Плохие девочки, которые изменили мир - Кушнир Елена

Уолстонкрафт в Англии выдвигала те же предложения о вовлеченности женщин в управление государством, что и Олимпия де Гуж во Франции. Мэри призывала расширить круг профессий, которыми женщины могли бы овладеть. Среди них она называла работу врача — до появления первой женщины-врача оставалось пятьдесят лет…

Мэри Уолстонкрафт призывала к переменам и отчасти сумела их приблизить. На могильной плите писательницы появился не древнеримский панегирик женской покорности: «Любила мужа и пряла шерсть. Больше о ней сказать нечего». На камне выбита совсем иная по смыслу и духу надпись:

«Мэри Уолстонкрафт Годвин, автор эссе „В защиту прав женщин“».

Вечное сияние чистого разума. Ада Лавлейс

(10 декабря 1815 — 27 ноября 1852)

На портрете кисти художницы Маргарет Сары Карпентер перед нами предстает молодая женщина удивительной красоты, изящества и благородства. Такая женщина возникает в нашем воображении, когда мы читаем пушкинские строчки:

«Я вас любил безмолвно, безнадежно, То робостью, то ревностью томим…»

Все мы подвержены стереотипам, поэтому нам трудно представить, что самой подходящей надписью на портрете этой красавицы было бы «Первый в мире программист». Не «гений чистой красоты», а «вечное сияние чистого разума».

Ее отцом был не кто иной, как лорд Байрон. Он видел девочку всего один раз, когда ей исполнился месяц. После многочисленных скандалов, в которых звучали даже обвинения в инцесте, Байрон подписал официальный развод и навсегда покинул Англию. Его бывшая жена, Аннабелла Байрон, тоже почти сразу уехала лечиться от нервного расстройства, оставив дочь на попечение своих родителей. Вернулась она, только когда девочку можно было воспитывать, хотя существует мнение, что она тоже больше никогда не встречалась с дочерью, занимаясь ею дистанционно. Это можно объяснить ненавистью Аннабеллы к бывшему мужу. Из дома были изъяты все книги Байрона, чтобы девочка не могла познакомиться с творчеством отца и по возможности забыла его. После развода родителей ее перестали называть первым именем Августа, и она стала Адой.

Судя по всему, Аннабелла была плохой матерью. Но от нее Ада унаследовала страсть к математике (Байрон называл жену «Королевой параллелограммов»). Аннабелла наняла для дочери хороших учителей. Первым был ее собственный бывший учитель, видный математик и логик Огастас де Морган. Вторая — знаменитая Мэри Соммервилль, специалистка в области математики и астрономии, популяризатор науки и всего вторая по счету женщина-ученый, признанная в Великобритании (первой стала астроном Каролина Гершель). Пример Мэри вдохновил Аду на собственные занятия научной деятельностью, что всё еще было редкостью для женщин, которых общество поместило в гуманитарный «загончик», едва смиряясь с тем, что дамы иногда сочиняют или пишут картины.

Серьезный интерес к науке проснулся у Ады в семнадцать лет, когда ее впервые начали вывозить в свет и она познакомилась с Чарльзом Бэббиджем. Увидев его чертежи с изображением разностной машины, Ада под руководством Моргана взялась за изучение трудов Евклида, сферическую тригонометрию и математический анализ.

В 1843 году научное сообщество впервые заговорило об Аде Августе Лавлейс. К тому моменту она уже вышла замуж за лорда Лавлейса, чье богатство позволило ей спокойно заниматься исследованиями. Ей не помешало даже то, что она стала матерью трех детей. Ада перевела с французского языка статью военного инженера Луиджи Менабреа, в которой тот опубликовал свои заметки о разностной машине Бэббиджа. Работа вышла с 52-страничным комментарием Ады, в котором она назвала изобретение Бэббиджа «аналитическим», то есть полностью переосмыслила его изначальные функции — аппарат задумывался лишь для создания таблиц логарифмов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Приготовьтесь к поворотному моменту в истории! В своем комментарии Ада опубликовала первую компьютерную программу. Она предназначалась для подсчета чисел Бернулли (последовательность рациональных чисел, возведенных в одну и ту же степень). Продумав все операции, она поняла, как отразить изменяющиеся переменные, и, как она выразилась, «записала всё это с точностью, которая превзошла всё, что было до этого».

Вы можете спросить: как она могла написать программу для компьютера, если компьютеров еще не существовало? Ответ — она написала ее для нас, своих потомков. В своих записях Ада предсказала, что, подобно тому, как Жаккардов ткацкий станок может создавать узоры в виде листьев и цветов, аналитическая машина не будет ограничена созданием алгебраических формул, а сможет обрабатывать любые объекты; когда-нибудь такая машина сможет даже заниматься творчеством — писать музыку, писать картины — и укажет «науке такие пути, какие нам и не снились». В XIX веке, в своем гениальном предвидении будущего, Ада Лавлейс предрекла появление искусственного интеллекта!

Ее работа настолько опережала время, что современники ее не поняли. Одним из немногих, кто сумел оценить ее по достоинству, оказался Чарльз Бэббидж, назвавший Аду «мой дорогой интерпретатор». Потребовалось полтора столетия, чтобы человечество осознало ее грандиозное открытие, затмившее заслуги создателя разностной машины.

Жизнь Ады Лавлейс была короткой. Она умерла всего в тридцать шесть лет — в возрасте своего отца, которого она никогда не видела. Возможно, в ней всё же сказался поэтический гений Байрона: как мы говорили, поэты часто бывают пророками.

Ей потребовалось всего 52 страницы, чтобы войти в историю. Сейчас Ада Лавлейс носит неофициальный титул «праматери программирования». В 1980 году Минобороны США утвердил стандарт универсального языка программирования. Его назвали «Ада».

Аврора феминизма. Жорж Санд

(1 июля 1804 — 8 июня 1876)

На портрете работы Огюста Шарпантье тридцатидвухлетняя Жорж Санд кажется собирательным образом всех романтических героинь. Драматичное черное платье, грива распущенных черных волос, темные блестящие глаза, по-цыгански смуглая кожа и алые лепестки в цветочной грозди, вплетенной в прическу. Так могла бы выглядеть повзрослевшая Эсмеральда из романа Гюго.

Аврора Дюпен родилась в браке, заключенном по любви. Но союз ее родителей был мезальянсом: ее мать была простолюдинкой, возможно, цыганского происхождения, плясавшей в плохих театрах и кабаках. Когда отец Авроры погиб в военном походе, бабушка настояла на том, чтобы девочку отдали ей на воспитание. Образование она получала достойное и разностороннее. Бабушка привила ей любовь к музыке и литературе. А вот ее религиозным воспитанием не занимались совсем: госпожа Дюпен, «женщина прошлого века, признавала только отвлеченную религию философов». Это способствовало формированию свободного ума. А еще с детства Аврора приучилась носить мужской костюм, в котором было удобно скакать на лошади. Эмоциональная и решительная, она однажды сбежала к матери в Париж, и бабушка сдала ее на «перевоспитание» в монастырь. Как все пылкие натуры, Аврора должна была чем-то увлекаться. Она начала зачитываться духовной литературой и выразила желание стать монахиней. Перепуганная бабушка забрала ее из монастыря и вернула в свет. Аврора переключилась на чтение философов и постепенно сформировала собственные христианские представления, которые сегодня мы можем назвать светским гуманизмом.

Бабушка приучила ее к немыслимой для девушки свободе, из-за которой она рано столкнулась с общественным порицанием. Но Авроре было неведомо понятие ложного стыда. Мадам Дюпен умерла, когда ей было семнадцать. Мать, которая успела стать для нее чужим человеком, попыталась выпихнуть дочь замуж за неприятного ей человека, угрожая в противном случае отправить в монастырь. Аврора тяжело заболела на нервной почве, а за это время сблизилась с тем, кого раньше считала лишь другом, — Казимиром Дюдеваном. Он сделал ей предложение лично, а не через родственников, как было принято, и она, страдая от одиночества, влюбилась в него.