Знойные ветры юга. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий

— Все уставы написаны кровью, — прошептал Святослав, сердце которого словно отпустила сжимающая его ледяная ладонь. Княжичу даже дышать стало легче. — Помню!

Рота мальчишек давно ушла со двора, а Самослав все еще был черен, словно грозовая туча. Кубок за кубком вливал он в себя, но хмель не шел. Виттерих сидел напротив, периодически подливая и ему, и себе. Герцог долго молчал, но под конец не выдержал и сказал с укоризной.

— Сурово ты их, твоя светлость. Нельзя же так. Если бы не они, нам бы конец настал. Ромеев ведь впятеро больше было.

— Кстати, а почему к тебе в порт купцы плывут? — перебил его князь, уводя разговор в сторону от неприятной ему темы. — Ты же пиратствуешь в этих водах.

— Так я тех, кто ко мне плывет, не трогаю, — удивился Виттерих. — Извините, говорим, почтенные купцы! Ошибочка вышла, обознались! Как в славный город Тергестум придете, вам от портовой пошлины скидка в десятую долю полагается. За беспокойство, значит…

— Хитро придумано, — удивился князь и продолжил:

— Тебе жениться пора, Виттерих! — В Испании у герцога Хиндасвинта внучка есть, ее Баддо зовут. Возьми ее за себя. Я сам за невесту выкуп заплачу.

— Я же бастард! — Виттерих несказанно удивился. — Какой герцог за меня родную кровь отдаст? Это для него позор великий!

— В Рим поедешь, — пояснил князь. — У папы Гонория булла готова. Ты теперь божьим соизволением законный сын своего отца. Ни одна сволочь теперь в твоем происхождении не усомнится.

— А что, так можно было? — Виттерих даже рот раскрыл от удивления. — Жил себе жил безродным ублюдком, а тут — бац, и королевский сын!

— Тебе можно, — кивнул Самослав. — За те деньги, что я отвалил этому святоше, и не такое можно.

— Это…? — вскинулся в нешуточном испуге Виттерих.

— Подарок, — поспешил успокоить его князь. — За твою службу королю Хильдеберту.

— Ну, жениться, так жениться, — почесал кудлатый затылок Виттерих. — Я и не против, в общем-то. Тут с бабами совсем туго, я от воздержания уже скоро на стену полезу. Ну, чисто монах какой живу. А у меня, государь, к монашеской жизни никакого интереса нет. Бабы тут, я тебе скажу, или старые, или страшные, или замужние, или просватанные, или еще в куклы играют… Никак понять не могу, куда они остальных подевали. А шлюхами в порту я брезгую. С такой бабой спать, все равно, что с ночным ведром миловаться. Тьфу! А как характер у моей невесты? Она не сильно уродлива хоть? Если она рябая или горбатая, то я не согласен.

— Характер у нее стальной, вся в деда, — усмехнулся Самослав. — Самое то, что тебе нужно. Девица хваткая, как волчица. Но личико приятное вполне, и фигурка стройная. Все при ней.

— Тогда женюсь, — легкомысленно махнул рукой Виттерих. — А что за нее в приданое дают? Старый герцог известный скупердяй. Я его знавал, когда еще в Толедо жил. Ему уже за шестьдесят перевалило, наверное?

— Приданое хорошее будет, не беспокойся, — усмехнулся Самослав. — А герцогу семьдесят один год, и он до сих пор в полном доспехе воюет.

— Да ладно! — совершенно искренне восхитился Виттерих. — Какой, однако, бодрый старикан! Надо спешить, а то возьмет и невзначай дуба даст. А как же тогда я? Я ведь уже жениться настроился!

— Не дождешься, — усмехнулся Самослав. — Он на редкость крепкий мужик, еще нас с тобой переживет. В Испании снова заваруха началась. Короля Свинтилу свергли и отправили в ссылку. Там сейчас знать вовсю режет друг друга, все на себя королевскую корону тянут.

— Да, я наслышан об этом, — задумчиво кивнул Виттерих. — Свинтиле, наверное, обидно стало. Как будто он ничтожество какое. Его ведь даже убивать не стали, побрезговали, просто в ссылку отправили. Не то, что отца моего… На куски бы порезал сволочей…

— Ну, знаешь, твой отец тоже далеко не ангел был! — удивленно посмотрел на герцога Самослав. — Он же короля Лиуву сверг. Сначала самолично руку ему отрубил, а потом казнил. Забыл, что ли?

— Ну и что, — смущенно засопел Виттерих. — Подумаешь, предыдущего короля убил! Эка невидаль! Лиува слабак был, а это все-таки Испания. Там это обычное дело…

— Как соберешь своих парней, отправляйся в Рим, — сказал князь. — Папа Гонорий тебя примет с почетом. Он тебя уже ждет.

— А экзарх Равенны Исаак? — вскинулся Виттерих. — Он же меня по суше не пропустит. Или засаду устроит или утопит на обратном пути.

— Да как он тебя утопит без кораблей? — захохотал Самослав. — А те, что у него еще остались, утопишь ты. По морю пойдешь, вокруг Италии. Когда твои люди вернутся, Виттерих?

— Да через пару недель придут, — пояснил герцог. — Я за ними уже послал.

— Ждать не будем. Вот прямо на днях и нанесем экзарху ответный визит, — усмехнулся князь. — А то невежливо как-то получается. Сколько отсюда до Равенны плыть?

— Даны при попутном ветре до Италии за день долетят, — пожал плечами герцог. — А ежели залетный торговец какой или рыбак, то вдоль берега будет дня три добираться. Тутошние тоже мигом дойдут. В Тергестуме народ опытный живет, здешние воды хорошо знает.

— Вот и хорошо, что опытный. Ты выясни, Виттерих, кто из горожан за последние две недели из Тергетума уплыл. А еще вспомни, кто из них на тебя зло держит, — с ласковой улыбкой посмотрел на него князь. — На ком оба эти два пункта сойдутся, тот и есть предатель. Насколько я знаю, купцы за это время из порта не выходили.

— Думаешь, у Исаака лазутчик из горожан есть? — вскинулся герцог. Ему эта простая мысль как-то не пришла до сих пор в голову.

— Нет, конечно, — с самым серьезным лицом, на которое был способен, сказал князь. — Я приехал к тебе в гости и тут, совершенно случайно, к нам нагрянули ромеи. А у тебя в городе сорок бойцов всего. Конечно же, тут нет ни одного лазутчика. Ведь экзарх Равенны дурак набитый и даром ест свой хлеб.

— Исаак — редкостная сволочь, конечно, — почесал в задумчивости бороду Виттерих. — Лгун, предатель и взяточник, каких мало. Но он точно не дурак, я его хорошо знаю.

— Ну, а я тебе только что о чем сказал? — одобрительно кивнул князь. — Как только кто-то из твоих горожан вернется, ты знаешь, что делать.

— Знаю… знаю… — налился кровью Виттерих и прорычал. — Я, кажется, понял, кто эта сволочь. Все ходил, землю отца у меня требовал. Я ему, пожалуй, верну немного той землицы. Локтя четыре. В глубину…

Двумя днями позже. Классис. Порт Равенны.

С ответным визитом решили не затягивать. В Равенне никто не ждал гостей так скоро, ведь только-только эскадра ушла в рейд, и прямо сейчас она должна была приводить к покорности захваченный варварами имперский город. У экзарха Равенны никаких сомнений в успехе не было, ведь, по словам доносчика, воинов в городе почти не осталось. Одновременно захватить Тергестум и убить ненавистного василевсу князька Само — такой шанс выпадает нечасто. Так думал хитроумный экзарх Исаак, который много лет лавировал между герцогами лангобардов, которые были куда сильнее, чем он сам. Исаак еще не знал, как жестоко ошибается.

Одиночный драккар, в котором было два десятка гребцов, резал пенную волну острым носом. Болли Горелая Борода с любовью поглядывал на ящик, в котором были сложены глиняные шары размером с кулак. Слезы Хель, так поэтично назвали их даны, опробовав несколько штук в укромном месте за городом. Герцог Виттерих послал их в гавань Равенны, и они должны были подойти туда ранним утром, прямо перед рассветом. Напрямую от Тергустума до цели было примерно двести двадцать миль, но поскольку даны по морю расстояние мерить не умели, то они выяснили, что идти туда при попутном ветре ровно день. А если ветер противный, то все два дня, а то и три. Еще и на островах ночевать придется, если туда занесет воля морских богов. Идти нужно строго на закат, пока не упрешься прямо в итальянский берег. Это было несложно для людей, пришедших в эти места из самой Дании.

Сегодня боги были на стороне воинов, и полосатый парус из овечьей шерсти весело потрескивал под напором тяжелого морского воздуха. Болли стоял на носу, подставив обожженное лицо соленым брызгам. Его наградили кличкой Горелая Борода, и он жутко ей гордился. Слава богам, он заслужил свое имя в бою, ведь рядом сидит Торкиль Свиной Окорок, а чуть поодаль Бьерн Кривые зубы. О его старшем брате слагали легенды, а теперь вот и он сам удостоился почетного звания. Придешь к людям, а тебя спросят: А почему ты, воин, зовешься Горелой Бородой? А он в ответ и скажет: Да потому что своей рукой собственный корабль поджег, чтобы ромейский дромон утопить. А борода в том огне сгорела. Болли даже зажмурился от удовольствия, представляя перекошенные от удивления лица датской деревенщины и вздымающиеся в волнении тяжелые девичьи груди. Э-эх! Попадет ли он когда в Данию? Только богам это известно!