История про доброго слона - Лорен Сент-Джон

— Ну как же! Если вспомнить… Свой новенький лендровер нам дал, чтобы мы съездили к больному буйволу. А еще…

Она запнулась.

— Что еще? — спросил Бен.

— А еще… какие туристические базы строит! Я таких не видела никогда!

— Много ты их видела!.. Я не пойму другого: если у него такой шикарный бизнес, такие отели, на кой ему сдалась какая-то Савубона? Зачем он ради нее идет на подлог, а может на что похуже?

— Я тоже не понимаю, Бен. Похоже, мы занялись делом, которое нам не решить.

— Похоже, — согласился он. — Но раз уж добрались сюда, в Лунную долину, предлагаю спуститься и все осмотреть. Вдруг что-то еще откроется?

— Как мы туда попадем? Забор высокий, у ворот наверняка стража.

— Подойдем поближе к воротам — куда машины с грузом должны подъезжать. Может, спрячемся в одну из них — в кинофильмах всегда так делают…

И Бен, и Мартина понимали, что они не в киносериале, но их тянуло попробовать и проникнуть за ограду. Уж такие любители приключений!

Они пробежали вдоль стены до главных ворот, рядом с которыми стояла невзрачная сторожка, обложенная старыми автомобильными покрышками. В ней вроде бы никого не было. Это их удивило. Некоторое время они переждали, но никакого движения там не происходило, и тогда решились подойти ближе, а затем и открыть дверь в сторожку. Комната с бетонированным полом была пуста, у одной из стен стоял стол с единственным стулом, на другой стене висел в рамке плакат, изображающий разъяренного слона. На столе рядом с захватанным грязными руками телефоном лежал блокнот, на нем ручка. Объявление рядом с телефоном гласило: «На стройплощадку звонить по номеру 9». Все как в какой-нибудь захудалой конторе.

— Позвоним? — шепотом предложила Мартина.

— И что скажем? «Здравствуйте, мы здесь»?

Бен почесал в затылке.

— Боюсь, если позвоню и скажу, что приехал с грузом и прошу открыть ворота, меня не примут за водителя грузовика. А ты как думаешь?

Мартина думала так же и потому заговорила о другом.

— Зачем они поместили в рамку этот противный плакат со злым слоном? — задала она вопрос и поддела рамку рукой.

Рамка сдвинулась, под ней была какая-то рукоятка зеленого цвета.

— Смотри, Бен! Что это может быть?

Он внимательно осмотрел рукоятку.

— Интересно. Смазана маслом, видишь? Значит, ею пользуются. Наверное, она открывает ворота — что же еще? Попробуем?

Прежде чем Мартина смогла остановить его, он дернул зеленый рычаг.

— Нет! — крикнула Мартина, но было поздно. Под его ногами открылся люк, и Бен провалился в него. Мартина успела мельком увидеть его испуганное лицо, услышала урчание механизма — и дверца люка закрылась. Все было как прежде, только Бена рядом с ней не стало.

До этого дважды в жизни Мартине пришлось пережить чувство подлинного ужаса — когда, казалось, все в ней заледенело и она сама превратилась в глыбу льда. Первый раз это было в Англии, в ночь того страшного пожара, а второй раз — год назад, когда во время очередного приключения она упала с борта корабля в кишащий акулами океан. Сейчас она испытала почти то же в третий раз.

Нет, этого не должно случиться! Она не может так просто лишиться своего лучшего друга и остаться совершенно одна — в чужой стране, в неизвестном месте… Нет! И кроме того, она обязана узнать, что с ним случилось, куда он провалился, жив ли он?..

Но что же делать? Можно, конечно, немедленно бежать обратно, к тому кафе, где они еще недавно сидели с Беном, подождать, пока откроется, и попросить вызвать помощь. Но что она расскажет, да и поверят ли ей? Скорей всего, сочтут за полусумасшедшую девчонку, болтающую какую-то несусветную чушь.

Но есть и другой выход: рвануть тот же зеленый рычаг и отправиться вслед за Беном — в пустоту и в неизвестность, где, вполне возможно, оба они погибнут… Зато вместе… Вместе с другом, которого — Мартина ощутила это только сейчас со всей определенностью — она любит не меньше, чем Джемми, чем бабушку Гвин, Тендаи, тетушку Грейс, Хана!..

Да, пускай в конце этой страшной ямы она попадет в грозное подземное море, в котором плавают рыбы-убийцы пираньи, или в раскаленную лаву затаившегося до поры до времени вулкана, но она не оставит Бена одного в беде. Ни за что!

Итак, решено. Только перед этим надо… Она вышла из сторожки, набрала светлых камешков и выложила из них еще одного белого жирафа… Кому надо, поймет.

Небо уже розовело, когда она вернулась в сторожку, решительно подошла к плакату со слоном, отодвинула его и сильно нажала на рукоятку. Только бы сработало!

Механизм снова заурчал, казалось даже, вздохнул, сожалея о еще одной жертве, крышка ушла из-под ног Мартины, и пустота поглотила ее.

• 24 •

Никогда она не понимала удовольствия, которое получают некоторые от быстрого спуска с гор — на санках, на лыжах. Что может быть приятного, когда летишь, как снаряд, выпущенный из пушки, и сердце как будто вырывается из груди, а в животе пустота и в горле комок?.. Вот такое ощущение испытывала она сейчас, когда, сжав зубы, летела куда-то вниз по серебристой, так ей чудилось, трубе — все быстрее и быстрее, иногда ударяясь, но не очень больно, о стенки.

К счастью, длилось это недолго, и вскоре она приземлилась — совершила, как говорят про космический аппарат, мягкую посадку. Действительно, поверхность, на которую она упала, пружинила и была мягкой.

Мартина поднялась, встряхнулась и огляделась вокруг. Она была в небольшой комнате, освещенной неоновыми лампами и совершенно пустой, если не считать тележки с грудой полотенец, какая бывает у уборщиц в гостиницах, умывальника и нескольких белых спецовок, висящих на стене. Окон в комнате не было, только дверь. Железная лестница-стремянка стояла, почти упираясь в потолок.

Пока она решала, куда мог отправиться отсюда Бен — что он, к счастью, не разбился при падении, ей было уже ясно, — кто-то положил руку ей на плечо. Она раскрыла рот, чтобы закричать, но это оказался сам Бен.

— Тише! — прошептал он. — Сюда идут. Слышишь шаги в коридоре?

Она их услышала.

— Лезем наверх, — опять шепнул он. — Там есть люк. Я смотрел.

— Но как же… — тоже шепотом произнесла она. — Они уже возле двери.

— Я задержу их!

Он просунул в ручку двери палку от стоящей в углу щетки.

— Это их остановит ненадолго. Лезем!

В дверь стучали, ее дергали, щетка в конце концов вывалилась из дверной ручки, но Бена и Мартины в комнате уже не было: под ранними лучами солнца они стояли в саду, а неподалеку от них два садовника подравнивали с помощью жужжащей машины кустарниковую изгородь и были поглощены разговором друг с другом.

Бену и Мартине тоже не терпелось поговорить о том, что с ними произошло, и наметить план дальнейших действий, но сначала нужно было скрыться, чтобы садовники не заметили, и они побежали по саду. Мимо клумб с яркими цветами, мимо бледно-голубого бассейна с фонтаном, мимо деревьев с густой листвою, за которыми виднелся белый купол отеля.

Бен, бегущий впереди, с трудом протиснулся сквозь кусты и остановился так внезапно, что Мартина налетела на него. Было из-за чего остановиться: они очутились на лужайке, посреди которой стоял стол, накрытый белой скатертью, заставленный посудой, а на нем находилось все, что только возможно, для приятного утреннего завтрака: фрукты, сыр, сок, минеральная вода, джем, булочки. Однако самое удивительное было не это.

Самым удивительным был ранний гость за столом. Опрокинув единственный стул, поднявшись на задние полосатые, как у зебры, ноги, над столом нависла красавица-окапи, погрузив морду в блюдо с булочками. Она не сразу увидела ребят, а когда увидела, с виновато-недовольным видом оторвалась от еды и, не торопясь, двинулась прочь по одной из дорожек сада.

— Догадайся, о чем я подумал? — сказал Бен.

Мартина сразу ответила:

— Что стол накрыт для одной персоны, и, скорее всего, не для окапи, а для Ройбена Джеймса.

— Правильно. Но это во-первых. А во-вторых?

— А во-вторых, сейчас мы сделаем вид, что он накрыт для двоих.

— Еще правильней!

Они не стали терять время на разговоры и отдали должное всему, что осталось на столе. Они с аппетитом ели, и в саду пели птицы — пели громко и красиво, ни на секунду не замолкая. Откуда взял Ройбен Джеймс таких певцов, Бен понять не мог. Насколько он знал, в Африке, особенно в пустынных районах, птичьи голоса не очень услышишь.

И вдруг, когда неожиданный завтрак был почти окончен, птичье пение прекратилось. Сразу — как будто выключили. Это было странно, как и все остальное, что вокруг них сейчас происходило, но у них опять не было времени обсудить, потому что из-за кустов послышался звон посуды и стало понятно: сюда кто-то идет — наверное, тот, кто накрывал этот стол.