Искра и ветер - Алексей Пехов

– Тебе придется мне поверить.

– Как это сделал Райл?

– Тебе его жаль?

– Ничуть, – не покривив душой, сказала Альга.

– Мне тоже, – одобрил он. – Помоги мне. Скажи, где оставила Целителя и Проклятую, приведи меня туда, и я тебя отпущу.

Девушка усмехнулась:

– Мне говорили, что некоторые колдуны Сдиса безумны, но я не думала, что настолько. Целитель и Проклятая? Такое можно встретить лишь в Бездне. Куда тебе и следует отправиться.

– Боюсь, ты окажешься в ней первой, – холодно отчеканил некромант, вставая из-за стола и показывая, что добрый разговор окончен. – Мое терпение закончилось.

– Я ничего не знаю.

– Глупо, – ответил он. – Очень глупо. Ты скажешь мне все, что я захочу, а затем умрешь.

– Однажды я тебя ранила, колдун. Теперь – убью.

Он раздраженно дернул плечом, показывая, что пустые слова его не пугают, и кликнул Топора и Хрипа.

– На лавку ее!

Альга взвизгнула, шарахнулась в сторону, швырнула попавшуюся под руку кружку, промахнулась и оказалась зажата в угол. Топор ловко избежал пинка, заломил пленнице руки и скрутил их ей за спиной. Чтобы привязать извивающуюся девчонку к лавке потребовалось совсем немного времени.

– Кляп нужен?

– Нет. Пусть орет.

Альга перестала вырываться, сейчас это было совершенно бесполезно. Связали ее крепко, и девушке оставалось лишь сыпать ругательствами.

– Во, дает! – уважительно крякнул Хрип. – Как стелет-то! Прямо не Ходящая, а портовая девка какая-то!

– Что с ней теперь делать? – спросил Топор, нервно облизав языком пересохшие губы.

– Вам – ничего, – господин Дави взял сумку и обратился к девушке: – Прежде чем мы начнем, у тебя есть несколько минок, чтобы пожалеть о своем решении. Воспользуйся ими мудро, девочка.

Альга могла соврать, могла назвать любое место, желательно расположенное как можно дальше от Катугских гор, но во время разговора с некромантом у нее появилась мысль, как можно покончить со всем этим раз и навсегда.

Плетение, что она нарисовала на столе – было верным. Внутреннее чутье, врожденный Дар и знания, что бесконечно втолковывала ей старая Галир – подтверждали это. Соблюдены все правила, исключены все возможные ошибки. Плетение должно работать, и лишь Дом Боли – преграда на пути к ее «искре».

Но несколько минут назад Альга поняла, как можно миновать эту стену. Сон подсказал ей верное решение. Оно все время лежало на поверхности, однако Ходящая никак не могла его увидеть.

Когда сдиска пронзила девушку копьем – «искра» появилась. Если Дом Боли нельзя обойти, то следует пройти через него. Насквозь. Следовательно, если боль станет слишком сильной…

Альга удивлялась, почему никто раньше не смог до этого додуматься. Почему об этом им не говорили в школе. Неужели она первая, кому эта идея пришла в голову?! Или никто так и не смог найти верного плетения?

Господин Дави не церемонился. Достав из кармана сумки предмет, больше всего похожий на отполированный до зеркального блеска кубик, к которому крепилась платиновая цепочка, он небрежно швырнул его на солнечное сплетение пленницы и быстрой скороговоркой произнес несколько слов.

Ходящая даже представить не могла, что будет настолько больно. Мир затопило алым, каждую частичку тела пронзило огнем, и девушка пронзительно закричала. Это длилось всего лишь несколько ун, но ей показалось, что прошли нары острой, жгучей, безжалостной боли.

Она прекратилась так же внезапно, как и началась. Альга хватала ртом воздух, пытаясь вспомнить как это – дышать. Из глаз ручьями текли слезы. Ходящая поняла, что все закончилось, а она так ничего и не сделала.

Господин Дави склонился над ней и нежно прошептал:

– Целитель. Скажи мне, где он, и боль больше не вернется.

Альга увидела его глаза, остающиеся такими же холодными и неприятными, как прежде, и с удовольствием плюнула ему в лицо. В следующую уну ее вновь накрыло волной боли. Девушка кричала и, цепляясь остатками ускользавшего сознания за созданное плетение, пыталась пробиться через вставший перед ней Дом.

Это длилось, длилось и длилось. Ей казалось, что кости на ногах трещат, выворачиваются из суставов, разрывая связки и мышцы. Ребра взорвались и пробили легкие, сердце перестало качать кровь, и мозг бьется в агонии, более не способный помочь ей дотянуться до «искры». Затем наступила глубокая, густая, тягучая, звенящая, ласковая, беспросветная тьма. Это было так удивительно, так неожиданно, так приятно, что девушка захотела остаться здесь навсегда.

Но резкие удары по щекам вернули ее в действительность.

– Очнись! – сказал Топор и отвесил пленнице еще одну оплеуху. – Все только начинается.

Он, в отличие от Хрипа, скучавшего на табурете, наслаждался действом.

Альга, уже не скрываясь, рыдала во весь голос. Было так больно, что она вновь едва не потеряла сознание.

– Скажи мне о Целителе. Почему ты так его защищаешь? Кто он тебе?

Она не могла говорить. Язык не слушался, плетение не помогало, стена оставалась прочной.

– Через несколько наров приедет мой брат. Поверь, все, что ты испытываешь сейчас, покажется тебе легким утренним бризом по сравнению с тем, что он с тобой сделает.

– Да… пошел ты… вместе… со своим ублюдочным… братом! – через рыдания выкрикнула она.

– Смотри, какая упрямая! – невольно восхитился Хрип. – Всем предыдущим хватало двух ра…

Остальные его слова пожрала тишина. Альга летела по склону оврага через густые кусты терновника, острые шипы которого рвали ее тело в клочья. Ходящая в немом крике цеплялась за ускользающее плетение и раз за разом пыталась пробиться через Дом Боли.

Главное – не терять сознания! Иначе все придется начинать заново!

Неожиданно ее рука по локоть провалилась в стену, пальцы ласково лизнуло такое знакомое тепло, и девушка, не давая себе времени, чтобы обрадоваться или удивиться, прыгнула вперед, прямо в благословенное пламя. Преграда с грохотом рухнула, «искра» вспыхнула, и Ходящая, видя, как изумленно расширяются глаза некроманта, нанесла удар.

Оглушительно взревело, господина Дави, пытавшегося отскочить, выбросило на улицу через сорванную крышу, а Топор, по которому пришелся основной удар из-за того, что Альга била вслепую, лишился головы. Тело отшвырнуло к дальней стене, где оно и свалилось грудой опаленных костей, от них занялись пламенем вышитые, не слишком чистые полотенца.

Ходящая, торжествующе завопив и больше не чувствуя боли, рванулась, совершенно забыв, что связана. Пока она подбирала плетение, чтобы избавиться от веревки, произошли две вещи – стена, где горели полотенца, вспыхнула, точно была из соломы, а на полу завозился Хрип. Его лицо было окровавлено, в плече торчала острая щепка, но в остальном он был цел и невредим.