Знойные ветры юга. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий

Они пробыли в городе уже две недели. Князь проводил время с герцогом, привезенные из Братиславы мастера трудились на какой-то трофейной лохани, а четвертая рота, отработав за городом конную карусель со стрельбой по мишеням, наслаждалась законным отдыхом. Мальчишки, стреножив коней, с воплями побежали к морю, ныряя с головой и сплевывая непривычно соленую воду. И даже обрин Айсын, которого долго учили плавать, блаженно лежал на воде, раскинув в стороны руки. Остальные затеяли догонялки, и эта игра в чистой, прозрачной, словно горный ручей воде была совершенно иной, несравнимой с привычной им раньше. Море — не река, тут ведь и берега не видно.

В порту началась какая-то странная суета, и ротный погнал всех на берег. Пацаны закрутили головами, пытаясь понять, из-за чего забегали воины на стене, но пока ничего не могли понять. И только через несколько минут все стало на свои места.

— Смотри, Дражко, корабли какие! — с нескрываемым восторгом тыкал в сторону моря Лаврик. На горизонте показались четыре ромейских дромона с двумя рядами весел. Огромные корабли уже спускали паруса, и по морской глади разнесся бой барабана, под который гребцы взбивали веслами густую соленую пену. Корабли явно двигались в сторону порта.

— Диера ромейская! Вон два ряда весел! Я хочу туда! — почти простонал Святослав, влюбившись в стройные обводы кораблей с первого взгляда. Было в них что-то этакое… благородное, что ли. Этого благородства не было в хищных драккарах и торговых лоханках всех размеров, что стояли в порту. Они смотрелись куда проще, словно служанка рядом с богатой красавицей.

— Шлемы блестят! — Айсын острым глазом степняка углядел главное. — Не купцы это, воины. Взводному бы сказать.

Впрочем, говорить уже ничего не пришлось. На сторожевой башне зазвенел колокол и засуетился расчет, который начал разворачивать баллисту. Большая тяжелая стрела легла в ее ложе, а воин закрутил ворот, оттягивая плечи огромного лука. Видно, там тоже углядели приготовления незваных гостей. Купцы и матросы побежали за городские ворота, а стража полезла на стены, занимая свои места. Тут народ был боевой и службу знал туго.

— Бойцы, по коням! — заревел ротный. — Тетиву вздеть! Враг у города!

Покои Виттериха были небогаты. Да что там! Они, по меркам Словении, были откровенно бедны, но самого герцога это не печалило ничуть. Он жил полной жизнью, крутясь, словно белка в колесе. Он задолжал казне княжества совершенно невероятные деньги, и сегодня его долг увеличится еще больше. Князь привез целый воз с какими-то металлическими листами, трубами, трубками и запечатанными кувшинами. И все это добро смонтировали на один из захваченных Виттерихом кораблей, прямо на корме. Груз сопровождали два неразговорчивых воина, приносивших жертвы Моране.

— Герцог! — в покои ввалился Болли. — Ромеи! Четыре корабля! Местные говорят, это экзарх из Равенны прислал воинов. Пять сотен, не меньше! Мои парни на стенах уже. Баллисты ладим.

— Проклятье! — вскочил Самослав. — Огнемет же в порту и мальчишки из Сотни…

— И у меня тут четыре десятка всего… — сплюнул на пол Виттерих, спешно надевая доспех. — Я остальных на юг услал, городки вдоль берега пощупать. Как назло…

Самослав выскочил на улицу, благо до стены было рукой подать. Бранко смотрел вопросительно, он ждал приказаний. Полусотня княжеской охраны уже была готова к бою.

— Горшки на плечо и несите на тот корабль в порту!— скомандовал князь, напяливая доспех. — Сколько у нас времени?

— Немного совсем, княже, — ответил тот. — На веслах идут. Три мили до них.

— Погода-то какая сегодня! — Виттерих бесшабашно улыбнулся и проверил ход меча в ножнах. — Хороший день, чтобы умереть, князь. Славная будет битва.

— Глупость это все, — поморщился князь. — Нет ничего славного в том, чтобы погибнуть в мелкой стычке. Мы с тобой за множество людей отвечаем.

Воины охраны уже распаковали увязанную кожами телегу, в которой стояли запечатанные бронзовые кувшины. Их брали в охапку и тащили в порт, где у пирса стоял небольшой кораблик с одним рядом весел. Монера, так называли греки такой тип судна, и на ее корме княжеские мастера смонтировали сифонофор. В городские ворота шумным потоком ворвалась рота Сиротской сотни, а галдящие мальчишки посыпались с коней, словно горох. Им было жутко весело.

— Княже! — ротный склонил голову и ударил кулаком в грудь. — Четвертая рота к бою готова! Ждем приказаний!

— Да ты, никак, спятил, Некрас? — на скулах князя заходили багровые желваки. — Это же дети.

— Они воины, — твердо посмотрел на него ротный. — И они присягу давали. Позор великий сидеть без дела, когда враг нападает. Мы их чему столько лет учили?

— Да им же лет по двенадцать, конунг, — удивленно посмотрел на князя Болли. — Я в двенадцать первого врага убил. Чем они хуже? А если погибнут с честью, то попадут в Валхаллу, как настоящие воины. Ну, или куда там вы, венды, попадаете…

— На стену идите, — сдался после недолгого раздумья Самослав. — Из города ни ногой. Прикроете нас из луков.

— Слушаюсь, княже, — ответил ротный, и заорал. — Рота, занять позицию! Ваша стена у порта! Кто геройствовать начнет, всыплю двадцать палок и в погреб запру! Кого ранят, сгною в нарядах!

— Сбереги их! — пристально посмотрел на него Самослав. — Для меня все воины равны, ты знаешь… Но, сбереги мальчишек, прошу!

— Сделаю, — кивнул ротный. — Буду рядом.

Дромоны взяли хороший разгон. Для слаженной команды гребцов три мили — полчаса работы. И эти полчаса истекали прямо на глазах.

— Болли! — повернулся князь к дану. — Бери тридцать парней и уходите из порта. Вон тот корабль твой!

— Не понял! — насупился дан. — Вы тут воевать будете, а мы сбежим, как последние трусы?

— Нет, дружище, — усмехнулся князь. — Воевать будешь именно ты, а мы тебе просто немного поможем. Тут лучше данов никто с веслами не управится.

— Я понял! — просветлел дан, и заорал. — Грюм! Торвальд! Халльдор! Со своими десятками, за мной! Конунг Само доверил нам Дыхание Хель! Если погибнем в бою, парни в Валхалле усрутся от зависти!

Горожане, купцы и матросы из порта все еще текли ручейками в город, а стража ждала до последнего, чтобы запереть ворота. Даны сели на весла, оживленно обсуждая неслыханную перспективу, открывающуюся перед ними. Ведь погибнуть, поражая врага огненным дыханием богини смерти, это величайшая честь! Ни один из живущих пока не удостоился ее. Небольшой кораблик, корма которого была обита медными листами, рванул из порта, словно стрела, уходя вдоль берега в сторону ромейских кораблей, которые широкой дугой приближались к гавани Тергестума. Воины Тайного Приказа, которые уже накачали воздухом бронзовый сосуд, перекрытый клапанами и вентилем, развернули ствол в сторону ближайшего дромона.

Они сблизились минут через десять. Подчиняясь отрывистой команде, даны замедлили ход кораблика, а из сопла сифонофора, украшенного головой дракона, полетела огненная дуга, брызнувшая на борт крайнего корабля, который птицей летел к берегу. Выстрел огнемета прочертил пылающую линию от его носа до самой кормы. Левый борт занялся огнем, а на корабле началась паника. Кентрах, капитан корабля, который со стены казался не больше мышонка размером, бегал и орал, раздавая зуботычины налево и направо. Десяток воинов, из тех, что не потеряли разум от ужаса, начали бить по кораблю из луков, благо и было-то между ними тридцать шагов, не больше. Получалось не очень, руки у них ходили ходуном. Десятки ромеев в ужасе прыгнули с корабля, и поплыли к берегу, а недрогнувшие лучники под командованием капитана расстреляли расчет сифонофора и убили несколько гребцов. Никакой защиты на корме не было. Даны поплыли к острому мысу, что своим острым клювом венчал гавань Тергестума. Плыть в порт было бессмысленно. Дромоны шли куда быстрее, и играючи утопят их кораблик. Воины любовались огромным костром, в который превратился имперский корабль, их бой был окончен. Обращаться с огненной снастью северяне не умели.