Останусь твоей - Алиса Ковалевская

шепнула, обезумевшая от сладкой боли, от того, во что Рус превратил меня. Живот ныл, но желание было таким сильным, что я бы ни за что не променяла эту боль ни на что на свете. – М-м-м…

— Ева… — губы Руслана по моей шее.  Жёсткий удар в меня, ещё один. Пальцы на груди – нежные и жёсткие. – Ева…

Он подался назад. Я попыталась удержать его, остановить, но не смогла. А буквально через миг на живот мне упали тёплые капли.

Сквозь ресницы я смотрела на Руслана. Глаза его лихорадочно горели, волосы прилипли к вискам, ноздри широко раздувались.  Кончиками пальцев я тронула свой живот и, всё ещё изнывающая от того, что творилась внутри меня, растёрла капли по коже.

— Стерва, — он прижал мою ладонь к животу. Стиснул. Я посмотрела на него с непониманием, не способная говорить, спрашивать.

— Не сука – стерва, — крепче сжал руку.

— А что насчёт шлюхи? – всё-таки спросила я, подвигаясь к краю постели, чтобы он мог лечь рядом.

Ложиться Руслан не стал. Отпустил мою кисть, поднялся и, даже не думая чем-нибудь прикрыться, подошёл к шкафчику, на котором оставил бутылку. Не откупоривая, подошёл с ней к окну. Только там вытащил пробку и, глядя на поглотивший нас шторм, сделал глоток.

9

Ева

Первым, что я почувствовала, едва сон стал отступать, был запах кофе. Крепкого чёрного кофе с чуть уловимой примесью имбиря и гвоздики.

Не спеша открывать глаза, я сделала бесшумный вдох. Как уснула, я не помнила. Помнила только стоящего у окна Руслана, его крепкие плечи. И всё, что случилось перед этим, я тоже помнила.

— Будешь кофе? – услышала я, едва приподнялась на локтях.

Обнажённая, прижала к груди край одеяла, глядя на стоящего в нескольких метрах от меня Руса.

На плече его, лениво щурясь от проникающего сквозь маленькое круглое окно солнца, сидела кошка. Смотрящая на меня всё с тем же чувством превосходства и пренебрежением, она как будто напоминала мне о том, что вчера сказал Руслан – эта ночь ничего не значит. Я уйду, а она останется.

Медленно я прошлась по Руслану взглядом. Кроме держащихся на бёдрах джинсов на нём не было больше ничего. С небрежностью он опёрся о шкафчик позади себя, только даже в небрежности этой таилось нечто сдержанное, пренебрежительное и очень опасное.

За ночь воздух в комнате окончательно прогрелся, тепло было настолько, что я бы могла запросто скинуть одеяло.

— Так что насчёт кофе? – Руслан сделал глоток из большой керамической чашки, которую держал в руках.

— Была бы тебе признательна, — отозвалась я.

По-прежнему придерживая одеяло у груди, присела и, подобрав под себя ноги, провела пальцами по спутанным волосам.

Тело ныло, но боль эта была непривычной, отчасти даже приятной. Больше кофе сейчас мне хотелось разве что принять тёплый душ, а ещё лучше – ванную с пеной, но что-то подсказывало мне, что найти тут я смогу в лучшем случае раковину.

— Могу я где-нибудь умыться? – спросила я, когда Руслан, отвернувшись, занялся кофе. На столике перед ним я увидела маленькую плитку, которой вчера там не было.

— Дверь у входа, — отозвался Руслан, не глядя на меня. Из-под свисающего с его плеча кошачьего хвоста выглядывала свежая царапина. Ещё две, отчётливые, длинные, краснели рядом.

Живот стянуло, стоило вспомнить, как ногти мои впивались в его кожу, как я, неистово постанывая, выгибалась под Русланом, как, не сдерживая себя, принимала его скупые ласки.

— Только на многое не рассчитывай, — голос его вывел меня из состояния прострации. Осмотревшись, я увидела свой свитер. Скомканный, он так и лежал на полу, тогда как тот, что принадлежал Руслану, свисал со спинки стула. Вот же мерзавец!

Ничего не ответив, я поднялась с постели, но стоило ступить на каменный пол, до меня снова донёсся спокойный, как будто между нами действительно ничего не произошло, как будто на его спине красовались следы вовсе не от моих ногтей, голос бывшего мужа:

— Не ходи по камню босая.

— Тебе-то какое дело? – огрызнулась я и, несмотря на его слова, ступила на камень.

Дойдя до окошка, подняла смятый свитер, но надеть не успела – поймала на себе взгляд Руса.

— Не ходи по камню босая, — повторил он ещё тише и как будто сдержаннее.

Один за другим к ногам моим упали резиновые сапоги. Теперь нас разделяло не более метра, и я отчётливо чувствовала знакомый, приятный запах пряностей. Запах кофе и опасности.

Руслан не сводил с меня взгляда. Меня будто бы сковало – чёрные ленты обхватили запястья, волю, хотя на деле он даже не дотронулся до меня.

Удерживая в руках свитер, я наскоро надела сапоги и, выпрямившись, вскинула голову.

— Доволен? – выпалила я. Свитер вывалился из рук. Мне снова пришлось нагнуться, вот только стоило сделать это, по коже моей как будто провели тлеющим угольком. Совершенно голая, в одних только проклятых сапогах…

Даже не взглянув на Руслана, я бросилась к двери. Ванная. Мне нужна ванная!

Вот только никакой ванной не было – отделённая перегородкой уборная с унитазом и крохотной раковиной. И никакой двери.

Включив воду, я подставила руки под струю. Ледяная!..

— О, Господи… — застонала, поняв, что горячей воды тут нет точно так же, как и двери.

— Я говорил тебе, чтобы на многое ты не рассчитывала, — Руслан появился за перегородкой без предупреждения.

Резко повернувшись к нему, я хотела было сказать, чтобы он убрался отсюда к чёртовой матери. Но не успела. Смерив взглядом, он подал мне ковш и полотенце. Посмотрел на разноцветные сапоги, потом выше – на колени, ещё выше… Остановился на ключицах, на маленьком Пегасе с глазами-сапфирами, затем посмотрел в лицо и, больше ничего не сказав, оставил наедине с бегущей из крана струёй, несколькими пригоршнями нагретой