Античная наркомафия - 9 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный"

– Млять, если бы было под рукой бухла побольше, так нажрался бы сейчас как свинья, – пожаловался Серега, – Понимаю, что так надо, но – омерзительно.

– Ага, тошно в натуре, – согласился Володя.

– Тошно им! – хмыкнул я, – Мне, что ли, по-вашему, радостно? Но только вы-то это наблюдали со стороны и остались чистенькими, а я это делал и замарал руки по локоть и в слезах ни в чём не повинного ребёнка, и в горе его ни в чём не повинных родоков. Вот знаете, если бы мы воевали с ними, так и стрелял бы хоть из винтаря, хоть из револьвера со спокойной совестью, да и подранков добивал бы мечом с полным осознанием честно выполняемого долга, потому как война есть война, и на войне – как на войне. А вот это и вот так – ну его на хрен. Радуйтесь, короче, что не вам пришлось.

– Да это-то, Макс, понятно, – кивнул спецназер, – Не взялся бы ты – пришлось бы мне, а вот смог бы я сделать всё это вот так, как ты – и дело сделать, и им показать, что и понимаешь всё, и сочувствуешь? Тоже постарался бы как-то вроде этого, но как у меня оно вышло бы – хрен его знает.

– Я, наверное, вообще только испортил бы всё, – посетовал геолог, – Стрелять – тут ты прав, Макс, думать и переживать некогда, действуешь по раскладу и знаешь, что и нельзя иначе. А вот это – млять! Переводчик нам нужен позарез, сам тебе это сказал и сам повторяю, и сколько надо будет, столько раз и ещё повторю, но вот так, как вы – не умею.

– Ну так и радуйся, что есть кому.

– Да я этим, собственно, и не опечален, – и мы хоть и невесело, но рассмеялись.

– Самое ведь паскудное что? Что мы же без переводчика и объяснить-то им ни хрена не можем, – развил я тему, – Ну, показал я им знаками, что не сожрём мы девчонку и богам в жертву не принесём. Но пантоним-то ведь из меня, как из тебя балерина, и всё ли они поняли правильно, хрен их знает. Переспросить нас они не могут, пояснить им мы не можем. Доказать им что-то и убедить, что не врём – тем более. А с хрена ли они верить-то незнакомым чужакам должны? Если бы мы могли как-то растолковать им, что переводчик нужен, и мы как раз для этого девчонку у них забрать хотим, чтобы турдетанскому учить – вот не удивился бы, если бы и сами её нам для этого отдали и не переживали бы. Поняли бы наверняка, что дело реально нужное, так что вряд ли врём. Но как им растолкуешь без переводчика? А его и не будет, пока вот эту шмакодявку мелкую не научим. И пока – хрен нас знает, кто мы такие, откуда взялись, и чего с ней сделать хотим. Не удивлюсь, если её родоки сейчас её мысленно хоронят. А где на нас написано, что мы в натуре не людоеды и не поклонники культов с человеческими жертвоприношениями?

– И не извращенцы, которые пустят её по кругу, – добавил Володя, – Млять, ведь в натуре подумать могут любую хрень, и ни хрена же не объяснишь. Звиздец какой-то!

– То-то и оно. И остаётся только надеяться, что этот фортель я устроил не зря, и нашим никогда больше не понадобится повторять его снова.

– По крайней мере – с этим народом, – уточнил Серёга.

– Ага, хотя бы уж с этим народом…

Ночь, как и следовало ожидать, прошла спокойно. Ну, если не считать нехилого тропического ливня. Нам-то что, мы в палатке дрыхли, а вот караульные бойцы промокли и под плащами – хвала богам, тропические всё-таки широты. Ну и – как оно часто бывает – утро оказалось вечера мудренее.

– Макс, а нам обязательно нужно прямо утром отплывать? – спросил геолог.

– Мы планировали сразу после завтрака. Но если у тебя есть веская причина…

– Хорошо, начну с веской. Помнишь те два синеньких камешка? Достаточно?

– Понял. Да, этого достаточно. Сапфиры, значит, говоришь? Хорошее дело…

После завтрака мы возобновили торговлю с дикарями. Когда до них дошло, что нас интересует – млять, каких только камешков они не понатащили! В основном, конечно, малоценной ерунды, как и бывает всегда, когда нет ни переводчика, ни даже образцов. Но среди всей этой белиберды Серёга отобрал целых три неплохих крупных изумруда, пару приличных аквамаринов и один хороший рубин. Зато сапфиров он набрал целую горсть. В основном мелких и невзрачных на мой дилетантский взгляд, я сам хрен обратил бы на них внимание, но геолог-то у нас – он, а не я. Специалисту – виднее разница между сапфиром ювелирного качества и просто синим корундом. А уж те два камешка, которыми они нас соблазняли вчера, как и ещё один, предложенный уже сегодня, не вызвали бы сомнений и у нас с Володей. Взамен мы дали им ещё одну линзу, один топорик, два больших ножа и три средних – в основном-то они ведь не инструменты просили, а оружие и рыболовные снасти. Ну, по пять наконечников для копий и для трезубцев и три десятка для стрел нас уж всяко не разоряли. Выторговали бы камешки и подешевле, но – пусть имеют стимул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Экспедицию мы этим, конечно, и на десятую долю ещё не окупаем, – пояснил Серёга, – Вот из этих невзрачных сапфиров хорошо, если хоть половина после обработки высокую ценность приобретёт, но нам ведь и образцы нужны для серьёзной разведки уже в светлом будущем. А в геологическом смысле Мадагаскар – это, считайте, небольшой, но по качеству ничем не худший кусок Индии. Ну, кроме алмазов разве только, которых и на юге Африки для нас вполне достаточно.

– Убедил, без базару. А теперь – рассказывай менее вескую причину.

– Ну, насколько она пустяковая – решай сам, я-то ведь заставить тебя не могу. И сам тоже так хорошо не сделаю, как можешь ты. Поэтому давай как-нибудь обойдёмся без наказуемости инициативы её собственным исполнением. В общем, дело вот в ней и в них, – главнюк туземцев и отец шмакодявки как раз подвели её к нам, оба мрачные, само собой, она снова зарёванная, – Не знаю, получится ли растолковать им, но хотя бы уж намекнём – пусть не сразу, но через пару дней, глядишь – что-то поймут.

– Понял. Развешиваю ухи и внимательно тебя слухаю.

Идея геолога была здравой – показать девчонке несколько простых предметов, назвать ей их по-турдетански и добиться от неё, чтобы назвала их на их языке – ага, и при отце, и при главнюке. Глядишь, и в натуре сообразят. Я не поленился потратить время и развить тему. Слово "бирасуара" – это определённо означает "говорить", а вот что у них означает "динагари", "понимать" или просто "слушать", а может, и "услыхать" – хрен его знает. Но как могли – намекнули. Торговлей мы показали им нашу заинтересованность и в дальнейших контактах – будем надеяться, что два плюс два они сложить таки сумеют. На прощание я дал отцу девчонки линзу и полный комплект "дикарского набора". Главнюку жестами показал, что это – не общине, а вот этому человеку лично. Тот кивнул – понял.

При отплытии, когда люди на удаляющемся берегу обратились в неразличимые на глаз точки, я дал шмакодявке кусок ткани вытереть слёзы, достал трубу, показал ей, как в неё смотреть, дал в руки и указал пальцем, куда наводить. Конечно, её родоки не могли уже видеть, как она машет им рукой, но для неё самой – хоть какая-то радость. Обратно я забрал трубу только тогда, когда она опустила её сама – всё, кончились уже и знакомые ей места, и смотреть больше не на что. Млять, глядеть за шмакодявкой надо в оба, от любых случайностей оберегая, ведь если не убережём, то зря тогда всё это – и горе ейных отца с матерью, у которых мы забрали родную дочурку, и её собственное от разлуки с родными. А надо, чтобы не зря. Будущая переводчица для будущих контактов с её соплеменниками. Нормальных уже контактов, не таких, как этот первый блин, который комом…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

5. Нуси-Бе

– Парима! От дяди Бената – ни на шаг! – напомнил я шмакодявке.

– А то проглотит тебя в тех кустах большая крокодила, и доставай тебя потом из неё, – добавил Володя, – И пока не достанем, будешь в ней сидеть, а там темно и скользко.

– Крокодил кусты нет, – ответила девчонка, отсмеявшись, – Крокодил вода. Дядя Бенат ружьё стреляй, крокодил убивай, – говорит медленно, с трудом, едва отучили между двумя согласными лишнюю гласную вставлять, хотя один хрен проскакивает у неё, когда взволнована чем-то, да и слов-то турдетанских запомнила пока немного.