Золотая Орхидея (СИ) - Трефилова Майя

— Ну, ты нашел, что сказать! Руми, не слушай этого дурака, — разозлился тигр.

— Ничего страшного. Вы вчера были правы. Негоже мне сидеть и унывать. Схожу в дворцовую библиотеку, нужно найти способ спастись, — уверенно сказала Руми больше для самой себя, чем для друзей.

— Вот и правильно! — поддержала её Витэ. — Хочешь, пойдем вместе?

Ханум желания идти в библиотеку не изъявил, потому Руми отправилась только с тиграми. Шли они неторопливо, останавливаясь едва ли не у каждого цветущего растения, чтобы Игнэ понюхал его и восхитился чудесами окружающего мира и чувством прекрасного фениксов. Руми улыбалась. Постепенно её сердце оттаивало. С Игнэ не получалось грустить, его простота и искренность сияли звездами в обществе ханжей. Витэ тоже нравилась компания тигра, о чём она, не скрываясь, говорила: «Как хорошо, что он со мной». Руми показалось, что вокруг них есть какая-то тайна, но лезть в чужие секреты не хотелось. В истинности их любви друг к другу ей уже не приходилось сомневаться.

Дворцовая библиотека находилась недалеко от тронного зала, проходя мимо которого, Руми помрачнела. Ещё кровоточила вчерашняя рана. В пути друзьям никто не встретился, что не удивляло. Фениксы в солнечный день трудились или за стенами дворца, или там, где их не видно.

У медных дверей компания остановилась. Тигры решили ещё побродить по дворцу, пока Руми займётся поисками. Она согласилась, пообещав к обеду освободиться. Когда Игнэ и Витэ ушли, она толкнула дверь, удивившись, насколько та оказалась легкой, и вошла в обитель книг и свитков.

Здесь воплотилась тысячелетняя история накопления знаний в мраморном великолепии высоких стеллажей, подпиравших потолок с исполинским барельефом Мирового Древа, оплетавшим корнями всё сущее. Руми замерла, запрокинув голову и открыв рот, пока её не окликнули. Смотритель в простой персиковой рубахе до колен, перетянутой траурной лентой, и таких же широких штанах велел назвать имя и цель посещения.

— Руми Сингардилион. Хочу узнать о… разведении орхидей, — промямлила она первое, что пришло в голову.

Смотритель поднял бровь, но ничего больше спрашивать не стал и проводил до секции, посвященной лиановым растениям. Руми только успевала головой крутить, стараясь запомнить, куда направится, когда удастся отделаться от смотрителя. Днём в большей части библиотеки царила тень, чему Руми порадовалась. Слепящий свет замучил её.

Со стеллажа смотритель достал весьма ветхую книгу, пропитанную дурнопахнущим раствором, не дающем ей рассыпаться.

— Этот справочник составила сама царица Меренити. Обычно я не выдаю её для чтения, но приказом царевича Симериона дочери Сингардилиона велено предоставлять всё наилучшее. А лучше этой книги об орхидеях ничего не написано, — сказал он, вручая Руми фолиант.

— Да, да, спасибо… если мне понадобится ваша помощь, я позову, — ответила она, опасаясь, что раз смотритель вверил ей такое сокровище, то теперь останется следить.

К счастью, он только упомянул о личной ответственности посетителя, если книга при возврате окажется не в том состоянии, в коем её передали. Клятвенно заверив, что всё будет в порядке, Руми для приличия открыла книгу, краем глаза наблюдая за удаляющейся в глубины библиотеки фигурой смотрителя. Когда он скрылся из виду, она решила вернуть фолиант на полку, но внезапно из него выпал желтоватый листок. Сердце Руми рухнуло: она испортила драгоценный справочник. Но, подняв листок, поняла, что его всего лишь вложили в книгу. На ощупь он был шероховатый, из какой-то особой бумаги. Почерк тоже не книжный, не аккуратный, руны едва читались. Руми хотела вложить листок обратно, но беглый взгляд выцепил из корявого текста слово, а точнее имя, болью отозвавшееся в груди — Аймери.

Тревожно озираясь, Руми положила книгу на пол и сама на него села, скрестив ноги. Любопытство сильнее страха. Она перевернула листок, полагая, что начало текста на другой стороне. Так и оказалось.

Здравствуй, Бэйшар. От всей души поздравляю тебя и Меренити. Прости, что не смог приехать на свадьбу. Надеюсь, Руна извинилась за меня. Слышал, Сингардилион тоже планирует остепениться. Надеюсь, сумею вернуться хотя бы к его свадьбе.

В подарок позволь преподнести тебе первую подробную карту архипелага Ливнер. Я сам её составил. Пришлось, конечно же, посетить каждый остров, но это стоило усилий. Как видишь, она выполнена на особой бумаге, которую драконы изготавливают хитрым алхимическим способом. Не буду вдаваться в подробности. Фениксам он недоступен, хотя обещаю подумать, как это исправить. Бумага защищена от старения (даже слово противно это писать!) и почти от любых повреждений. Проживет до конца мира и чернила не выцветут! Письмо своё пишу на такой же, не удержался. Стоит, однако, заметить, что при всём моем мастерстве каллиграфии, работать с ней непросто. Карту линия за линией я рисовал трое суток, не прерываясь на остальные дела. Но она точно аккуратней этого письма. Сам видишь, какие выходят руны.

Как мой сад? Застать бы его в полном цвету… Спасибо, что так трепетно за ним ухаживаешь. Руна скучает, хочет приехать ко мне и оставить Аймери наместником в Мелехе. Присмотри за ним, чтобы он не натворил бед, а лучше отправь Сингардилиона. Конечно, мне стыдно, что я оставил вас разбираться со своими делами. Когда-нибудь мои странствия закончатся, и я погружусь в красоту нашей страны, колыбели этого мира!

Я сейчас занят почти каждый день. Ты же знаешь, что недавно повелители трех Пределов выбирали императора архипелага. Им стал Нэйджу. Гория и Дайерин в один голос объявили, что хотят видеть его верховным правителем. Он сильный, волевой, хотя угрюмый и весьма мнительный. Вся страна будет в его стальной хватке. Мне больше по душе Гория — веселый, бесхитростный и поесть любит. Про Дайерина сложно что-то писать, драконы про таких говорят «ни рыба, ни мясо». Его владения не так значительны и богаты, как у его соседей, потому, мне кажется, голос его имеет меньший вес, чем голос Гории. Кстати, Нэйджу тоже женится, оттого останусь я на островах до следующей весны. Рядом с Руной дни станут краше. Много времени я провожу за изучением драконьих преобразований. Интереснейшая вещь даже в теории, а выглядит просто невероятно! Целых четыре тома об этом написал, надеюсь, ты почитаешь, когда я вернусь.

Искренне твой, Адзуна.

Руми ещё долго крутила в руках письмо, не веря, что дочитала его. Хотелось больше слов, чернилами разукрасивших вечную бумагу, больше подлинной истории, которую ныне забыли или переврали. В руках — доказательство, что Адзуна действительно существовал и делал то, благодаря чему его все знают. Были занятия, которые ему нравились и те, за которые он брался лишь по необходимости. Он любил, дружил, хотел присутствовать на праздниках. Показывал приязнь и сомнение. Был обычным Живущим на Земле, прежде чем стал демоническим злом — Оссэ.

Чудовищной стала обида на то, каким письмо оказалось коротким. Сколько всего хотелось узнать… Интересно, как Адзуна относился к отцу? Приехал ли на свадьбу? Приехала ли к нему Руна? Где теперь составленная им карта и тома с описанием драконьей алхимии? Последнее взволновало Руми не на шутку. Они могли храниться в библиотеке. Как и другие книги Адзуны. Сокровенные знания…

Руми спрятала письмо в фолиант, который убрала на место. Сначала решила просмотреть списки всех авторов библиотечных книг, благо, Адзуна должен идти одним из первых. С его тягой к исследованиям он описал всё, что только мог, и если кто и знал, как помочь, то только он. С этой просьбой Руми обратилась к смотрителю. Он неприятно удивился, но не стал перечить знатной госпоже.

В отдельном душном кабинете в тяжёлых каменных ящиках хранились многометровые свитки с перечнем авторов и их трудов. К удаче Руми, и в этот раз смотритель оставил её одну. Достав первый свиток, она испытала острое разочарование. Ни одного упоминания Адзуны. Так быть просто не могло! Неужели царь в горестном порыве уничтожил все книги первого феникса? Руми напряженно пробегала глазами свиток за свитком, убирала просмотренные в каменный ящик и доставала новые. Ничего.