Вектор Чернобыля - Артур Сатаркулов

Эпилог

Месяц спустя…

Поезд несся сквозь закат, приближая меня к дому. Колеса постукивали на стыках, нагоняя сон на людей в вагонах. Воздух был горяч и вязок, солнце, оранжевым маревом заливавшее поля и рощицы, в вагоне горело зловещим красным цветом сигнальной лампы тревоги, коих много еще осталось в агропромовских подземельях, там, в Зоне. Наконец-то я выбрался из ее цепких лап. Теперь уже все позади. Я возвращаюсь домой. Странно, я так этого ждал, думал, как буду рад, думал, что буду счастлив. Но в душе почему-то только пустота и тревога. После того, как я пересек Периметр, я не могу почувствовать себя в безопасности. Я постоянно чураюсь любого шороха, с подозрением смотрю на каждого. А зачем? Я ведь могу узнать, что сейчас думает каждый человек в вагоне… Я могу узнать, что сейчас видит во сне вон та бабулька, что мирно посапывает в углу. Я же теперь не человек. Не в том смысле, что не тот самодовольный ученый, который пропал без вести где-то в окрестностях Янтаря года два назад. Даже не тот довольно известный сталкер, который вместе со своими тремя товарищами не только вернулся живым и почти здоровым из ходки к Могильнику, но и притащил уникальный артефакт. Я не человек. Суперконтролер, или что-то в этом роде. Думаю, объяснять больше уже ничего не нужно? Вот идет проводница. А на уме у нее — поскорей доехать до места, смениться, отоспаться и забыть того типа из шестого купе, который ее чуть-чуть не изнасиловал.

«Слушай, любезная, иди-ка дальше своей дорогой и не приставай ко мне с расспросами о белье и чае, ладно? Ты лучше пойди поспи, а то в конце вагона, я знаю, сидит пренеприятная компания, от которой тебе хорошего ждать не придется», — мысленно обратился я к проводнице. Та встала, как вкопанная, глазами хлопает, на меня смотрит.

«Чего уставилась?», — все так же мысленно сказал я ей. «Иди спи, если что, я присмотрю тут за порядком. Поверь, никто ничего не попросит. Обещаю» Бедная девушка бегом побежала в свое купе и, как я узнал из ее же мыслей, заперлась на все замки. Боится. Наверное, меня сейчас трудно не бояться. А зря. В эту ночь никто из пассажиров этого вагона ее не побеспокоит. Я об этом позабочусь.

Я прислонился к окну, за которым мелькали столбы и деревья, и попытался заснуть. В полудреме я уже видел свою квартирку, в которой меня не было вот уже два года, вкусный ужин на столе, горячую ванну и не менее горячие объятия моей любимой. Приятные картины прервал грубый смех, раздавшийся за стенкой.

«Заткнись-ка на ближайшие пару суток», — зло подумал я в адрес гоготуна, перебирая в мозгу множество ментальных входов, ища среди них нужный. Не то, не то… а вот это интересно…

«Сейчас я с пацанами возьму вон того придурка, что спит в углу, за задницу, и он отдаст мне все свои бабки до последнего тугрика, а то что-то у меня с капустой проблемы настали»

За «придурка» ответишь…

«Слушай, урод, — мысленно сказал я, ломясь в его мозг, — может, выпрыгнешь из вагона вместе со своими пацанами, а? Тогда шансов остаться живым и здоровым у тебя прибавится…»

«Это что…»

«Не рыпайся!!! А то живо у меня куклой станешь, забудешь даже маму свою, понял? И чтобы тихо, без глупостей. Поломаю и тебя, и твоих пацанов, как спички, ясно?»

Ответа я не дожидался, просто взял, и «повесил замок» на его двигательный центр на пару часиков. Пускай отдыхает.

Остаток пути прошел без происшествий. Уже ночью я вышел из поезда на темный перрон и пошел по направлению к заборчику, где, как я знал, имелась дырка. Дырку, к моему несчастью, заварили, и мне пришлось перелезать через забор. Нарвался на патруль. Черт. Сейчас начнется…

— Стоять! Предъявить документы!

Ну вот, как я и говорил… Ладно, будут вам документы.

Я для начала легонько ударил двух чересчур бдительных стража порядка пси-хлопком. Потом быстренько наплодил им каких-то фантомов и поспешил скрыться. Некогда мне с ними разговаривать. А то начнут какие-нибудь фокусы выделывать, приведут в отделение, обыщут. И объясняй потом, откуда у тебя «Сильверболлер» с приличным боезапасом.

Шел вроде бы знакомыми улочками. Вон рекламный плакат, тускло освещенный неоновыми лампами, в середине сентября поздравляет горожан с Новым Годом. Со свистом пронесся по улице запоздалый троллейбус. Из далекого кабака доносился какой-то блотной мотивчик. Где-то взвывали форсированные автомобильные двигатели стритрэйсеров. Ветер играл опавшей листвой, в канальчиках системы полива журчала вода. Такие родные звуки… Нет, это подделка! Все было не так когда-то.

Мой родной город… Сейчас он мне казался чужим, враждебным, опасным.

«Вон в той подворотне трое зомби», — взвопило мое чутье сталкера, которым меня наградила Зона. И, к несчастью, не им одним. Я вытащил «боллер» из кобуры под плащом и крадучись двинулся вперед. Черт! Я в обычном городе! Здесь нет Зоны! Это просто трое подростков курят в подворотне и судачат о машинах, телках и еще о какой-то хрени. Вспышка. «Электра! Впереди!», — машинально подумал я. Автоматически полез в карман за болтом. Черт, опять! Запомни — ты в обычном городе! Нету здесь мутантов и аномалий! Нету!

Поминутно озираясь и приседая, держа пистолет на изготовку, по сто раз говоря себе, что все Зоновские сюрпризы мне просто мерещатся, я добрался до родного дома. В окнах моей квартиры горел свет. Подошел к двери подъезда. Ну, наконец-то кодовый замок сделали! Пару минут провозился, подбирая комбинацию из нескольких цифр. Замок щелкнул. Я вошел в темноту подъезда и начал подниматься по лестнице. Интересно, как отреагируют на мое возвращение? Не нашла ли нового кавалера моя нареченная? Этого я боялся больше всего… Вот и моя дверь. С трудом подавив рефлекс, я засунул «боллер» в кобуру. Позвонил. За дверью раздались шаги, женский голос спросил из-за двери: «Кто там?»

Я набрался храбрости и ответил:

— Я.

— Кто это: «я»?

— Слушай, милая, ты так и будешь держать мужа на пороге?

— Уважаемый, прекратите шутить на ночь глядя и идите куда подальше!

— Ладно. Скажи, то кольцо, которое я тебе подарил той зимой в честь круглой даты в наших отношениях, ты носишь на правой руке?

— Да.

— Оно простое, без всяких там особых украшений. Я тогда встал на колени и сделал тебе предложение. Помнишь?

— Д-да… Господи, неужели это ты?

— Ну наконец-то. Давай открывай уже, я замерз и устал. И к тому же, я голоден. Ты угостишь меня своей фирменной курицей?

За дверью послышался вздох и всхлипы, защелкали замки и дверь открылась. На пороге стояла моя любимая, облаченная в ночную сорочку. Из глаз ее текли слезы, волосы растрепались, руки дрожали, а губы что-то шептали.

— Разрешишь войти?

Она не сказала мне ничего, только судорожно кивнула. Я вошел в коридор и закрыл за собой дверь. Едва я это сделал, как она бросилась мне на шею, уткнулась в грудь и разрыдалась. Она говорила что-то бессвязное, всхлипывала и рыдала вновь. Я растерянно гладил ее по спине. Все внутри меня сжалось в один горький комок.

— Милая, будет тебе реветь… потоп устроишь… Пойдем лучше в зал, на диванчик… присядешь, расскажешь мне что-нибудь…

До зала я донес ее на руках — она все еще не могла оправится от шока. Уложил на диван. Сел рядом. Обвел взглядом комнату… Все как всегда. Только вот портрет какого-то мужика на столе здесь совсем не к месту. Приглядевшись, я с трудом узнал в этом молодом мужчине себя. Заметил черную ленточку в углу. Да… Дела…

Тем временем она пришла в себя.

— Милый, это действительно ты?

— Да, это я.

— Честно?

— Честно-честно.

— Как это может быть?!

— Ну… может… вылез я из Зоны… Живой, как видишь…

— Этого не может быть! Два года назад пришло сначала извещение о том, что ты пропал в Чернобыле без вести… А потом мама получила похоронку… потом приходили из Корпуса… принесли твои награды, вещи… Потом мы тебя отпевали… Было много народу… Ой, что это я… Ты ведь устал с дороги! Иди пока умойся, а я… это… пока на кухне…

— Ладно. Но учти — хочу всего. И чтобы вкусно и много!

Я прошел в ванную комнату. Решил, что за два года я заслужил право принять нормальный горячий душ «по всем правилам», а не поливаться из ковшика застоявшейся водой в холодной «общесталкерской» душевой «Долга»… Разделся. Подошел к зеркалу. Посмотрел…

Мне самому стало страшно. На меня смотрел мужик с нечеловеческим взглядом карих глаз с большими зрачками. Брр, будто контролер смотрит! Волосы поседели, кожа кое-где потемнела. Узлы мышц бугрились на руках и ногах. Ребра можно было спокойно пересчитать. Мда, исхудал я здорово. Руки покрывали мелкие шрамы, только ладони из-за «генератора» были неповреждены. На левом бедре краснел круглый рубец, оставшийся от пробитого пулей артефакта, который «наградил» меня ментальными способностями и кое-чем еще. На груди выпирали две здоровенных артерии, которые почти симметрично отходили от сердца, шли в сторону шеи и терялись в области предплечий. Поначалу, как только они у меня «появились» (а это было сразу после того, как закончился последний в моей человеческой жизни день), артерии доставляли мне массу неприятностей — зуд, жжение, «темнота» в глазах… «По случаю» прошел обследование у Доктора. Тот, конечно, сначала не верил своим глазам. Неделю меня «изучал». Написал массу бумаги. А меня успокоил. Сказал, что эти артерии — «дополнительное питание мутировавшего мозга». Ментальный контроль и псионические лучи требуют много энергии. Доктор удивлялся, что мой мозг все это выдерживает. Выдерживает. Потому что мозг человека, в отличие от мозгов тех же мутантов, представляет собой сложный орган с огромными возможностями для самосовершенствования. Телекинез и «чтение мыслей» — вполне обыденное для человеческого мозга дело. Вот только люди никак не научатся этим пользоваться. Только мне одному «повезло». Артефакт «разблокировал» скрытые способности мозга. А тому только дай волю! Новые возможности я воспринимал, как что-то обыкновенное, скажем, как человек воспринимает вновь отросшие волосы или возможность поднимать более тяжелый груз после тренировки. Это потом начались мутации и радикальные изменения организма… Не скажу, чтобы я сильно жаловался. Я стал умнее, сильнее, выносливее обычного человека. Да и не человек я теперь, в общем… Мутант. Или еще кто-то в этом роде… Хорошо, что хоть разум сохранился…