Искра и ветер - Алексей Пехов

– Почему?

– Потому что только эта девка способна рвать жилы, чтобы чему-то научиться, но в то же время корчить столь кислые рожи, словно это надо лишь мне, но никак не ей.

– Ты пристрастна.

– Вполне возможно, – она подгребла к себе зеленоватой пены. – Но, по мне, эта овечка – в волчьей шкуре. Буду держать ухо востро.

Лицо у Серого осталось бесстрастным:

– Твое право. Хорошо. Наслаждайся одиночеством.

Тиф в ответ лишь булькнула и вновь ушла на дно. Когда она вынырнула, гийяна уже не было. Зачерпнув со дна целебной рыжей грязи, Проклятая шлепнула ее себе на лицо и, растерев теплую жижу, едва слышно замурлыкала старую песенку. Хорошее настроение вновь к ней вернулось, но совсем ненадолго.

– Вот так, собака!

Визг и громкий плеск в соседнем бассейне заставили Убийцу Сориты выругаться. Она села и протерла глаза.

Вейя бодро шлепал по горячей воде, помогая себе не только лапами, но и хвостом. Проклятой он словно не замечал и нырял в свое удовольствие. В первую уну она хотела вышвырнуть его прочь, но, в итоге, не стала возиться. Лень было выбираться, да и маленький пронырливый крысеныш ей нравился. Он был самым неунывающим созданием из всех, что Тиф встречала на своем долгом веку.

– Вот так, собака! Вот так, собака! – пищал Юми, нарезая круги и делая страшные глаза, заметив, что привлек внимание зрителя.

– Да ты настоящая акула, – неожиданно для себя сказала Тиа.

Вейя раздулся от гордости. Оставшись довольным похвалой, выбрался на «берег», отряхнулся, распушив шерсть, вычесал живот и, попрощавшись все той же «собакой», куда-то отправился.

Через несколько минок Дочь Ночи настиг вызов.

Тиа задумалась, желает ли она разговаривать. Быстро взвесив все «за» и «против», приняла приглашение к беседе, даже не подумав смыть с лица рыжую грязь.

Аленари гладила лежащего на постели уйга. Тот блаженно жмурился и едва слышно мурчал.

– Прекрасно выглядишь, – из-за маски было непонятно, улыбается Аленари или нет.

– Спасибо, стараюсь, – в тон ей ответила Тиа. – Что заставило тебя искать со мной беседы?

– Хочу сообщить, что Гаш-шаку пал.

– Давно пора, – проворчала та. – Ты в городе?

– Да.

– Что дальше?

– Намерена присоединиться к Лею и Митифе, если тебе это интересно. Мы потеряли Рована.

– Экая печаль.

Аленари хмыкнула, изучила довольную физиономию Тиф:

– Ни вопросов, ни особой радости. Сдается мне, ты уже в курсе.

– И не скрываю этого. Рован заслуживал смерти.

– Все ее заслуживают. В большей или меньшей степени, – Звезднорожденная рассеяно провела рукой по шее зверя. – Но он умер не вовремя. Нас ждет весенняя кампания, и четверо в таких делах всегда хуже, чем шестеро. Топор Запада погиб очень некстати. Ты поступила глупо, убив его.

– Эй-эй! Причем тут я? – гораздо менее возмущенно, чем следовало, вскричала Тиа. Она не считала нужным особо таиться.

– Тебе известно о его смерти, хотя об этом знают лишь я, Лей, Митифа и несколько Избранных. Значит, ты приложила руку к тому, чтобы отправить его в Бездну.

– Могла бы поспорить, но мне лень. Горячая вода так расслабляет, – Дочь Ночи притворно вздохнула, ожидая реакции Оспы, но та лишь спросила:

– Как тебе удалось его подловить?

– Воля случая.

– И сколько у тебя еще таких «случаев»? – в руке Аленари появился знакомый обломок стрелы. – Митифа обеспокоена.

– Да ну? Самое время ей начать беспокоиться.

– Что, все-таки, между вами произошло, раз ты так хочешь вцепиться ей в глотку?

– Ничего особенного. Просто я полностью утвердилась в мысли, что мне нужна ее глупая голова.

– Ты в последнее время слишком прожорлива! – отрезала Оспа. – Сначала я. Потом Рован. Теперь Митифа. Кто следующий?

– Не волнуйся, – мило улыбнулась Тиф. – Насчет тебя я не имею столь… далеко идущих планов.

– Охотно верю, – холодно процедила та. – Когда мне ждать тебя? Я все еще желаю услышать о Лепестках.

– А я мечтаю о голове Кори. Давай поможем друг другу?

– Как только Корунн будет в наших руках. И не минкой раньше.

– А если она умрет до этого? К примеру, от шальной стрелы? – невинно поинтересовалась Тиф. – Мы обе будем разочарованы, потому что каждая из нас не получит того, чего желает. Ведь ты обещала подумать, и прошло достаточно времени для прямого ответа.

– Я уже говорила, что согласна на сделку. – Аленари раздраженно отбросила серебристые волосы за плечи. – Митифа сообщила, что ты теряешь силу. В Долине я смогла убедиться в верности ее слов.

– Пусть тебя это не беспокоит.

Аленари помолчала и произнесла, взвешивая каждое слово:

– Голова будет твоей только после Корунна. Ваши склоки могут подождать.

– Лепестки, думаю, тоже.

Оспа презрительно дернула плечом, и «Серебряное окно» погасло. Тиа фыркнула. Пустой разговор. Если Палач Зеркал думала, что Тиф начнет все отрицать, то ошиблась.

Неожиданно Проклятая расхохоталась, и под потолком вспыхнули ярко-голубые шары, а вода из соседнего бассейна выплеснулась в воздух, превратившись в закружившуюся по залу стаю прозрачных птиц и бабочек.

Теряет силу?..

Митифа наслушалась Тальки, которая на этот раз ошиблась! Вместо того чтобы исчезнуть, с каждой неделей «искра» Тиа разгоралась все ярче и ярче.

Это было удивительно! Грандиозно! Волшебно! Непередаваемо!

Ее прежний Дар, пускай и очень медленно, возвращался. Она перестала утрачивать мощь «искры» и теперь все в большем объеме накапливала ее. Кажется, чем сильнее дух срастался с этим телом – тем сильнее прежний потенциал наполнял оболочку, как скудная дождевая вода наполняет огромную бочку. Рано или поздно вода доберется до краев. По подсчетам Проклятой, это случится не раньше начала лета. И она станет почти такой же, как прежде.

И тогда Митифе придется несладко.

Уж Тиа ал'Ланкарра постарается, чтобы это было именно так.

Глава 8

От лютого холода не спасала ни шуба, ни ворох шерстяных одеял, выданных Альге поздним вечером. Девушка свила себе из них настоящее гнездо, укрылась с головой, но смогла немного согреться только через нар. В сарае, где ее заперли, было ничуть не теплее, чем на улице, но она сумела заставить себя заснуть, даже несмотря на жгучую боль в стертых веревкой запястьях.

И вновь, как каждую ночь, ученица Галир оказалась в пустых полутемных коридорах Радужной долины и бежала, сбивая дыхание, металась из угла в угол, словно заяц путала следы, но все равно слышала за спиной насмешливый голос:

– Лучше бы тебе выйти самой.

А затем между ней и «искрой» вырастала преграда, и Ходящая разбивала о нее кулаки, а позади смеялась и смеялась сдисская колдунья:

– Тебе не сломать стену Дома Боли, дурочка!