Сонет Серебряного века. Сборник стихов. В 2 томах. Том 1 - Людмила Мартьянова

16 ноября 1917

Наряд весны

За годом год, ряды тысячелетий, —Нет! неисчетных миллионов лет,Май, воскрешая луговины эти,Их убирает в травянистый цвет.

Пытливцы видят на иной планете,Что шар земной в зеленый блеск одет;Быть может, в гимне там поет поэт:«Как жизнь чудесна в изумрудном свете!»

Лишь наш привычный взор, угрюм и туп,Обходит равнодушно зелень купИ свежесть нив под возрожденной новью;

Наряд весны, мы свыклись в мире с ним;И изумруд весенних трав багрим,Во имя призрака, горячей кровью!

1918

Memento mori[22]

Импровизация в кафе «Десятая муза»

14 мая 1918 г.

Ища забав, быть может, сатанаЯвляется порой у нас в столице:Одет изысканно, цветок в петлице,Рубин в булавке, грудь надушена.

И улица шумит пред ним, пьяна;Трамваи мчатся длинной вереницей...По ней читает он, как по страницеОткрытой книги, что вся жизнь – гнусна.

Но встретится, в толпе шумливо-тесной,Он с девушкой, наивной и прелестной,В чьих взорах ярко светится любовь...

И вспыхнет гнев у дьявола во взоре,И, исчезая из столицы вновь,Прошепчет он одно: memento mori!

14 мая 1918

Миги

Бывают миги тягостных раздумий,Когда душа скорбит, утомлена;И в книжных тайнах, и в житейском шумеУже не слышит нового она.

И кажется, что выпит мной до днаВесь кубок счастья, горя и безумий.Но, как Эгерия являлась Нуме,—Мне нимфа предстает светла, ясна.

Моей мечты созданье, в эти мигиОна – живей, чем люди и чем книги,Ее слова доносятся извне.

И шепчет мне она: «Роптать позорно.Пусть эта жизнь подобна бездне черной;Есть жизнь иная в вечной вышине!»

1918

Ночное небо даль ревниво сжало,Но разубрался в звездах небосклон.Что днем влекло, томило, угрожало,Слилось меж теней в монотонный сон.

Иные ночи помню. Страсти жалоВздох исторгало трепетный, как стон;Восторг любви язвил, как сталь кинжала,И был, как ночь, глубок и светел он!

О почему бесцветно-тусклы ночи?Мир постарел, мои ль устали очи?Я онемел, иль мир, все спевший, нем?

Для каждого свои есть в жизни луны,Мы, в свой черед, все обрываем струныНа наших лирах и молчим затем.

1918

Скала к скале; безмолвие пустыни;Тоска ветров, и раскаленный сплин.Меж надписей и праздничных картинХранит утес два образа святыни.

То – демоны в объятиях. ОдинГлядит на мир с надменностью гордыни;Другой склонен, как падший властелин.Внизу стихи, не стертые доныне:

«Добро и зло – два брата и друзья.Им общий путь, их жребий одинаков».Неясен смысл клинообразных знаков.

Звенят порой признанья соловья;Приходит тигр к подножию утеса.Скала молчит. Ответам нет вопроса.

7 января 1895

В вертепе

В сияющем изысканном вертепе,Под музыку, сулившую канкан,Я задремал, поникнув на диван,И вдруг себя увидел в черном склепе.

Вокруг стоял мучительный туман, —В окно неслось благоуханье степи.Я встать хотел, – мешала боль от ран,И на ногах задребезжали цепи.

И что-то вдруг так ясно стало мне,Что горько я заплакал в полусне,Что плакал я, смущенно просыпаясь.

Опять звенит приманчиво рояль,Мой странный сон бледнеет, расплываясь,Но мне еще – кого-то – смутно – жаль...

1 февраля 1895

Тени прошлого

Осенний скучный день. От долгого дождяИ камни мостовой, и стены зданий серы;В туман окутаны безжизненные скверы,Сливаются в одно и небо и земля.

Близка в такие дни волна небытия,И нет в моей душе ни дерзости, ни веры.Мечте не унестись в живительные сферы,Несмело, как сквозь сон, стихи слагаю я.

Мне снится прошлое. В виденьях полусонныхВстает забытый мир и дней, и слов, и лиц.Есть много светлых дум, погибших, погребенных,—

Как странно вновь стоять у темных их гробницИ мертвых заклинать безумными словами!О тени прошлого, как властны вы над нами!

Апрель 1898

Ликорн

Сонет

Столетний бор. Вечерний сумрак зелен.Мне щеки нежит мох и мягкий дерн.Мелькают эльфы. Гномы из расщелинГранита смотрят. Крадется ликорн.

Зачем мой дух не волен и не целен!Зачем в груди пылает ярый горн!Кто страсть мне присудил? и кем он велен,Суровый приговор бесстрастных норн?

Свободы! Тишины! Путем знакомымСойти в пещеру к празднующим гномам,Иль с дочерьми Царя Лесного петь,

Иль мирно спать со мхом, с землей, с гранитом...Нет! голосом жестоким и несытымЗвучит во мне, считая миги, медь.

11 июля 1908

В альбом Н.

Она мила, как маленькая змейка,И, может быть, опасна, как и та;Во влаге жизни манит, как мечта,Но поверху мелькает, как уклейка.

В ней нет весны, когда лазурь чиста,И дышат листья так свежо, так клейко...Скорей в ней лета блеск и пестрота:Она – в саду манящая аллейка.

Как хорошо! ни мыслить, ни мечтатьНе надо; меж листвы не видно дали;На время спит реки заглохшей гладь...

В порывах гнева, мести и печали,Как день грозы, была бы хорошаЕе душа... Но есть ли в ней душа?

1911

Осеннее чувство

Гаснут розовые краскиВ бледном отблеске луны;Замерзают в льдинах сказкиО страданиях весны.

Светлых вымыслов развязкиВ черный креп облечены,И на празднествах все пляскиЛиком смерти смущены.

Под лучами юной грезыНе цветут созвучий розыНа куртинах Красоты,

И сквозь окна снов бессвязныхНе встречают звезд алмазныхУтомленные мечты.

19 февраля 1893

Предчувствие

Моя любовь – палящий полдень Явы,Как сон разлит смертельный аромат,Там ящеры, зрачки прикрыв, лежат,Здесь по стволам свиваются удавы.

И ты вошла в неумолимый садДля отдыха, для сладостной забавы?Цветы дрожат, сильнее дышат травы,Чарует все, все выдыхает яд.

Идем: я здесь! Мы будем наслаждаться,—Играть, блуждать, в венках из орхидей,Тела сплетать, как пара жадных змей!

День проскользнет. Глаза твои смежатся.То будет смерть.– И саваном лианЯ обовью твой неподвижный стан.

1894

Сонет к форме

Есть тонкие властительные связиМеж контуром и запахом цветка.Так бриллиант невидим нам, покаПод гранями не оживет в алмазе.

Так образы изменчивых фантазий,Бегущие, как в небе облака,Окаменев, живут потом векаВ отточенной и завершенной фразе.

И я хочу, чтоб все мои мечты,Дошедшие до слова и до света,Нашли себе желанные черты.

Пускай мой друг, разрезав том поэта,Упьется в нем и стройностью сонетаИ буквами спокойной красоты!

6 июня 1895

Сонет к мечте

Ни умолять, ни плакать неспособный,Я запер дверь и проклял наши дни.И вот тогда, в таинственной тени,Явился мне фантом женоподобный.

Он мне сказал: «Ты слышишь ропот злобный?Для книг твоих разложены огни.Смирись, поэт! мечтанья прокляниИ напиши над ними стих надгробный!»

Властительно слова звучали, ноТомился взор тревогой сладострастной,Дрожала грудь под черным домино,

И вновь у ног божественно-прекрасной,Отвергнутой, осмеянной, родной,Я отвечал: «Зачем же ты со мной!»

4—6 сентября 1895

Львица среди развалин

Гравюра

Холодная луна стоит над Пасаргадой.Прозрачным сумраком подернуты пески.Выходит дочь царя в мечтах ночной тоскиНа каменный помост – дышать ночной прохладой.

Пред ней знакомый мир: аркада за аркадой;И башни и столпы, прозрачны и легки;Мосты, повисшие над серебром реки;Дома, и Бэла храм торжественной громадой...

Царевна вся дрожит... блестят ее глаза...Рука сжимается мучительно и гневно...О будущих веках задумалась царевна!

И вот ей видится: ночные небеса,Разрушенных колонн немая вереницаИ посреди руин – как тень пустыни – львица.

24 июня 1895

Ассаргадон

Ассирийская надпись

Я – вождь земных царей и царь, Ассаргадон,Владыки и вожди, вам говорю я: горе!Едва я принял власть, на вас восстал Сидон.Сидон я ниспроверг и камни бросил в море.

Египту речь моя звучала, как закон,Элам читал судьбу в моем едином взоре,Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон.Владыки и вожди, вам говорю я: горе!

Кто превзойдет меня? кто будет равен мне?Деянья всех людей – как тень в безумном сне,Мечта о подвигах – как детская забава.

Я исчерпал до дна тебя, земная слава!И вот стою один, величьем упоен,Я, вождь земных царей и царь – Ассаргадон.

17 декабря 1897