Баллада счастья - Патриция Гриффитс

Она захихикала.

— Я так рада, что тебя тянет ко мне, а не на прогулку по этому дикому городу в поисках знакомых лиц: какого-нибудь Роба Уорвика или Бада Марлоу.

— Всему свое время. Этим мы займемся завтра, а сейчас я здесь, с тобой, и благодарен за все Господу Богу.

— А еще сейчас прошлый век.

Он нежно провел пальцем по ее подбородку, губам…

— Может, нам спуститься пообедать и поискать где-нибудь бутылочку хорошего вина?

— Знаешь, мне до сих пор кажется, что это сон, а завтра мы проснемся, и все исчезнет.

Пол снова зашевелился, и кровать заскрипела под ним.

— Это не сон. Мы на самом деле здесь, в прошлом времени, что необычайно забавно. — Он погладил ее по плечу.

Она вдруг задумалась и внимательно посмотрела на него.

— Пол, в какой-то момент в «Тенетах любви» мне показалось, что ты чем-то огорчен, и, более того, я заметила неудовольствие на твоем лице. Из-за чего?

В его глазах промелькнуло сомнение.

— Меня не очень радует твоя затея с работой в театре. Это небезопасно.

— Как же можно упустить такую возможность! Во-первых, там можно неплохо подзаработать, а во-вторых — это шанс быть рядом с теми, кому посвящается моя пьеса.

Он помрачнел.

— Дорогая, там на стенах нет живого места от пуль. Тебе прекрасно известно, сколько в этом борделе произошло преступлений. Сам воздух пахнет пороком. А остолопы-старатели и разбойники с влюбленными глазами?! «Тенета любви» — не место для порядочных женщин.

Мэри села на кровати и, прищурившись, пристально посмотрела ему в глаза.

— Пол, если бы мы были из того… этого времени, я бы вполне понимала твою точку зрения. Естественно, мужчинам 1890-х не по душе даже мысль о том, что их женщины могут бывать в «Тенетах любви». Но мы же другие…

Он рассмеялся.

— Ты права, но сейчас-то мы живем в их времени.

— Да нет. На самом-то деле нет! Нас лишь случайность занесла сюда. Мы оказались здесь только для того, чтобы воочию увидеть, какой была жизнь в девятнадцатом столетии. Но наше временное пребывание здесь не должно изменить наших взглядов.

По выражению его лица было видно, что он не согласен.

— Как бы ты ни спорила, но в данный момент мы на Диком Западе в прошлом веке и должны жить по законам этого времени.

— Что в том плохого, если я буду петь в «Тенетах»?

— В публичном доме?

— В кабаре. — Она сверлила его взглядом.

Пол хмуро потер подбородок. Было видно, что ему совсем не по душе этот разговор.

— Пол, — тихо произнесла Мэри. — Ты собираешься влиться в это столетие и его среду. Такое мы уже проходили однажды. В тебе играет все то же ребячество. Что ж, пожалуйста, раз тебе такая забава по душе. Но вспомни, для чего мы стремились сюда? У нас была цель, не так ли? Мне необходимо узнать все о театре-кабаре «Тенета любви» и о его людях. Поэтому мое далеко не праздное желание вращаться в их обществе и смешаться с ними ничуть не постыдней, чем твое — связаться со своими головорезами. В чем же, скажи на милость, оно претит твоим идеалам? Тем более что в наши планы не входит оставаться здесь надолго.

Он почесал в затылке.

— В Сильверстауне 1891 года порядочным женщинам нельзя появляться около подобных заведений и в районе красных фонарей.

— Какая же, должно быть, у них скучная жизнь! Я так же, как и ты, жажду зрелищ и волнующих впечатлений. В следующем столетии даю тебе слово подобострастно уважать и соблюдать мораль и все, что с ней связано, а здесь, что ни говори, во мне и так все увидят любовницу ковбоя, размахивающего пистолетом. По-моему, у тебя нет никакого желания выказывать свою респектабельность здесь, и никого из нас это не смущает. Черт возьми, Пол, я же не требую от тебя поведения в рамках приличия двадцатого столетия.

Мэри встала и, резко сдернув с Пола одеяло, завернулась в него.

— Слушай… — Девушке показалось, что ей все же удалось переубедить упрямца, но для верности добавила: — Я не из тех феминисток, которые борются за права женщин, а простая девчонка, пытающаяся пробить себе дорогу. С тех пор как закончила колледж, живу исключительно на свои заработки. У меня нет никого, кто бы помог мне, направил меня. Может, календарь на этой стене и указывает на то, что сейчас 1891 год, но и ты и я знаем, что мы из будущего, и ничто не может изменить наших принципов. Мне, как и тебе, совсем не хочется испортить себе веселое приключение, сидя на респектабельной стороне улицы.

Теперь она увидела озорные искорки в глазах своего любимого. Он коснулся ее руки.

— Дорогая, уговаривая тебя, я думал только об угрожающей опасности. Мне просто боязно, что с тобой может что-то случиться. Я этого не переживу, потому что очень люблю тебя…

— По-моему, ты преувеличиваешь, — перебила его Мэри.

— …и кроме того, не вижу необходимости в твоих заработках. Думаю, у меня достаточно сил самому решить проблему нашего благосостояния, — закончил свою мысль Пол.

— Как?

— Наймусь на какое-нибудь ранчо. Работа там мне привычна, ведь она почти не изменилась за последний век.

Такой ответ не был для Мэри неожиданностью, но, несмотря на это, девушка затаила дыхание от страха. Ей довелось прочитать немало об истории Сильверстауна, где не раз упоминалось, что основной обязанностью ковбоя девятнадцатого века являлась охрана скота.

— Станешь воевать с конокрадами или как?

— Как получится. Все будет зависеть от того, какую работу мне предложат.

Она прищурилась.

— Держу пари, тебя уже с ума сводят звуки выстрелов. А пока ты будешь гоняться за своими головорезами, что прикажешь делать мне? Сидеть здесь, в этой комнате, и вязать носки?

— По-моему, ты сгущаешь краски. Я полностью принимаю твое стремление как можно больше изучить жизнь в «Тенетах любви». И у меня больше нет никаких возражений. Но и ты, в свою очередь, должна поддержать мое желание покончить с шайками, ворующими клейменый скот и грабящими людей.

— Мне ненавистна даже мысль о том, что ты решил ввязаться в эту бойню. Ну ладно. Значит, мы договорились: ты работаешь на ранчо, я пою, но это только в 1891 году.

Пол оживленно схватил ее руку.

— Согласен. Сам факт, что нам удалось прорваться сквозь временной барьер, просто невероятен, и коль скоро это случилось, давай попробуем найти свое место здесь.

Мэри почувствовала себя виноватой, стащив с него одеяло. Она грациозно опустилась на кровать рядом с Полом и укрыла его.

— Знаешь, я хотела бы подружиться с Нэнси.

— Интересно, как? Конечно, Нэнси — наш друг, но она даже не догадывается о том, кто мы такие. Да, тогда… то есть сегодня утром, эта добрая душа зашила рану на ноге какого-то мальчика по имени Сэмми, и мы у нее в долгу. Представь, как можно ей объяснить, кто есть кто?