Дело об искривленной свече - Эрл Гарднер

Снова улыбнувшись, Мейсон взглянул на стол обвинения и сказал:

– Если это называется «попытка склонить к лжесвидетельству», то я вообще перестаю что-либо понимать!

Лэссинг покинул свидетельское место.

– Но это показывает намерение обвиняемой Кэрол Бербенк организовать для ее отца фиктивное алиби! – заорал окружной прокурор.

– Свидетель не заявил, что она просила его показать, будто ее отец там присутствовал тоже. Вы не можете подтвердить алиби, если не присягнете, что кто-то находился в каком-то определенном месте. Она же просила его отказаться сообщить, был там ее отец или нет.

– Она хотела ввести нас в заблуждение! Чтобы мы решили, что ее отец там присутствовал!

– Ну, это личное дело каждого! К примеру, вам хочется обвинить мисс Бербенк в попытке склонить человека к лжесвидетельству, однако он сам этого не считает!

По залу прокатился смешок.

– Я не собираюсь препираться с адвокатом! – грубо выкрикнул Бюргер. – Я все это докажу в свое время. А теперь я хочу снова вызвать лейтенанта Трэгга. С разрешения суда, я вызывал его в прошлый раз, только чтобы установить состав преступления.

– Хорошо, – согласился судья.

Трэгг снова поднялся на свидетельское место.

– Разговаривали ли вы, – спросил Бюргер, – в тот день, когда было обнаружено тело Фреда Милфилда, с Кэрол Бербенк?

– Да.

– Где именно?

– В ресторане, известном как «Хижина Доба», если не ошибаюсь, между Лос-Анджелесом и Кальбасом.

– Кто присутствовал при разговоре?

– Мистер Роджер Бербенк, один из обвиняемых, и Джон Эйвон из лос-анджелесской полиции.

– Что было сказано?

– Обвиняемая Кэрол Бербенк заявила, что ее отец присутствовал на политическом совещании, что при сложившихся обстоятельствах он больше не должен держать это в тайне, ему следует сообщить, где он был и что там происходило.

– Сказала ли она, что это совещание состоялось в мотеле «Санрайз»?

– Ну-у, она дала это понять.

– Вы можете припомнить в точности ее слова?

– К сожалению, не могу. В то время я больше интересовался Роджером Бербенком.

– Сделал ли Роджер Бербенк какие-то заявления в этой связи?

– Он сунул руку в карман и вытащил из него ключ от коттеджа номер четырнадцать в мотеле «Санрайз».

– Утверждал ли он, что останавливался там?

– Во всяком случае, дал понять.

– Поскольку это заключение самого свидетеля, – сказал Мейсон, – его следует вычеркнуть из протокола.

– Согласен, – подтвердил судья, – этот офицер – сотрудник полиции. Давая свидетельские показания, он обязан передать точно, что было сказано обвиняемым.

Трэгг усмехнулся:

– Он молча извлек из кармана ключ от коттеджа номер четырнадцать в этом мотеле и протянул его мне.

– А после этого обвиняемый Роджер Бербенк отправился вместе с вами в мотель «Санрайз» и опознал свою бритву, которая там находилась?

– Да.

– Можете приступать к перекрестному допросу, – заявил Бюргер.

Мейсон вежливо улыбнулся:

– Кэрол Бербенк сообщила вам, что там находится бритва ее отца?

– Да.

– А говорила ли она о том, что ее отец там находился?

– Ну, я не могу припомнить, сообщила ли она мне это именно в таких выражениях, но она дала это понять.

– То есть вы сделали подобное заключение из того факта, что там находилась бритва мистера Бербенка?

– Ну, отчасти да, если вам угодно это так сформулировать.

Мейсон опять улыбнулся:

– Совершенно верно, мне угодно это сформулировать именно так… Сказала ли мисс Бербенк вам, что бритва ее отца находится в этом коттедже?

– Да.

– Вот именно! – воскликнул Мейсон. – Мистер Бербенк сказал вам, что там находится его бритва, его дочь сказала то же самое. Вы обнаружили там бритву и не предприняли ничего, чтобы проверить, так ли это на самом деле?

– Бритва и помазок были туда подброшены.

– Оставьте при себе свои догадки, лейтенант… Итак, предприняли ли вы какие-либо шаги, чтобы установить, была ли это в действительности бритва моего подзащитного Роджера Бербенка?

– Не-ет, я решил, что это его бритва.

Мейсон опять улыбнулся:

– Итак, Кэрол Бербенк сказала вам, что бритва ее отца находится в мотеле, а Роджер Бербенк признал, что его бритва может быть там, вы повезли его туда и нашли там бритву. После этого вы принялись запугивать его, требуя сознаться, что он там был. Он же это отрицал, не так ли?

– Отрицал без всякого энтузиазма, по этой причине я решил, что он лжет. И я вовсе не пытался его запугивать.

– Но он это отрицал?

– Не слишком уверенно, да.

– «Не слишком уверенно», «без особого энтузиазма», «вообще без всякого энтузиазма», какая разница? Отрицал он это?

– Да.

– Я полагаю, – Мейсон обратился к судье, – что степень «энтузиазма», с которым человек сделал свое заявление, является личным моментом. Мы не можем это учитывать. Важно то, что человек заявил.

Судья Ньюарк кивнул, глаза у него задорно поблескивали.

– Продолжайте, мистер Мейсон. Суд все учитывает.

Мейсон вновь обратился к лейтенанту Трэггу:

– И мой подзащитный, Роджер Бербенк, сказал вам, что, если вы спросите его публично, находился ли он в мотеле «Санрайз» накануне вечером, он будет вынужден это отрицать. Это верно?

– Вообще-то верно, но сказал он это так, что я воспринял его слова как признание того, что он там был.

– Понятно, – протянул Мейсон, – это было вашей собственной интерпретацией сказанных им слов?

– Я именно так понял его слова.

– К счастью, лейтенант, мы должны судить о человеке на основании сказанных им слов, а не на основании того, как они были вами поняты.

– Но его дочь, Кэрол Бербенк, в ресторане определенно заявила, что ее отец был там.

– Извините меня, – покачал головой адвокат, – в это время я тоже присутствовал там. Разве Кэрол не просто высказала предположение, что политическое совещание могло проходить в мотеле «Санрайз» накануне вечером? А потом она обратилась к отцу со словами, что ему пора заговорить и сообщить вам точно, где он был, вместо того чтобы стараться защитить политическую карьеру шишек из Сакраменто? Не так ли? И разве мой подзащитный после этого не полез в карман своего пиджака и не вытащил ключ, который положил перед собой? Вы тут же схватили этот ключ и увидели, что он от коттеджа номер четырнадцать в мотеле «Санрайз»?

– Ну да…

– Мой же подзащитный Роджер Бербенк не говорил, что он там был, верно?

– Но ключ-то он предъявил?

– После чего, уже вручив вам ключ, он посмотрел вам в глаза и заявил, что, если вы спросите у него, был ли он накануне вечером в мотеле «Санрайз», он станет это отрицать. Не так ли?

– Я в точности не помню, как это происходило.

– И разве Кэрол Бербенк не сказала: «Но, папа, твоя бритва находится там на полочке». Или какие-то другие слова такого содержания?

– Ну да.

– И вы расценили эти слова как признание Кэрол Бербенк, что ее отец находился там?

– Но ведь его бритва была там! – воскликнул Трэгг.

– Точно. Его бритва была там. Полагаю, лейтенант, вы согласитесь с тем, что человеку не возбраняется класть свою бритву куда ему вздумается?

– Но в связи со всеми остальными обстоятельствами, – заупрямился Трэгг, – вывод напрашивался сам собой.

– Вы можете сделать такой вывод, какой желаете, – сказал Мейсон, – но я-то уверен, что суд предпочтет дело решить на основании фактов. И если вы надумаете обвинить кого-то в даче ложных показаний, вам придется доказать их ложность. И не так, как в данном случае, когда обвиняемый сделал правдивое заявление, а полиции показалось, что это ложь. В счет идут лишь конфиденциальные заявления, к тому же лжесвидетельством считается то, что сообщается под присягой с целью ввести суд в заблуждение.

– Они хотели, чтобы Лэссинг лжесвидетельствовал! – огрызнулся Трэгг.

Мейсон удивленно поднял брови:

– Разве кто-то просил его сделать ложное заявление?

– Мы уже об этом говорили! – нахмурился Трэгг.

– Правильно, говорили, – улыбнулся Мейсон. – Пойдем дальше. Лейтенант, вас вызвали на яхту Роджера Бербенка утром в субботу, когда было обнаружено тело?

– Да.

– И вы там что-то обследовали?

– Да.

– И нашли кровавый след на одной из ступенек трапа?

– Я к этому подойду с другим свидетелем! – вмешался Бюргер.

– А я перехожу к этому сейчас, – заявил Мейсон, – фактически я уже перешел. Можете ли вы ответить на мой вопрос, лейтенант?

– Да, конечно.

– Вы обнаружили кровавый след на ступеньке сходного трапа?

– Да.

– Вы выяснили…

– С разрешения суда, – прервал его Бюргер, – перекрестный допрос ведется неправильно. Сначала следует предъявить в качестве вещественного доказательства туфлю, принадлежащую обвиняемой Кэрол Бербенк. Затем я намерен продемонстрировать кровавые пятна на туфле. А потом я бы хотел обратить внимание на наличие кровавых пятен на ступеньках трапа.