Родина слонов - Олег Дивов

Олег Дивов

Родина слонов

© Дивов О. И., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Пролог

Зимой сорок седьмого года, когда Берингов пролив сковало льдом, чукчи от нечего делать вспомнили, что давно не били эскимосов.

Не своих, конечно, эскимосов, эти – правильные ребята, а вон тех, неправильных, с другого берега. Чего они там? Задолбали.

Тут даже русским хватило бы повода для драки, а чукчи за такое вообще голову открутить могут.

Старики говорят, план набега был разработан по всем правилам чукотского оперативного искусства. А именно: бригадиру зверобоев Виктору Пузо, великому победителю китов и моржей, дали задание прочесть личному составу лекцию о вреде пьянства. Бригадир сначала малость оторопел, но, как человек ответственный, собрался с духом и удалился предаться размышлениям на берег моря. Там он долго глядел в бинокль на ту сторону пролива и наконец почувствовал: ему чего-то хочется. Не понять чего, но очень хочется. Тогда Виктор проявил чукотскую смекалку. Он созвал бригаду и поставил вопрос ребром:

– Джентльмены, вам не кажется, что эскимосы задолбали?

Ну, он, наверное, не совсем так спросил, но Пузо был старый и опытный, годков за сорок, застал еще период, когда на Чукотке орудовали американские купцы, малость балакал по-ихнему и слово «джентльмены» точно знал.

А бригада ему в ответ хором:

– Витя, да ты гений! Чего мы тут сидим и ждем милостей от природы, когда взять их – наша задача. На том берегу много полезных вещей, которым найдется применение в народном хозяйстве.

Ну, тоже несколько иначе это прозвучало, но смысл ясен.

Грабить Аляску – чукотский национальный спорт в недавнем прошлом. На побережье считай у каждого второго дедушка форменный викинг в отставке. А у кого и отец успел, пока русские не сказали, что хватит уже, наверное, дурака валять, из-за вас американцы шибко сердятся… И вроде давно утрачены пиратские традиции, и все нынче грамотные культурные люди, им вон даже лекцию про алкоголизм можно прочесть, и они ее хотя бы в общих чертах поймут, – но как услышат слово «добыча», руки тянутся к винчестеру, а в глазах здоровый блеск.

И, короче, такая картина. На дворе стоит холодный и голодный одна тысяча девятьсот сорок седьмой год. Бригада мирных советских зверобоев хватает винтовки, прыгает по нартам, кричит собачкам: «Хак-хак!» и срывается в Америку. Резко, на полном газу, в обстановке кромешной секретности. Пока родственники и знакомые – оленеводы там или ребята с песцовой фермы, например, – сами не вспомнили, что так можно.

Вдруг на всех не хватит, надо успеть первыми, это главная чукотская стратагема.

Оленные люди паслись далеко, зато песцовая ферма в полном составе, разве что без песцов, догнала зверобоев уже на льду пролива через два часа и шибко ругалась, почему ее не позвали.

– Витя, ты же разведчик! Ну кто так делает?!

Действительно, кто так делает. Едва зверобои рванули в неизвестном даже их женам направлении, мигом заработал чукотский телеграф: «Братцы, там Витя Пузо со своими алкоголиками поехал грабить американцев! Кто не спрятался, мы не виноваты! И разумеется, мы вам ничего не говорили».

Ты же разведчик, Витя, должен понимать: нам до того берега сто пятьдесят с лишком километров, а от залива Лаврентия сто двадцать, а из Уэлена едва за девяносто, и пока мы тут вошкаемся, все уже там будут!

Устыдив таким образом бригадира, родственники и знакомые пристроились ему в хвост, и колонна ускоренным маршем двинулась к американскому берегу.

Вскоре на сходящемся курсе были замечены товарищи из Лаврентия. Их приветствовали радостными возгласами. А где-то далеко впереди шли упряжки конкурентов – зверобоев из Уэлена…

Вы понимаете, конечно: все это чушь собачья, байка, легенда.

Не мог кавалер ордена Красной Звезды и медали «За отвагу», взрослый человек, да еще и бригадир, учудить такое безобразие.

Было совсем иначе, ну совсем.

Сначала приехал с того берега эскимос Джонни Унук, контрабандист.

Потом Виктор Пузо отправился в питомник редких видов животных Академии наук СССР и пробыл там пару часов.

Следующим утром бригада выдвинулась на лед пролива добывать нерпу.

И дальше пару суток на советском берегу вообще стояла тишина.

А потом уж началось.

Впереди были события нелепые, трагические, романтические и снова трагические, а затем опять нелепые, но все они вели к тому, что в двадцать первом веке на свет появится Катька.

Часть первая. Кынтагыргын

Катька должен был вырасти силачом, умницей и писаным красавцем. Судьба породистого зверя решается задолго до рождения, ее диктует родословная, и Катьку ждал заранее спланированный успех. Есть такая работа: просто быть звездой, огромной, пушистой и обаятельной. Блистать на выставках, сниматься в рекламе, красоваться перед заказчиками, всех очаровывать, всюду побеждать и, если совсем повезет, – задать новый стандарт породы. Катьке предстояло «идти в племенное разведение», то есть прожить весьма упорядоченную, сытую, здоровую, но, по сути, довольно унылую жизнь.

В Катькином будущем не было места случайностям и происшествиям, авралам и тревогам, выживанию, завоеванию, преодолению и озверению, короче говоря, всему тому, что называют романтикой. Каковая романтика отнюдь не похожа на историю из книжки в розовой обложке про любовь и морковь, а больше смахивает на фильм-катастрофу. Выживание там, где мало не покажется; завоевание плохо лежащих территорий; преодоление катаклизмов, бюрократизмов и идиотизмов; ну и регулярное озверение от всего этого счастья.

У некоторых такая картина составляет обычные трудовые будни. Собственно, Катькиных предков растили и учили, чтобы на долю людей оставалось поменьше романтики и обходилась она малой кровью. Питомник «Звезда Чукотки» гордо звал свою продукцию «рабочими лошадками Крайнего Севера». Какой север, такие и лошадки. Здесь, на самом краешке русской земли, не нужны были флегматичные якутские монстры-тяжеловозы, способные ломиться сквозь леса, небрежно сворачивая плечом сосны, непрерывно жуя на ходу все, что подвернется, и раздавая оплеухи медведям, не переставая при этом жевать. Тут выводили свою породу – компактную, подвижную, быструю умом и забавно мохнатую, с уникальной «чукотской шерстью», которая давно стала торговой маркой сама по себе. Конечно, для титанических усилий вроде извлечения в одиночку бульдозера из болота местные звери не годились, зато отличались большой самостоятельностью, любили учиться, а еще ходили там, где тяжеловесы утонут, и не тратили по двадцать часов в сутки на еду. И, кстати, медведя поставить на место тоже могли.

В следующем поколении все замечательные признаки чукотской породы должны были достичь самой превосходной степени. Вдобавок заводчик планировал нарастить физическую мощь, чтобы успешно конкурировать с «якутами».

Спутать планы мог только генетический сбой. В Катькином роду шло «накопление интеллекта по линии отца». До определенного момента это очень хорошо, а потом линия словно устает – и происходит срыв. Детеныши рождаются умненькие и хорошенькие, но болезненные и с неустойчивой психикой. Судьба их в целом всегда печальна. Если выживут, им не позволят обзавестись потомством. Им трудно найти работу: слишком много о себе воображают. Конечно, драгоценной «чукотской шерсти» они дадут изрядно, только не ради этого зверь родился, не овца какая-то. Самое обидное, что среди бракованных особей встречаются поистине выдающиеся личности. Это именно они рисуют картины в зоопарке и показывают чудеса ловкости в цирке. Но между ними и публикой всегда будет решетка или прозрачный барьер. А то вдруг у животного не вовремя зашалят нервишки. А животное, простите, весит в среднем шесть-семь тонн.

Директор питомника считал, что до сбоя еще минимум одно поколение, беспокоиться не о чем. Его в основном занимало, как назвать будущего чемпиона породы, Корифеем или Колоссом. Или, например, Кировцем, тоже внушительно. На букву «К» [1] можно придумать столько мощных и сильных кличек – особенно когда в энциклопедию заглянешь, – трудно выбрать, трудно. Еще надо учитывать, что кличку неминуемо сократят, а ведь зверю с этим жить. Колосс, понятно, станет Колей, а Корифей, допустим, кем?

На случай, если родится девочка – разумеется, умница, красавица и силачка, – было утверждено однозначно имя Катерина: простенько, но со вкусом.

С именем для мальчика – ну прямо заклинило.

– Мальчик это самец! Мужское начало, убедительное и э-э… победительное! Выраженное через неповторимый чукотский дизайн и уникальное качество изделия! – заявил отдел продаж.

– Однако… – только и сказал директор.

Продажники ушлые ребята, но как начитаются всяких нерусских книжек про маркетинг, несут такую пургу, что закусить хочется.

– Сами подумайте: что мы людям предлагаем?