ей еще две фотографии в рамках.

— Хотели обмануть свою мать, так? — улыбнулась Кэсси, разглядывая снимки. — Вы с Джоном поменялись рубашками, а?

У Теда был выбор — упасть в обморок или просто упасть. Кэсси поразила его. Никто не знал, что для этой школьной фотографии он и Джон поменялись рубашками, — они никому не сказали об этом. Его и брата разбирал смех каждый раз, когда они смотрели на этот снимок, но никто не понимал, над чем они смеются. А она взглянула всего один раз и сразу поняла.

— Как ты узнала? — спросил Тед.

— Твои глаза, Тед. Я узнаю твои глаза где угодно.

Он перестал разбирать фотографии и присел отдохнуть. Она снова взяла тряпку и принялась за гардероб.

— Вы с Джоном всегда жили в этой комнате?

— Да, с двух лет. — Он глубоко вздохнул. Кэсси ничего не сказала. Она знала, что он должен разобраться с прошлым самостоятельно. Ей нужно только помочь ему, если он попросит об этом.

— Давай продолжим, Кэсси, — тихо сказал он. — Я обещал себе, что сделаю это, и я собираюсь закончить.

Она кивнула; она протерла шкаф так, что дерево заблестело.

— Все, готово, — сказала Кэсси, взмахнув тряпкой. — Теперь я пройдусь пылесосом по комнате и под кроватями. Ты выбери фотографии, а я их развешу.

— Да, мэм. — Тед порылся в коробке и вытащил еще два снимка. Эти поставь на стол, рядом с папиным креслом.

— Хорошо. — Она взяла их и вышла. Через несколько секунд она вернулась с пылесосом, шумным зверем — Тед всегда его недолюбливал. Но Кэсси была настроена абсолютно серьезно. Тед не знал, есть ли в мире кто-нибудь прекраснее Кэсси, охваченной жаждой уборки.

— Лучше выйди в коридор, пока я занимаюсь здесь, — предупредила она.

— Почему?

— Потому что иначе я должна буду просить тебя поднять ноги, а если я буду пылесосить под твоими ногами, ты никогда не женишься, — сказала Кэсси серьезно.

— Что?

— Да ну тебя, Тед. — Кэсси воткнула вилку в розетку. — Ты что, не знаешь об этой примете? От Техаса до Оклахомы не так уж далеко. Бабушка всегда просила меня переждать в другой комнате, когда пылесосила.

Тед громко засмеялся, но пошел к двери, где смотрел, как она разделывается с семилетним слоем пыли. Никогда не женишься? Смешно. Он уже был женат.

— Готово. — Она закатила пылесос обратно в шкаф, где Мария обычно хранила его. — Мы не сильно продвинулись с этими фотографиями. Ты же знаешь, я могу носить только по две, — сказала она.

— Все эти встанут на пианино. Но какую куда, Кэсси? — подзадорил он ее.

Кэсси нравились такие задачи. Она взяла фотографии и поставила их на кровать, пытаясь понять, как бы их расставила Мария. Как бы она расставила те, которые поместятся на каминной полке? Самую большую — в центре. На снимке были все четверо детей. Лиз — подросток со скобками на зубах, Теду и Джону примерно лет по тринадцать, а у Алисии все еще косички. Фотография Теда в синей рубашке заняла место справа от общей, а точно такая же, с Джоном в красной, — слева. Затем она взяла фотографию Алисии и братьев и поставила рядом с Тедом, а снимок Лиз и братьев — рядом с Джоном.

— Ну, как у меня получается?

— Ты или ясновидящая, или ты здорово знаешь маму, — сказал он. — Переставь крайние, и все будет в точности.

— Проклятие, я не угадала! — Кэсси топнула ногой.

— Почти угадала. — Тед засмеялся и стукнул ее подушкой. — Ты знаешь нас лучше, чем мы сами, Кэсси.

Она вырвала подушку и замахнулась на него.

— Это нетрудно, Тед. Вы, Уэллмены, такие открытые, добрые, вас так легко… — Она остановилась. Она почти произнесла: «Полюбить». Опасное слово, особенно здесь, наедине с ним, когда он так обольстительно улыбается… Нет, она не произнесет это слово.

Он попытался заставить ее сказать.

— Нас легко — что? Ты не закончила предложение, Кэсси.

— Легко… легко… за вами легко убирать. Ну же, у нас еще целая коробка фотографий, нам нужно перестелить две кровати и выстирать покрывала до того, как вернутся Мария и Мэгги, — закончила она.

— Ты просто надсмотрщик за рабами, — пожаловался он. Но догадался, какое именно слово она почти произнесла. И, зная, что она чувствует, он был почти готов поговорить об этом. Прежде всего о том, как любит ее, раз и навсегда.

Если бы только Тед смог заставить ее выслушать и не пугаться до смерти мысли о том, что кто-то в самом деле любит ее. Но после происшедшего с ним несчастного случая чувство росло с каждым днем, и он не мог вечно держать это в себе.