Львица по имени Лола (СИ) - Волкова Дарья

А Левка понимает, что реально готов убить самого себя, если обидит ее. А еще понимает, что сейчас ему предстоит испытание воли и выдержки. И что ни идей, ни сценария, ни хотя бы мало-мальски внятного плана действий у него нет. И значит, есть только один выход. Не торопиться и двигаться вперед маленькими шажочками. Степ бай, мать его, степ.

Ну и пошли тогда.

Но Дина снова его опередила — подняла лицо. А с поцелуями у них полный порядок.

Или беспорядок. Полный. До комка в горле, сбившегося дыхания, и ноет что-то под ребрами, и еще ниже, увы, но тоже ноет.

Девочка моя, что же нам делать, если меня от поцелуя так уносит?

Лев подхватил девушку на руки. Просто чтобы хоть на что-то себя отвлечь. И замер. Куда идти? В гостиную, где на них будет пялиться голый мужик в очках, чье имя он снова благополучно забыл? А Дина, прижимаясь губами к его шее и сметая на «нет» все его попытки обрести хотя бы подобие благоразумия, махнула рукой. В сторону спальни.

Ну ок.

Шикарная у нее кровать. На кованых высоких ножках, широкая, с ажурным затейливо выгнутым изголовьем. Падать, целуясь и задыхаясь от страсти, на такую кровать удобно. Но Лев бережно опустил на нее свою ношу. А потом вдруг лег рядом, на спину. И они так и лежали, касаясь кончиками пальцев и повернув друг к другу лица.

Охренительная прелюдия. Зато, между прочим, немного прояснилась голова. И Левка четко осознал, что страха в ее глазах нет. И не должно появиться!

Насмотрелись. Потянулись друг к другу. Снова поцеловались. С нежностью, быстро перешедшей в страсть. И руки ему уже не удержать. Огладил плечи, опалил дыханием шею, почувствовал ее пальцы на своем затылке. И рискнул коснуться груди. Упругая твердая грудь юной девушки. Как бы удержать себя от острого желания сжать ее, почувствовать всей горстью всю упругость, услышать стон наслаждения. Задрать футболку и посмотреть. И взять в рот нежный сосок розовато-бежевого цвета — это Левка знал так, будто уже видел.

А, так какого черта, можно же и посмотреть! И все остальное тоже можно.

Языком в рот, руками под футболку и подмять девушку под себя.

Сколько секунд произошло между тем, как он прижал Дину к мягкому и упругому матрасу и тем, как он почувствовал… Снова, бл*дь, почувствовал!

Похоже, он бьется головой о непрошибаемую стену. С совершенно закономерным результатом. Дина всхлипнула под ним. Коснулась спины дрожащей рукой.

— Прости меня, Левушка…

Не то. Все не то. И надо не так.

8.4

Левка резко сел на кровати.

— У тебя веревка есть?

— Что? — Дина тоже села, неловко одернула футболку.

— Веревка. Обыкновенная. Или на худой конец пояс от халата.

— Зачем?

— Ты веришь мне? — они снова смотрят в глаза друг другу. И Дина медленно кивает. — Тогда неси.

Верёвкой оказался пояс от махрового халата. Светло-желтый. Хороший, толстый. А без кляпа мы обойдёмся, нам еще ртом целоваться.

Он пошел ва-банк. Оглядываться назад — не только бессмысленно, но и опасно. Только вперед. Степ бай, мать его, степ.

Раз — и на пол полетела снятая рубашка. Повел плечами, разминая напоследок. Два — в одно движение переметнулся к изголовью, бросил Дине пояс.

— Привязывай.

И руки поднял, прижав запястья к холодным металлическим завиткам.

Дина смотрела на его перфоманс, раскрыв рот. Да, голубка, я тоже от себя в шоке. Но иного пути не вижу.

— З-з-ачем? — от удивления она стала заикаться. Но пояс поймала и держала в руках.

— Затем, что ты меня боишься.

— Не боюсь! — тут же принялась спорить Дина. Но на самом деле она не спорила. Оправдывалась.

— Боишься, — устало выдохнул Лев. — Это не от головы, это другое. И оно сильнее тебя. Единственный способ побороть его — дать тебе уверенность, что я не сделаю ничего, чего бы ты сама не захотела. Моим словам ты не поверишь. Поэтому… — Левка поднял взгляд вверх, на свои кисти, пошевелил пальцами. — Привязывай. И покрепче. Я сильный.

Несколько долгих мгновений Дина молчала. И когда Левка уже уверился, что ему вместе с его нетрадиционными предложениями сейчас покажут на дверь, Дина двинулась к нему. Лицом к лицу, так, что касаются носы.

— Не страшно?

Нет. Под нами нет сотни метров воды. Да и вообще, я умею плавать.

— Не страшно. Ты же со мной.

Желтый пояс туго оплел левое запястье. Потом правое. Левка закрыл глаза, чтобы не смотреть на ее грудь, двигавшуюся прямо перед его лицом, пока Дина возилась с поясом.

Наконец, она отстранилась. Села на пятки. Он подергал руками.

— Хорошая работа.

Дина попробовала улыбнуться, но у нее лишь дернулся угол рта. Она не выглядела испуганной. Она выглядела донельзя изумленной. Это определённо лучше, чем испуг. Вот в этом направлении и будем двигаться. Изумлять.

— У приговоренного есть право на последнее желание?

Дина сложила руки на груди, изобразила вид крайней задумчивости. И кивнула.

— Это будет справедливо. Чего ты хочешь?

— Сними футболку.

Она еще раз задумалась — уже по-настоящему, не изображая. И исполнила его желание.

Лифчик простой, черный, больше похож на топик. Но ему и этого за глаза. Да, посмотри уже девушке в глаза. Она же на тебя смотрит.

Дина глубоко вдохнула. Красиво вышло. А затем тоном комментатора сообщила:

— Я начинаю.

И начала.

Бывали случаи в жизни Льва, когда излишняя самоуверенность подводила его. Но никогда она не подставляла его так, как сейчас!

Чем он думал, когда решил, что это хорошая идея? Или в нем дремавший дотоле мазохизм проснулся?!

Ее губы были мягки, нежны, невесомы. И очень, черт побери, неторопливы! Зато с инквизиторской методичностью Дина обнаружила все чувствительные места на верхней половине его тела. Ниже уха — Левка почувствовал, как лопатки оторвались от матраса, когда Дина туда его поцеловала. До дрожи приятно, это даже словом «приятно» не назовешь, ощущения… ОЩУЩЕНИЯ! Ободренная его реакцией, Дина решила пустить в дело и язык. Влажный и быстрый.

Ему стало казаться, что он готов выскочить из собственный кожи от остроты чувств. А Дина добралась до шеи. А шея у Левка вся, куда ни целуй… И она там все и… И губами, и снова языком. К шуму рваных вдохов и выдохов добавились его стоны.

Дальше в пыточном наборе Дины Ингер значились ключицы. И плечи. И прикосновения тонких, чутких пальцев — быстрые и уже немного жадные.

Левка попытался облизнуть губы и понял, что во рту пересохло так, что язык шуршит, задевая о зубы. Но воды сейчас просить — идиотизм полнейший. А вот о чем-то другом…

8.5

— Сними лифчик.

Дина замерла. Выпрямилась. Не видел ничего красивее. Никогда. И ей определённо нравится то, чем она сейчас занималась. Слабое, но все же утешение.

Она чуть заметно нахмурила брови. Лев пошевелил пальцами.

— Я по-прежнему связан. Я тебя не трону — даже если захочу. Но позволь мне хотя бы посмотреть на тебя.

Складка между женских бровей разгладилась. Дина завела руки за спину. Лев затаил дыхание.

Она оказалась не такой, как он себе представлял. Он просто не был способен вообразить такую красоту. Идеальная, упругая, прямо под ладонь девичья грудь. Понял, что неосознанно сжимает пальцы в кулаки, заставил разжать. Облизнул сухие губы. И не сводил глаз с ее груди. Под его взглядом соски съежились, перестали быть плоскими. Словно просились в рот.

Надолго ли его хватит?..

Дина, поначалу словно загипнотизированная его взглядом, решительно тряхнула волосами. И наклонилась к нему. И поцеловала в губы. И тихонько застонала ему прямо в рот, когда ее грудь коснулась его.

Левка снова оторвал лопатки от матраса. Давай, девочка, это же приятно. Очень.

И Дина это поняла. Тоже прижалась. Поерзала, потерлась об него и застонала уже громче. И тут Дину наконец сорвало по-настоящему.

А Лёвке стало по-настоящему херово.

Она его уже совсем иначе целовала — влажно, жадно, видимо, даже начала осваивать технику засосов. Пару раз укусила. И терлась об него. Совершенно бесстыдно терлась о его торс.