Фамильные ценности - Бронислава Антоновна Вонсович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Устроилась бы помощницей к какому-нибудь целителю на остаток лета, — напомнила я. — А теперь я осталась без честно заработанных денег, потому что мне у инора Альтхауза будет неудобно просить жалованье.
— Почему это?
— Потому что мы теперь тут гостьи.
— Одно другому не мешает. Зря Манфред рассчитывает, что может сэкономить на моей внучке, — воинственно нахмурилась бабушка.
— Вряд ли он об этом вообще думал.
Я подошла к камину. Странное дело, я сейчас боялась куда больше, чем когда пробиралась к нему ночью. Наверное, тогда весь страх ушёл на то, чтобы не попасться, а сейчас он был сконцентрирован на том, что не получится.
Бабушка подошла и встала у меня за спиной, намекая, что уж кто-кто, а она всегда меня поддержит. Я собралась, отправила в стену короткий пасс с нужным словом и в награду получила открывшийся тайник. Совершенно пустой тайник.
— Как это? — разочарованно выдохнула бабушка и полезла проверять лично. Она пошарила внутри, убедилась, что глаза её не обманули. — Ничего, надо же. Как такое может быть? Лина, возможно, здесь что-то активируется именно на кровь фон Кёстнеров?
Я скептически хмыкнула, но рукой в тайнике поводила, тоже ничего не нащупав. Тайнику было совершенно всё равно, кто его обыскивал — фон Кёстнер или нет.
Бабушка отстранила меня и начала простукивать стенки тайника, словно надеялась, что к ним что-то прилипло и непременно отвалится, если приложить усилий побольше. Наконец она уверилась в полной бесполезности этого занятия.
— Закрывай, — скомандовала моя ближайшая родственница и тяжело вздохнула. — С прискорбием признаю, что нас обворовали.
— Будет точнее сказать, что обворовали инора Альтхауза, — заметила я. — Если только освобождение тайника не случилось ещё тогда, когда домом владела наша семья.
— Ты разве не видишь, что здесь совершенно нет пыли?
— В библиотеке её, кажется, тоже не было…
— Кажется или не было?
Я задумалась и поняла, что совершенно не помню, лежала там пыль или нет, потому что все мои мысли тогда были только о том, чтобы незаметно достать, вынести и спрятать. Я даже не сказала бы, запылилась ли тетрадка: я её сразу сунула в карман, где она могла эту пыль оставить. Но бабушке свои сомнения я решила не показывать и твёрдо заявила:
— Не было. Если хочешь, можно пойти и проверить.
— И всё-таки я чувствую себя обворованной, — проворчала она, глядя на меня обиженно, как маленький ребёнок, которому пообещали конфету, но не принесли.
— У нас ещё остался тайник в кабинете, — напомнила я.
— Если остался. — бабушка нахмурилась. — Если один тайник обобрали, то почему бы не обнести второй? И знаешь, кто это сделал?
— Кто?
— Твой пациент. Эта комната считалась практически его, у него было предостаточно возможностей для того, чтобы украсть наше имущество.
— Не наше, а инора Альтхауза, — педантично поправила я. — В данном случае, практически собственное имущество лорда фон Штернберга, потому что он — наследник дяди. Единственный наследник.
Бабушка подошла к зеркалу и задумчиво в него всмотрелась.
— Положим, это можно исправить. Всё-таки со стороны этого лорда — непозволительная наглость грабить двух беззащитных женщин, так что лишить его наследства — наша святая обязанность. Если я не получу своё, то хотя бы отомщу.
— Бабушка, возможно, он вообще отношения к этому не имеет, потому что приехал сюда лечиться. Не так давно его мучили такие боли, что он думать больше ни о чём не мог.
— И кто, по-твоему, совершил это преступление? Манфред не мог, у него Дара — кошка наплакала. Да и какой ему смысл обкрадывать себя? Никакого. Следовательно, это сделал кто-то другой.
— Так он мог просто найти и обрадоваться, что вместе с домом получил ещё и дополнительное имущество.
Но бабушку было уже не свернуть с выбранного направления:
— Лина, у него магии бы не хватило, чтобы организовать поиск и открыть тайник. Из тех, что живёт постоянно в доме, магия есть только у его племянника.
— И ему ею пока запрещено пользоваться.
— Он нашёл раньше в предыдущий визит, — уверенно заявила бабушка.
— Это тебе твой Дар подсказал? — не без ехидства уточнила я. — Дорогая, тайник мог быть вскрыт куда раньше. Например, моим отцом. Спальня-то была родительская.
— И как это я забыла про твоего отца? — страдальчески скривилась бабушка. — Наверное, потому что я с радостью забыла бы, что он вообще был в нашей жизни. Вот уж у кого точно были и возможность, и желание, и Дара достаточно. Одни неприятности от этого Вальдфогеля. Если бы не ты, я бы вообще сказала, что это один из самых бесполезных иноров, которые мне когда-либо встречались. Он точно бы украл и даже не поморщился. Итак, у нас есть двое подозреваемых. Теперь нужно понять, кто из них вор.
— Ты забываешь, что к инору Альтхаузу могли приезжать гости, а он селил их в эту комнату.
— Непредусмотрительно со стороны Манфреда. — Она постучала пальцами по каминной полке. — Действительно, подозреваемых получается слишком много. Всех не проверишь. Да и проверишь — что нам это даст? Мы не знаем, ни когда украли, ни что. Но ничего, у нас остался ещё один необследованный тайник.
— В кабинете, — напомнила я. — И это проблема, потому что инор Альтхауз его всегда тщательно запирает, когда не находится там.
— Это как раз не проблема, — оптимистично заявила бабушка.
Но пояснить ничего не успела, потому что в дверь заскреблась Беата и позвала нас на ужин. Но мы даже не успели сесть за стол, как появилась инора Линден. В этот раз без внучки.
— Луиза, я очень обеспокоена твоим решением, — с порога заявила она. — К сожалению, когда прибыла горничная инора Альтхауза, мне не сообщили, а то я приехала бы раньше.
— Эмилия, мне так приятно, что ты обо мне беспокоишься, — улыбнулась бабушка. — Но я решила, что Каролине неприлично проживать в доме, где кроме неё находится двое мужчин.
— Если вы урегулировали посещение библиотеки, то мой дом всегда открыт для вас. Каролина могла бы ежедневно ездить сюда и работать в библиотеке. Все приличия были бы соблюдены.
— Право слово, мне неудобно тебя обременять, дорогая.
— А инора Альтхауза удобно? Неужели он тебе дороже меня? — обиделась инора Линден.
— Эмилия, что ты такое говоришь! Речь не о моём желании или нежелании. Видишь ли, дорогая, к сожалению, Каролина неосторожно приняла на себя некоторые обязательства и поэтому не может покинуть этот дом ещё две недели. Я часть обязательств хочу с неё снять, к примеру, сверить со списком имеющееся постельное бельё. Манфред, ты же разрешишь воспользоваться твоим кабинетом?
— Разумеется, Луиза, — с готовностью подтвердил он. — И сам с радостью вам помогу.
— Ой что ты, дорогой, — обворожительно улыбнулась бабушка. — Это женские дела, тебе неинтересные. Мы с Каролиной прекрасно справимся вдвоём.
Инор Альтхауз смотрел на неё так, что не возникало ни малейшего сомнения: он готов ради своей дамы сердца на всё, даже отдать ей кабинет не во временное пользование, а в постоянное. Но бабушке так надолго кабинет был не нужен: после проверки очередного тайника надобность в доступе отпадала. Во всяком случае, моя. А бабушка уж пусть сама решает, подсчитывать ли постельное бельё и скатерти.
Глава 17
Инора Линден задержалась на ужин, во время которого всячески намекала, как неприлично наше проживание в этом доме. Даже сказала, что от моей репутации ничего не останется. Я с лёгкостью проигнорировала её слова, потому что Катрин мне уже несколько раз говорила, что приличные инориты в академиях не учатся и сами себе на жизнь не зарабатывают, живут на семейные деньги. И судя по самой Катрин, неплохо живут. Осталось найти того, на кого можно будет опереться дальше, — и жизнь, считай, удалась.
Эта роль и была отведена майору. Хорошие личные доходы, обеспеченная семья, да ещё и единственный наследник инора Альтхауза. Поэтому наше пребывание в этом доме очень мешало планам Линденов, настолько мешало, что инора под конец ужина откровенно строила глазки инору Альтхаузу, если была уверена, что этого не замечает моя бабушка. Не замечал этого и он полностью поглощённый другой дамой. А я замечала и поневоле задумывалась, такая ли она верная подруга, как хочет показать. Или для неё не счастье, нет, а финансовое благополучие внучки было куда дороже дружбы?
После ужина я упомянула о процедурах, и это
