Рай на заказ - Бернар Вербер

— Фу, подумаешь… Я тоже прошла через это. Любовь между мужчиной и женщиной! Это просто кино, наши собственные фантазии. Мы верим, что мужчины, как и мы, способны испытывать настоящие чувства. А затем приходят разочарования — одно за другим. Я вышла замуж за твоего отца и могу сказать тебе, что ложь окружала нас уже на свадьбе. Все притворялись, будто это лучший день в их жизни. «В счастье и в горе, пока смерть не разлучит вас», — говорил священник. Ха! Мы очень быстро расстались. И уж поверь, когда мы разводились, то знали друг друга как облупленных. Брак — это ложь, а развод — истина. Брак — это победа надежды над опытом.

— Мама! Хватит! Мне не нравится, что ты все время говоришь гадости о папе. Это мой отец! Что касается Кевина, то я его люблю. А что поделаешь с любовью?

Карина на мгновение задумалась и с удовлетворением изрекла:

— Любовь — это победа воображения над разумом!

Попугай счел эту фразу вполне достойной повторения: «Воображения над разумом! Воображения над разумом!»

— Ох! Уинстон, заткнись!

Мадлен стукнула кулаком по клетке и, не дожидаясь того, что мать на это скажет, выскочила на улицу, хлопнув дверью.

Она сняла крышку, погрузила ложку в кастрюлю, поднесла к губам и осторожно, чтобы не обжечься, попробовала суп. Удовлетворившись результатом, Мадлен вернулась к кухонному столу, который был удивительно похож на ее рабочее место в лаборатории. Кастрюли вместо реторт, бокалы вместо пробирок, столовые приборы вместо пинцетов. И священнодействовала она здесь, действуя так же четко, как в лаборатории. Мадлен взяла пульт дистанционного управления, и кухню заполнили нежные звуки музыки. Она открыла духовку, из которой вырвались клубы пара, и вытащила форму с каким-то разноцветным блюдом.

«Думаю, что тайна жизни и смерти скрывается в самом сердце клетки».

Мадлен повернулась к салатнице с листьями латука, добавила приправ и перемешала. Острый запах уксуса соединился с ароматом оливкового масла, и это было похоже на то, чем пахли препараты, которые она разглядывала в микроскоп.

«Сначала мне захотелось понять прошлое. Понять, как все стало таким, как оно есть».

Она принялась резать морковку тонкими кружочками, потом нарезала огурец и помидор.

«Затем мне захотелось понять будущее.

1. Минерал.

2. Растение.

3. Животное.

4. Человек.

А что потом?

5. Человек, не восприимчивый к радиации?»

Мадлен убрала салатницу в холодильник, зажгла в подсвечнике красные свечи и уселась в кресло. Она окинула взглядом накрытый стол, улыбнулась и включила телевизор. Заработал круглосуточный новостной канал.

«…Новый теракт в Пондишери, в Индии. Автобус был почти полностью уничтожен вскочившим в него смертником. В автобусе находилась группа детей, которые направлялись в школу. 23 человека погибли, 47 получили ранения. Ответственность за теракт взяло на себя движение, борющееся за независимость Кашмира. Власти Индии немедленно обвинили спецслужбы Пакистана в поддержке террористов…»

Раздался звонок: первые такты вдохновенной «Оды к радости» Бетховена. Мадлен Валлемберг выключила телевизор и побежала открывать дверь жениху.

Однако, увидев, что находится за порогом, она попятилась:

— Ты пьян!

Кевин попытался обнять девушку, но та сделала еще шаг назад.

— Отмечали увольнение одного парня, с которым я работаю.

— Ты должен перестать пить, Кевин!

— О, Мадо… Хватит читать дешевые проповеди! Лучше поцелуй меня.

Кевин вошел в квартиру и с грохотом захлопнул дверь. Сбросил куртку и вновь попытался заключить Мадлен в объятия.

— Посмотри на себя! На кого ты похож! Да ты еле стоишь на ногах!

Кевин отказался от попыток поймать невесту и направился в ванную, чтобы освежиться. Вскоре в зеркале показалось отражение Мадлен.

— Отстань, Мадо. Не действуй мне на нервы. Вечно ты лезешь со своими упреками… Знаешь, почему я пью?

Мадлен с отвращением пожала плечами:

— Чтобы забыть, кто ты такой на самом деле?

— Я пью, потому что мне это нравится. Вот и все. А если тебя это не устраивает, мне, в общем-то, чихать. Мне по барабану, что ты об этом думаешь.

Мадлен смотрела на него так, словно видела в первый раз.

Кевин Нильсен был, как это принято называть, представителем золотой молодежи. Закончив один из крупных американских университетов, он поступил на работу в банк, формировал инвестиционные портфели и управлял торговлей акциями на бирже. Высокий, темноволосый, всегда элегантно одетый, он носил только костюмы, сшитые на заказ, — Кевин был очень привлекателен.

Как-то одна знакомая сказала Мадлен: «Он красив, умен, богат и любит тебя. Тебе так повезло!» И Мадлен тоже так думала. Она верила, что любит идеального мужчину. Просто клад, если не считать одной маленькой детали — легкой склонности Кевина уделять чрезмерное внимание алкоголю.

— Посмотри на себя! — настаивала Мадлен, указывая на зеркало.

Кевин грубо толкнул Мадлен, и та упала прямо на свое отражение. Зеркало взорвалось и медленно осыпалось грудой острых треугольных осколков.

— Теперь семь лет везти не будет! Вот дура! Ты такая же неуклюжая, как твоя чокнутая мамаша-лесбиянка!

Мадлен не дала ему закончить фразу. Ее рука как бы сама собой двинулась к щеке Кевина. Раздался звук пощечины.

В уголке его рта появилась тонкая струйка крови. Он вытер ее и удивленно уставился на испачканную ладонь. Затем спокойно размахнулся и отвесил ответную пощечину так, словно отбил подачу на корте. Мадлен упала навзничь.

— По пятнадцати, — объявил Кевин ровным голосом.

Мадлен вскочила, схватила статуэтку херувима — крылатого ангелочка с луком и стрелами — и размахнулась, чтобы ударить снова, но Кевин успел схватить ее за запястья, обезоружил и швырнул на диван.

Оказавшись сверху, Кевин сурово взглянул в изумрудные глаза Мадлен, но тут выражение его лица вдруг смягчилось.

— Бедная Мадо! Неудачница, как твоя мать. Думаешь, что двигаешь вперед научную мысль? А чего ты добилась? Просто уничтожила прорву мышей!

— Как ты смеешь!

— За кого ты себя принимаешь, Мадо?! За кого? Ты не сделала в жизни ровным счетом ничего интересного. Просто идешь по стопам своей ненормальной мамаши. Ох уж эта твоя матушка! Толстая чокнутая хиппушка!

— Замолчи!

— Обе вы хороши!

— Убирайся! Я больше не хочу тебя видеть! Пошел вон, или я тебя…

— Что? Поколотишь Купидоном? Или своими кулачками? Вырвешь волосы, расцарапаешь лицо? Меня достала твоя бледная физиономия! Реви тут одна сколько влезет. Я ухожу. Ciao bella![34]

И молодой человек нетвердой походкой удалился. Мадлен взглянула на свое отражение в разбитом зеркале.

И закрыла глаза.

Триумфальная арка была сплошь увита плющом, а на ее вершине колыхалась бамбуковая роща.

По поверхности Сены скользили джонки, нагруженные ящиками с овощами. Перед большой пирамидой Лувра, также покрытой зеленью, сновали повозки, в которые были запряжены казуары и страусы. На площади Трокадеро начался праздник, множество молодых женщин в платьях из невесомого шелка играли на арфах, флейтах и тамтамах. В центре образованного ими круга легко кружились амазонки в пестрых одеждах.

Мадлен сразу узнала темноволосую женщину в сиреневом платье, хотя сперва увидела ее со спины. Незнакомка обернулась к ней и улыбнулась.

«Меня зовут Ребекка, — шепнула она и повторила знакомые слова: — Однажды на Земле останутся только женщины, а мужчины превратятся в легенду».

Она протянула Мадлен орхидею. Та попыталась ее взять…

И проснулась.

Было совсем темно. Взмокшая от пота ночная рубашка прилипла к телу. Мадлен встала и отправилась на кухню, чтобы выпить стакан холодной воды. Там ее поджидало напоминание о катастрофе: нетронутый ужин на столе, огарки свечей… Шлепая босыми ногами по полу, она подошла к окну, чтобы посмотреть на волшебное мерцание звезд.

«Ее зовут Ребекка».

Потом Мадлен опять легла в постель, и сон продолжился.

Раздался звонок в дверь.

Мадлен открыла глаза, медленно вспоминая, где она и в какой эпохе живет.

Из-за закрытой двери донесся голос:

— Открой, Мадо. Я хочу извиниться за вчерашний вечер.

Она посмотрела в глазок. Это был Кевин. Он размахивал букетом.

— Умоляю, Мадо! Просто не понимаю, что на меня нашло! Клянусь, это никогда больше не повторится. Я немедленно запишусь в анонимные алкоголики…

Молодая женщина замерла.

Кевин вновь начал трезвонить. Мадлен скорчилась на полу у двери, ручка которой отчаянно дергалась из стороны в сторону. Девушка закрыла глаза.

«Наверняка есть способ направить эволюцию человечества по такому пути, чтобы оно смогло подняться на новый уровень. Тогда люди перестанут вести себя как животные. Способ есть. У меня такое чувство, что я вплотную приблизилась к разгадке. Я подошла очень близко».