Врата войны - Роман Буревой

— Ну, чего ты! — хмыкнул Каланжо и хлопнул его по плечу. — Я сам пятерик. И тоже, кстати, француз наполовину. Потому и спросил.

Француз? Да неужто? Нос картошкой, физиономия круглая. Глаза карие. Физиономия типичного крестьянина. Работяга. Сам себе на уме. А француз он, американец или русский — не имеет значения.

МИР

Глава 6

Итак, лето было испорчено.

«Как глупо, — в который раз мысленно повторяла Алена. Говорить в эти дни ей ни с кем не хотелось — даже с дедом. — Витькина программа в портале — одна из самых интересных. Что еще ему нужно? Что? На кой черт ему лезть в эти дурацкие врата? За впечатлениями? Чужих, что ли, мало?»

Сотни портальщиков, никогда не ходивших на ту сторону, со вкусом обсуждают подробности завратной жизни: какое оружие лучше убивает, какие пытки применяют мары и сколько операций в прошлом завершилось успешно. Удобно усевшись в адаптивных креслах, попивая джин-тоник или бордо, они говорят о смерти и крови, о видах агрессивности и жажде смерти, инстинкте Танатоса, великом открытии Фрейда.

В первые два дня после ухода Виктора на ту сторону Алену мучили кошмары. Сны были отчетливые, подробные, страшные. Как наяву. Снилось одно и то же. Виктор возвращается. Но вовсе не таким, каким был. Лицо обезображено, рука искалечена, и глаза — погасшие, мертвые. Он приходит, садится на крыльцо и смотрит в никуда. С одежды его — просторного прорезиненного плаща — стекают серые густые капли. Алена останавливается перед ним, а он смотрит и не видит. Будто разглядывает что-то за ее плечом. Потом растягивает рот в безобразной ухмылке, по подбородку бежит струйка крови...

Алена в этом месте всякий раз просыпалась с криком. Потом долго лежала с открытыми глазами, не могла снова уснуть. Итак, лето испорчено. Жизнь коту под хвост. Почему ей попался такой идиот? Послать его к. черту? Найти другого? Нет! Другой ей не нужен. Но зачем... зачем... Она захлебывалась вопросами. Не понимала чего-то главного. Или боялась понять?

Учеба не клеилась. Она кое-как спихнула курсовые и зачеты, но не представляла, как будет сдавать сессию — все валилось из рук, С Виктором она познакомилась в университете. Его пригласили вместе с другими портальщиками прочесть лекцию «Перспективы информсетей». Ланьер выступал дерзко, красиво, ярко. Алена все время задавала вопросы, к месту и не к месту, лезла спорить. После лекции он подошел к ней и сказал:

— По-моему, нам надо кое-что обсудить.

Она не думала, что это серьезно. Ланьер был много старше, известен, обласкан славой. Чем она могла его заинтересовать? Своими дурацкими вопросами?

— Чем? — ответил Виктор спустя три месяца на заданный наконец вслух вопрос. — Когда я вошел в аудиторию, ты сидела спиной к двери, поджав одну ногу под себя. Твоя попка в белых брючках выглядела потрясающе.

— Серьезно?

— Более чем. А ты думала, меня поразили твои замечания по поводу моей программы в портале?

Алена была готова его убить.

Экзамены. До них еще целая неделя. К черту все! Она не могла усидеть на месте. Сокурсники отправлялись в лес на три дня. Алена позвонила в аэропорт. Билетов на аэробус до Портал-сити не было: распроданы заранее. На первое июня места есть. В любом классе. Скидка — десять процентов. Смешно... Первого врата закроются.

Виктор взял с нее слово не провожать его до врат. Простились в городе: Виктор заказал номер в отеле, пообедали в ресторане, потом поднялись наверх. Все вышло не так, как хотелось бы. Вместо романтики — фальшь. Виктор шутил, но его несерьезность в этот вечер раздражала Алену. В ресторане она опрокинула бокал и залила вином новое платье. Даже в постели все получилось не так хорошо, как всегда: Алену не оставляла подлая мысль: а что, если у них это в последний раз? И никогда-никогда больше не будет?

Виктор угадал ее мысли, шепнул на ухо: «Не надейся — не погибну».

«А если я тебе изменю?» — Вопрос прозвучал вызовом.

«У тебя хватит ума мне об этом не сказать». — Тут же удар был отбит.

«Не забудь презервативы, — она попыталась тоже быть остроумной — в его стиле. — Вдруг тебе захочется там с кем-нибудь перепихнуться».

«Дорогая, я не голубой...»

Зачем они говорили друг другу эти пошлости?

Он ушел из отеля рано утром. В дорогом костюме и белой рубашке, как будто отправлялся на прием. Она сидела на террасе уличного ресторана и смотрела, как он уходит. Сверху он казался маленьким, слабым, беззащитным. И уже — чужим.

Надо было поехать вместе к вратам. Еще несколько часов вместе. Занятия в универе? Плевать! Неужели нельзя ничего исправить? Уже — нельзя?

Алена взяла дедовский глайдер и помчалась к воротам. Два дня пути в одну сторону, два дня — в другую. Тратить столько времени на дорогу. Зачем? Всего лишь для того, чтобы взглянуть на врата? Говорят, пространство вокруг врат — сплошная аномалия. Все в радиусе километра умерло и сгинуло. Там даже трава не растет, курится черный пепел, как на пожарище. А посреди — арка.

Алена боялась ехать ночью — заснет в кабине, и автопилот не удержит машину. Такое бывает. Лучше остановиться и переночевать в гостинице. Девиз нашего мира — осторожность. Предвидеть все опасности, все беды предусмотреть. Застраховать — дом, машину, карьеру. Спланировать жизнь.

«Ночуя в гостинице, всегда сообщайте родным, где вы находитесь», — гласил полинялый плакат над дверью. В маленьком холле парнишка лет двадцати с голограммой виндексов на форменной куртке пил кофе и смотрел телеголограф.

— Вам нужна помощь? — поднялся навстречу. Направил на гостью портативный сканер. Проверял наличие браслета.

— Мне нужен номер, — Алена оглядела холл, — Что-то случилось?

— Врата, — кратко пояснил виндекс и улыбнулся. — Пока врата открыты, на дороге всюду патрули. Мы настороже.

Явилась хозяйка — пожилая тетка в темном платье. Швырнула белый квадратик на стойку — ключ от номера.

— Продаю... — объявила она. — Будущей весной вместо моей ночлежки будет шикарный отель, и цены в три раза выше. Все рвутся к вратам. Хотя бы поглазеть на воронку, куда засасывает всех этих идиотов. Народ туда зачем-то прет и прет. Вот ты! — хозяйка ткнула пальцем в Алену. — Что ты там забыла, а?

— Я вернусь, — пообещала Алена, забирая электронный ключ.

— Ха... так все говорят! И проваливаются в дерьмо.

— Ну ладно, парни — понятно, — бормотала хозяйка. — Но взрослые мужики... девчонки! Старики! Все лезут туда... лезут... лезут...

Алена поднималась по лестнице на второй этаж, а старуха все бормотала:

— Лезут... лезут... лезут...

Крошечный номер. Душевая и туалет. Спальня: кровать и подле тумбочка. Окно во двор. Тишина. Поразительная. Какая-то стерильная. Неживая.