Штормовой предел (СИ) - Птица Алексей

— Но ты же воюешь на стороне испанской армии?

— Мы оба с тобой воюем. Но моя миссия в Испании подходит к концу. Я надеялся здесь подняться и получить титул принца. Но не судьба, моему отцу поступило более выгодное предложение. Когда он нападёт, мы сбежим и захватим Мерседес с собой. Её отец очень богат и даст за неё большой выкуп, это компенсирует её наглость и всю возню с ней. Хотя, нет, — оборвал он сам себя, — Есть возможность и получше. Она станет моей наложницей и родит мне детей. Она сильная магесса, и от неё получатся сильные маги для продолжения нашего рода.

— Но как ты её обуздаешь?

— Это, как раз, не проблема. Есть у меня связывающие амулеты и отрава, да и она глупая девка, иногда один хороший удар по голове быстро вразумляет непокорную дуру.

— Гм. Но как ты признаешь её детей, если она будет тебе наложницей?

— Ммм, да, действительно, я как-то об этом не подумал. Тогда я женюсь на ней и заточу в замок. Как только она мне родит двоих-троих детей, я от неё избавлюсь. Например, она может сойти с ума и броситься с башни вниз, или отравиться, или заболеть чем-нибудь опасным. В любом случае, я от неё избавлюсь. Как раз к этому времени у меня будет выгодная партия, и я смогу жениться повторно.

— Но, насколько я понимаю, у тебя будут дети и от новой жены?

— Не будет!

— Почему?

— Потому что невеста не сможет родить. Есть у неё такой недостаток, о котором мало кто знает. О! А ты молодец. Я сделаю так. Женюсь на ней, а Мерседес будет наложницей и исправно рожать мне детей, которых я буду признавать и говорить всем, что это наши общие с Эльзой дети.

— А если она не согласится?

— Кто? Мерседес? А кто её будет спрашивать? А если ты имеешь в виду Эльзу, то ей будет всё равно. Её задача выйти замуж и жить, а не прозябать на задворках роскошного дворца старой девой. Так что, тут наши интересы полностью совпадут.

Врошек только покачал головой в безмерном удивлении.

— Я всё время удивляюсь, как это у тебя получается?

— Да, тебе, Пьер, этого не дано, но ты и не пытайся. Если ты будешь выполнять все мои распоряжения и станешь правой рукой, то я приближу тебя ещё больше, и ты получишь не только звание виконта, но, возможно, что и графа. Помни всегда об этом, Пьер. Всё в твоих руках.

У Врошека невольно дрогнуло лицо. С трудом подавив желание скривиться, он наклонил голову.

— Да, Себастьян, я понимаю и помню. Слушаюсь и повинуюсь.

— Молодец! — самодовольно улыбнулся Себастьян и легонько пришпорил свою лошадь, отчего та убыстрила шаг, тут же вырвавшись вперёд.

— Нас ждут великие дела и большие деньги, Пьер, так стоит ли задумываться о судьбе глупых сеньорит? Не грусти, я вижу, что тебе жалко Мерседес. Не надо её жалеть, она получит то, что заслужила. Дура, ей надо было выходить замуж за того пирата и плыть с ним в Новый Свет, а не лезть в самую гущу дворцовых интриг. Для этого дела у её семьи нет нужного положения при дворе.

Двор Габсбургов вступил в затяжную интригу с двором Бурбонов, и сейчас здесь такая кутерьма начнётся, о которой никто даже не подозревает. Её отца используют в тёмную и тот, кто его использует, тоже не знает, что и его используют в своих интересах, но каждый думает, что это он главный игрок, а не другой. Но все они пешки, только лишь пешки.

— Зачем ты всё мне рассказываешь, Себастьян? Ведь меня могут поймать, подкупить или выпытать всё то, о чём ты говоришь.

— Тебя? Нет. Раз ты мне почти друг, я поведаю тебе одну тайну, о которой не принято говорить, но о которой многие, между тем, знают.

— Какая тайна? — насторожился Врошек.

— У тебя на спине есть татуировка?

— Да, есть. Мне её сделали в детстве.

— А зачем она, тебе говорили?

— Нет, сказали, что это обязательный атрибут нашего рода.

— Да, это так. А какое значение он имеет?

— Не знаю, наверное, сакральное?

— Ты почти угадал. Как только ты задумаешь и станешь осуществлять что-либо против своего сюзерена или тебя заставят сказать про тайну любого из фон Крацлау, ты тотчас умрёшь. У тебя остановится сердце. Верное сердце вассала. Как тебе такое?

— Агрх, — Пьер подавился словами, не зная, как отреагировать на такую необычную новость.

— Удивлён? Это придумал ещё мой прадед, когда шла междоусобица, и никому нельзя было доверять. Благодаря этому он смог подняться из графов и закрепить своё положение. Так что, всему и всегда есть своя цена, и ты должен прекрасно знать, какая. Я с тобой поделился знаниями, теперь ты будешь верно и преданно служить мне, как охотничий пёс. Ты понял, Пьер?

— Понял, господин, — потерянно ответил Пьер, но через мгновение, когда довольный собой Себастьян отвернулся, его глаза блеснули злостью. Притушив их блеск, он нагнулся к коню, чтобы Себастьян не заметил в них ярость. Ему нужно было время, чтобы подавить гнев. Ничего, он найдёт время и возможность избавиться от печати вассала.

Он слышал о подобном, но даже не представлял, что эта печать находится на его теле. Но раз её смогли поставить, то значит, что где-то есть человек, который сможет помочь ему избавиться от этой печати. Он верил в это. А что там Себастьян говорил о пирате, что был женихом Мерседес? Пьер стал ковыряться у себя в памяти, пользуясь тем, что его никто не трогал.

Кажется, он уплыл в Новый Свет, в землю экзотическую и полную разных неожиданностей. Наверняка, этот юноша является сильным магом. А чтобы вызволить свою любимую из рабства, он найдёт возможность избавить его от этого клейма. Если все получится, то он поможет ему, это того стоит!

И, всё решив для себя, Пьер слегка тронул шпорами жеребца, посылая его вслед за конём своего проклятого сюзерена. Нет, не так, про́клятого сюзерена. Его время придёт, но не сейчас, чуть позже, а Пьер подождёт. «Пьер умеет ждать», — шептал он про себя. Отец научил его этому, а он был прилежным учеником. Посмотрим, что будет дальше, посмотрим…

А в это время Мерседес, ни о чём не подозревая, скакала на своей кобыле вслед уехавшим вперёд всадникам, ни на минуту не сомневаясь, что всё у неё будет хорошо и что все её, если не любят, то уж уважают точно. А ещё и боятся, вот так, ни больше и ни меньше.

Дорога тянулась, извиваясь, как змея, выползшая на промысел. Все три девушки тряслись в сёдлах, по-разному переживая езду на лошадях. И все были скорее недовольны, чем довольны, даже Мерседес. Чем ближе они подъезжали к месту боевых действий, тем больше попадались им спешащие туда отряды вооружённых людей.

К вечеру третьего дня они достигли лагеря, где расположились королевские войска. Испанский флаг гордо реял в центре лагеря, недвусмысленно указывая его принадлежность.

Приехали они уже поздно и, толком даже не поужинав, улеглись в походной палатке. Жуя холодное мясо и тонкие лепёшки, девушки делились первыми впечатлениями о лагере.

— А вы видели, девчонки, какой он большой?

— Кто? — спросили сразу у Мириам и Мерседес, и Эллен.

— Как кто? Лагерь, конечно.

— А, ну да, лагерь большой. И палаток очень много, и сеньоров, и мужланов. Наёмники, солдаты короля, маги, ополчение, союзные войска. Одних знамён я насчитала больше пяти десятков.

— Ого, какая ты глазастая! И когда только успела?

— Успела. Это вы ушами, да ресницами хлопали, а я всё смотрела.

— Ну-ну. Завтра всё увидим, — рассудила Эллен. — А теперь давайте ложиться спать.

Но выспаться им так и не удалось. Оказалось, что на следующий день как раз началось генеральное сражение с французами. С первыми лучами солнца, как только выпала роса, испанцы стали готовиться к бою. Французы, увидев их манёвры, тоже стали выстраивать свои войска в боевые порядки.

Первыми начали перестрелку немногочисленные орудия. Их громкая пальба и разбудила девушек. Никому из начальства отряд молодых магов был совсем не интересен. В предстоящем сражении у них и своих забот хватало, а тут ещё возиться с молодёжью. Пусть и талантливой, но всё же, молодёжью. Однако не все таковыми себя считали.