Урбанизатор - В. Бирюк

Часть 70. «Их сёла и нивы за буйный набег…»

Глава 380

«Всё проходит. И это — пройдёт».

Соломон — мудр.

Ух какой он мудрый! Аж противно.

Особенно остро мудрость царя Иудейского я ощутил, когда в предбаннике моего балагана дико завопили детским голосом.

Почему «балагана»? — «Сапожник всегда без сапог» — русская народная мудрость.

Вот я строю город. Построили кучу разных… зданий и сооружений. А сам… Хорошо хоть внутри конструкции из еловых жердей — войлочное подобие юрты соорудили. Прежде можно было палец в щель просунуть и снежок на улице пощупать.

Надо бы терем-теремок поставить. «Бы»… «руки не доходят». Потому что: «дурная голова — ногам покоя не даёт»?

Укрыл Трифу потеплее. Она что-то пробормотала во сне и уткнулась в подушку. Мы с ней вчера уточняли методику… Нет, не того что вы подумали, а преподавания грамоты взрослым. Про Ноама Хомского я уже…

Но — увлеклись… засиделись… залежались… закувыркались… Замучилась девочка. И мозгами, и… и вообще. Я же сплю по-волчьи, каждый час круги по балагану на четвереньках нарезаю. Не просыпаясь. Вот и ей приходиться то под стенку отползать, чтобы я во сне не наступил, то наоборот, ко мне, к тёплому, ползти и прижиматься. Прямо — не ночь любви, а марш-бросок по-пластунски. Так-то я обычно как султан восточный: отымел-отослал. Но нынче… Ноам Хомский замучил-утомил. Пусть поспит ещё чуток.

Нуте-с. Чего хорошенького, в части «сырья для производства конфет», принесло нынче течение жизни к моему порогу? Точнее — в предбанник.

В прихожей на земле лежал мальчишка. А Курт прижимал его за холку.

Сильно мой князь-волк изменился. После «хриповыдерания». Конечно, безопасность — святое. Но свободный доступ к моему телу — должен быть. А то превращусь в нормального монархического идиота. До которого даже и муха не долетит. И, соответственно, информации — не донесёт.

Мальчишка из моих сигнальщиков. Чуть отойдя от испуга, вздрагивая и оглядываясь на Курта, он совладал, наконец, с голосом и доложил:

— Тама… по Волге, снизу… люди идут. Мари. Много.

Установившаяся в последние дни морозная погода немало способствовала укреплению льда на реках. Соответственно, мирная пауза на нашем «острове»… Как и обещал царь Иудейский.

Что-то подобное я ожидал. Со всеми окружающими племенами отношения у нас враждебные. Частью — из-за моих собственных действий, частью — вообще. Всякий русский человек после Бряхимовского боя здесь — враг. Потому что местные племена, купленные подарками эмира Серебряной Булгарии, пришли на Стрелку. И были здесь биты.

«Кровь их — на руках твоих!».

С чем и живём. Хотя, конечно, руки перед едой — мою регулярно.

Племена должны попытаться сковырнуть меня со Стрелки, я к этому морально готов. Поэтому первый вопрос:

— Как вооружены?

Мальчишка хлюпнул носом и, испуганно оглядываясь на Курта, ответил:

— А, это… никак. Ну… тама… с под сотню народу. Дети и бабы. Худоба всякая… Ну… А мужиков с оружием — вовсе чуть.

По логике — туземцы должны на меня напасть. Какая-то вражеская уловка? Нацепили на себя шкуры крупного рогатого скота, женские одеяния… Оружие припрятали… Но — «дети»? Куклы какие-то тащат? И ещё: наблюдатели засекли их вёрст за 20 от Стрелки. Что-то сомнительно, чтобы маскировку в форме коровьих шкур так заблаговременно применять начали…

Враг — идёт.

Но как-то странно, непонятно. Надо сбегать, посмотреть поближе.

Начал собираться — хоть плачь! Людей нет!

Я, со своей вечной тягой к оптимизации, расставил людей так, что все при деле — бездельники отсутствуют как класс. Снять кого-нибудь с работы — работа застопорится. А они все нужны. Из бойцов — половина в карауле, половина отдыхает. Нет, если «прямая и явная угроза» — можно всё остановить, всех поднять. Как было, когда караван муромских «конюхов солнечного коня» пытался мимо Стрелки в Волгу прорваться. Но вот в такой ситуации…

— Чарджи — командиром, Терентий — управителем. Работать как прежде, смотреть внимательно. Сухан, Салман, Курт — со мной.

— Дык эта… и я.

— Илья Иванович, кабы в бой — тебе цены нет. Но тут до ворога — ещё добеги попробуй. А ты на лыжах бегать… Хотя я тебе и предлагал.

Илья Муромец, осевший у меня на Стрелке после разгрома верхушки Яксерго в их святилище в Каловой заводи, недовольно трясёт головой. Но… вы себе великого русского богатыря на беговых лыжах представляете? У этого потомка святорусского героя — фактура и кубатура как у великого предка. Не бегун. Куда Бурушка отвезёт, там и отмахнётся. А вот сам… Не, не надо.

Команда стандартная: чудище лесное, зомби, джин, нелюдь… А, ещё — «русский нацист». В лице Саморода — при любом вопросе по поводу туземцев первый ответ — «резать!». Потом, иной раз, и разумное чего скажет. Сейчас мне нужен толмач.

Брони нацепили, лыжи навострили…

«И куда ты, стерьва, лыжи навострилаДля чего надела, падла, синий свой берет?…»

Он — не синий. Просто — мисюрка с кольчужным никабом.

Побежали.

За эти недели я успел всех своих погонять по лыжне. У гридней навык восстановился быстро, а вот остальные… Но самое главное — не пускать Курта вперёд по лыжне! После его лапищ с невтяжными когтями… Такие колдоё… неровности образуются — как по мёрзлой пахоте. А потом по этой… контрольно-следовой полосе возвращаться придётся. Ох, и намучаемся! Но «шерстистый крокодил» напрочь не хочет лезть в сугробы. Ему, вишь ты, там неудобно. Или залезет под ёлку, язык вывалит и смотрит. Наглыми жёлтыми глазами. Ну не оставлять же! Да и скучно мне без него.

«Детский сад — трусы на лямках».

Проскочили по накатанной лыжне до Кудыкиной горы. Пока народ отогревался, запросили подробности с дальней, самой пока последней по этой линии, вышки.

Странно мне. На племенной отряд удальцов — непохоже. Коровы у них — настоящие, роняют жидкие лепёшки. Бабы — настоящие. С волосами. Нет, конечно, для войны и парики можно придумать. Докладывают: детей грудью кормили. Далеко, сигнальщикам видно плохо — могли и по-придуриваться. Но чтобы ватажок марийцев такими штуками заморачивался…

Оп-па! А это ещё интереснее. По следу первой группы на приличной дистанции идёт вторая. Вот эти — нормальные. В смысле: мужчины, с копьями, есть щиты, видны луки и колчаны. Человек тридцать-сорок. Без скотины, баб и детей.

Арьергард? Группа прикрытия? Одни — бегут, другие — их догоняют? Выманивают «русских дурней»? «Ловля на живца»? Или ещё какая-то военная хитрость?