ПОВЕСТЬ О ЛЮБВИ И СЧАСТЬЕ или ОТКРОВЕННО О СОКРОВЕННОМ. - Юрий Яблочков

Вечером я забрал Зину с работы из магазина, мы помылись у тещи в бане и, порядочно запоздав, поехали на свадьбу, в принципе, чтобы вручить только подарок. Все гости были там уже хорошо «выпившие» и танцевали на улице. Мы, вручив подарок и поздравив молодых, выпили «штрафную» и тоже вышли на улицу. Я здоровался и разговаривал с родственниками и знакомыми, то есть отделился от Зины.

А к ней подходит пьяненькая городская бабёнка, вся «прикинутая» и говорит Зине, показывая на меня: -- «Ты знаешь этого мужика?»

«Знаю, а что?»-- отвечает Зина.

«Я хочу с ним сегодня переспать, скажи ему об этом»,-- говорит ей незнакомка.

Зина сразу же подошла ко мне и больше никуда от меня ни на шаг не отходила, но мне рассказала эту историю и показала бабёнку. Я посмотрел на «жаждущую» со мной «переспать». Невысокая, стройная, очень симпатичная, хоть и не сильно молодая женщина, и мне тоже захотелось её. Но не тут-то было, Зина меня теперь уже «пасла». Мы выпили за столом ещё немного, и я поспешил домой. Трезвому смотреть на пьяных не очень приятно-то, да и Зине завтра на работу.

Утром, на второй день, я приехал на свадьбу один. Сразу подошел к незнакомке и предложил исполнить её вчерашнее желание сегодня. Мы сразу уехали с ней на речку и занимались там сексом в моём «ушастике» целый день. Мы купались с ней голые, вода была уже холодная, и на реке никого не было, хотя день был очень жарким.

А какое у неё тело, только писать картину, и это в тридцать восемь лет! Конечно, я очень сильно удивился, узнав её возраст. Женщина в возрасте, гораздо старше меня, но сильно уж хороша, у меня прекрасно на неё стоял. И мы вместо того, чтобы похмелиться на свадьбе и смотреть на пьяных, классно провели весь день вместе в объятиях, поцелуях и сексе. Не знаю, замужем ли она была, рожала ли, но никаких растяжек на её теле не было совсем. Груди стоят, такие аккуратные ножки и попа, и нигде никакого подобия целюлита.

Вот есть же женщины, и в возрасте, а так хорошо выглядят, что «малолетки» могут только позавидовать. Я потом встречал семнадцатилетнюю с растяжками по всему телу, даже на грудях и плечах, дикий ужас! Не знаю, в четырнадцать лет, что ли, она рожала? И у семнадцатилетней на «ляжках и попе» страшенный целюлит видел, как у старой толстенной «бабы». А тут тело и талия, как у Венеры Милосской. Она приезжала из областного города, и кому она была родня на этой свадьбе, не знаю. Имени её сейчас я тоже не помню, да это совсем и не важно. Это просто был свадебный роман с удивительной женщиной.

ГЛАВА 24.

Если будешь не ленив, то, как источник, придёт жатва твоя; скудность же далеко убежит от тебя.

Ветхий Завет. Притчи Соломона (гл.6. ст.11).

На работе меня «двинули» ещё выше, назначив начальником формовочного цеха. Я очень не хотел этого и боялся. На моих глазах сделали этой работой троих мужиков душевнобольными, можно сказать. Они, поработав по году на этой должности, становились какими-то отрешенными, надломленными. Мне было стыдно и жалко на них смотреть.

Их каждый день на оперативке, которая начиналась утром без пятнадцати семь, всячески оскорбляли и унижали. Директор завода и главный инженер никогда не стеснялись в выражениях, и это при всех главных специалистах завода, в том числе и женщинах. Благо, ругать было за что каждый день: это и план в трёх пролётах, это и качество, это и номенклатура, это и освоение новой продукции, ремонт и модернизация оборудования. Это чистота и порядок в цехе, это и люди, а их в цехе было тогда около сто двадцати человек. В общем, начальник формовочного цеха практически каждый день получал «разгон», да ещё мог и далеко не по одному разу.

Когда уговаривают, «ставят» на должность, руководители обещают помогать во всём. А потом их помощь бывает только ежедневной руганью и оскорблениями. Я сильно отказывался от такого «доверия», прекрасно понимая, что и со мной будет то же самое, что и с предшественниками.

Но на меня так сильно «наехали», что я никак не мог «открутиться». Не пойму по сей день их тогдашнюю систему. Они думали, что этот не справляется, а другой придет, и у него пойдёт всё как по маслу. Но такого, к сожалению, не бывает. Жизнь, а тем более производство -- это синусоида с цикличными подъемами и спадами.

Как-то начались у меня в цехе поломки с вечера, я только пришёл домой поужинал, звонит мастер второй смены. Я сразу пошел в цех и «проторчал» там вторую и третью смены. Вызывал из дома слесарей и электриков (дежурных не хватало), в общем, я не успевал сделать одно как ломалось другое. Стою утром в комнате мастеров с журналом выпуска готовой продукции, уставший, не сомкнувший глаз за всю ночь. Входит главный инженер со страшного похмелья, не продохнёшь, (тоже, наверное, всю ночь не спал). Берёт в руки журнал, а там выпуск продукции за сутки сто двадцать кубов, вместо ста восьмидесяти по плану.

Потряхивая головой, он говорит мне: «Так что, Юрий Алексеевич, до ста двадцати кубов докатились?».

Я, передразнивая его, трясу головой и говорю: «Да, Иван Васильевич, вот докатились».

«Ну, и разъебай ты,» -- говорит он мне, заметив, что я его передразниваю.

Рядом со мной стояли мои мастера: мастер ночной смены, бывший начальник цеха и мастер первой смены, мой хороший товарищ. Мы с ним вместе работали мастерами, он мой ровесник, и мы дружили семьями, а ныне давно покойный.

Я был очень злой, и ответил на оскорбление главному инженеру: «Пошёл ты на х.., алкаш ё…».

А он мне: «Как, как ты сказал? Мы, что на брудершафт с тобой пили ?»

У него даже губа затряслась.

Тогда я сразу ответил : «Извиняюсь, Иван Васильевич, пошли Вы на х…, на брудершафт мы с вами точно не пили». Развернулся и ушёл от него в цех: думал, всё, наработался на заводе. Но на оперативке почему-то главный инженер даже заступался за меня перед директором, рассказывал о поломках в цехе, а о нашем с ним инциденте ни слова.

Встретил я Ивана Васильевича несколько лет назад в поселке, он уже давно на пенсии, старенький совсем. И давай он меня хвалить, вспоминать мои бывшие достижения. Мне было неудобно это слушать, я не люблю, когда меня хвалят, сразу тушуюсь. Однако всегда считал и считаю по сей день, что если взялся за работу, то должен работать от всей души и от чистого сердца. Должен честно относиться к своей работе, не жалея на это ни своих сил, ни личного времени.

Неоднократно просил я тогда директора вернуть меня на полигон, где я был в «своей тарелке» и вполне справлялся со своими обязанностями. Но меня упорно «держали» в цехе, хотя на оперативках постоянно «воспитывали», как и моих предшественников.