Немой 2: охота на нежить (СИ) - Рудин Алекс

— Сделаю, Немой! — отозвался Мыш.

Архип, как я и ожидал, явился не с пустыми руками. Староста приехал на телеге и опять притащил корзину еды и бутылку.

— Головы-то болят после вчерашнего? — заботливо спрашивал староста. — А вот мы их и поправим сейчас! А вечером — прошу ко мне в баньку!

Вот гнида! Ну, ничего! Сегодня ты у меня попрыгаешь.

— Сначала с делами разберёмся! — строго сказал я. Сдвинув брови, поглядел на Архипа и добавил. — А потом можно и в баньку.

— Ну, вот и хорошо! — обрадовался Архип.

— А телега зачем? — спросил я, кивнув на окно.

— Так может, вы что-нибудь из боярского добра забрать захотите. Боярину-то всё равно теперь без надобности.

Архип увидел моё возмущённое лицо и торопливо уточнил:

— Для дела, само собой. А я вам и отвезти помогу. Хоть до Старгорода.

При свете дня боярский терем выглядел заброшенным. Ставни кое-где покосились на петлях. Краска на резных наличниках облупилась и слезла. Из-под неё проступило серое дерево. Крытая осиновой дранкой крыша заметно протекала.

Старый был терем, как и сам боярин Хвороба. Старый и угрюмый.

— По комнатам не разбредайтесь! — сказал я. — Начнём сверху.

Болотник остался во дворе терема. А Соловей, насмешливо посвистывая, пошёл с нами.

Я понятия не имел, что здесь искать. Но вряд ли у боярина Хворобы не было секретов от Архипа. Скорее всего, что-нибудь да отыщется.

Поэтому мы добросовестно потрошили шкафы, выворачивали сундуки и искали потайные ящики в столах.

В одной из комнат третьего этажа обнаружилась детская. Всё в этой комнате было покрыто толстым слоем пушистой бурой пыли. На полу в беспорядке валялись игрушки. Кроватка была аккуратно застелена полуистлевшим бельём, которое покрывали жёлтые пятна.

Я поднял с пола деревянную лошадку с отломанным колесом. На её резной гриве виднелись отчётливые вмятинки. Это были следы крошечных зубов.

Я представил, как маленький Хвороба грызёт игрушку, а потом отламывает ей колесо и швыряет на пол.

Какого хрена он не переделал эту комнату подо что-то другое? Или хотя бы не держал её в порядке? Словно хотел, чтобы его детство сгнило, исчезло.

Я поёжился и бросил игрушку на пол.

Остальной дом был чист — ни мусора, ни пыли. Ценностей никаких — разве что медная посуда в узких открытых шкафах вдоль стен.

В большом зале на стене висели сабли в украшенных серебром ножнах. В углах стояли рыцарские доспехи — помятые, с пятнами ржавчины.

Джанибек вытянул одну саблю из ножен, крутанул ею в воздухе, взглянул на клинок. Пожал плечами и опустил оружие обратно в ножны.

Кабинет хозяина мы перерыли сверху донизу. Но нашли только несколько листов плотной желтоватой бумаги. Листы были исписаны на непонятном языке. Ни заголовка, ни подписи.

На всякий случай, я сунул их за пазуху. Мало ли, что там за ценная херня!

Чем ближе мы подходили к кухне, где был вход в подвал, тем внимательнее я следил за Архипом. Но он казался спокойным. Подсказывал — что где лежит. Сам открывал шкафы и сундуки, подбирал брошенные на пол вещи.

— Это что? — спросил я, показывая на люк.

— Подвал там, — отозвался Архип. — Старьё всякое туда складываем. Будете смотреть?

— Придётся, — вздохнул я, старательно изображая, как мне всё это надоело. — Большой он?

— Не больше терема, — усмехнулся Архип.

Но на мой строгий взгляд тут же подавил усмешку и взялся за большое железное кольцо, приделанное вместо ручки.

— Прошка, помоги старосте, — попросил я.

Вдвоём они откинули крышку. На ступеньках лестницы, ведущей вниз, лежали свежие комочки земли.

— Кто-то ходил ночью, — заметил Джанибек.

— Крысы возились. Я спускался проверить, — спокойно ответил Архип.

Около часа мы лазили по подвалу, осматривая старую мебель. Втыкаясь лицом в свисающую с низкого потолка паутину, я громко матерился, вызывая этим снисходительную усмешку Архипа.

— Ладно, пошли отсюда на хер! — сказал я, в очередной раз стукнувшись макушкой о потолочную балку. — Съездим, посмотрим вашу плотину.

— Зачем? — удивился Архип.

— Ну, как зачем? Жалоба была. Я должен разобраться. Хочешь, не хочешь — а надо вас мирить с болотником. Тем более, вы на него собак спустили.

— Да они сами, — честно глядя мне в глаза, возразил Архип. — Сколько раз я говорил, чтобы привязывали. Они ведь и ребятишек покусать могут, и вообще...

— Поехали, — сказал я, взбираясь по лестнице и снимая с лица паутину. — Чёрт, извозился весь. Баня-то будет?

— А как же! Бабы с утра топят, — отозвался Архип.

Мы вышли во двор. Солнце уже поднялось высоко, но не жарило, а грело мягко, по-осеннему. Берёзы вдоль улицы тихо шелестели желтеющей листвой.

Мы вскочили на коней. Архип взгромоздился в телегу.

— Поедешь со старостой? — спросил я болотника.

Он мотнул головой.

— Пешком дойду, мне так привычнее.

Архип искоса глянул на болотника.

В мельничном пруду тихо плескалась рыба. Я соскочил с коня, оглянулся. Чернобородого нигде не было. Вот чёрт! Я надеялся, что он где-то здесь, охраняет припрятанные на мельнице ящики.

К заросшему осокой берегу жалась пустая лодка.

Гулко стуча каблуками по доскам плотины, я подошёл к двери. Подёргал тяжелый замок.

— А мельник ваш где?

— Видать, уехал куда-то, — спокойно пожал плечами Архип.

Я раздражённо сплюнул.

— А что с плотиной? Что вы там чинить собрались?

— Дыра в ней, — ответил Архип. Вода через неё уходит. Вот, смотри, княже!

Он подошёл ко мне и перегнулся через хлипкие деревянные перила.

Я пересилил себя и тоже наклонился.

Бля! Сейчас толкнёт староста — и полечу кувырком!

Между позеленевшими брёвнами, и вправду, сочилась вода.

— А с этой стороны нельзя дыру заделать?

— Непрочно будет. Чинить — так уж с толком.

— Ну-ну. А новую плотину где строите?

Архип махнул рукой вверх по течению ручья.

— Там. К ней кустами пробираться надо, лошади не пройдут. Будешь смотреть, княже? Я провожу.

— Да ну на хер! — решительно сказал я. — Вот что, Архип! Как мельницу почините — плотину разберите. И больше чтобы никаких ссор с нечистью. Не те времена теперь. Понял?

— Понял, княже! — кивнул Архип, честно глядя на меня.

Оставался последний шанс найти чернобородого.

— Слушай, Архип! А кузница у вас есть? Я, вроде, кузнеца видел вчера. Ничего не путаю.

Архип ответил не сразу. Пожевал губами, но всё-таки сказал:

— Есть кузница, княже. Как в деревню въезжаешь — сразу слева. А тебе зачем?

— Заедем — пусть кузнец подковы у коней посмотрит. И нам спокойнее, и ему прибыль от княжеского приезда.

Я весело улыбнулся, и Архип угодливо хохотнул.

— Поедем, я покажу.

Кузница, и впрямь, стояла недалеко от дороги. И как я вчера её не заметил? Слишком был занят торжественной встречей.

— Иван! — позвал Архип, — выйди, глянь подковы у коней.

В кузнице что-то лязгнуло. Затем на улицу вышел кузнец. Лицо его было словно сонное, двигался он неторопливо.

— Чего вам? — не поздоровавшись, спросил кузнец.

— Ваня, посмотри подковы у лошадей! — сказал ему Архип.

Кузнец принялся поднимать коням мохнатые ноги, внимательно оглядывая подковы.

И тут из дверей кузницы появился чернобородый. Прислонился к дверному косяку, словно и не глядя в нашу сторону.

Вот ты где, сука! Я почувствовал, как внутри поднимается радостная волна возбуждения и отвернулся, чтобы этот гад ничего не заподозрил.

— Две подковы стёрты, на одной гвоздя не хватает, — выпрямившись, сказал кузнец. — Заменить? Или полностью коней перековать? У меня подковы хорошие, никто не жалуется.

— Давай полностью, — решил я.

— Сейчас, — сказал кузнец и снова скрылся внутри.

Через минуту он появился, держа в руках связку подков, напильник и клещи. Под мышкой кузнец зажимал маленькую переносную наковальню на трёх железных ногах.

Зажимая копыта между ног, кузнец быстро и умело перековал лошадей.