Последний выстрел - Александр Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саша перевел глаза на Каверина. Тот встретил его взгляд снисходительной полуулыбкой. «Сука…» – подумал Белов. Он начал нервничать – ему не нравилось поведение ведущего, а главное – Саша был недоволен собой, своим первым ответом, каким-то суетливым и многословным, словно он в чем-то оправдывался…
– У меня к Владимиру Евгеньевичу личный вопрос, – твердо, даже, пожалуй, жестко произнес Белов. – Скажите, по какой причине вы покинули службу в органах?
– Хороший вопрос, – важно кивнул Каверин. – Да, за восемь лет службы в милиции мне удалось сделать немало, но, к сожалению, не все, что хотелось бы. Остались на свободе и даже, как видим, процветают те, кто должен сидеть за решеткой.
– Вы не ответили на мой вопрос, – упрямо покачал головой Белов. – Из-за чего вы ушли со службы, уважаемый? И как у вас лично обстоят отношения с законом?
– Ну уж если мой оппонент завел речь о законе, – театрально развел руками Каверин, – то пусть расскажет о той стороне его деятельности, которая, мягко говоря, не согласуется ни с гражданским, ни с уголовным правом.
Белова было уже не остановить, он завелся и наступал, давил, пер напролом:
– Я готов поделиться с вами, – нервно прищурившись, отвечал Саша, – но только в обмен на информацию, например, о том, как вы оказались в Чечне и на чьей стороне принимали участие в боевых действиях?!..
Ведущий видел, что обстановка в студии накаляется и неумолимо выходит из-под его контроля. Он навалился на стол между спорящими и успокаивающе поднял руки.
– Господа, господа, прошу соблюдать корректный тон диалога! – взмолился он.
Соперники замолчали. На мгновение в студии повисла напряженная тишина. После крохотной паузы ведущий кивнул Каверину.
– В отличие от господина Белова, я готов аргументировать каждое свое слово, – ледяным голосом отчеканил Каверин. – Я утверждаю, что он возглавляет организованное преступное сообщество, члены которого в данный момент находятся здесь, в студии. Сам господин Белов в свое время находился под следствием по обвинению в убийстве, но совершенно случайно сумел ускользнуть от правосудия.
Белов усмехнулся:
– Я хочу пояснить вам, Максим, и всем телезрителям, что сейчас господин Каверин цитирует свою листовку – «Братва рвется к власти», да? – которую, кстати, они сами же с целью провокации выкрали и сожгли!
Каверин демонстративно рассмеялся, снова развел руками и, поигрывая желваками на скулах, спросил:
– Максим, позвольте мне в качестве следующего вопроса продемонстрировать избирателям небольшой видеоряд, который снимет все неясности в отношении моего оппонента.
– Да, пожалуйста, это не противоречит нашему регламенту, – поспешно согласился ведущий. Похоже, он был предупрежден о видеозаписи.
«Ну вот я тебя и расколол, Володенька! – подумал вмиг ставший совершенно спокойным Белов. – Теперь главное, чтобы Антоха не подкачал…»
Наверху, в аппаратной, режиссер быстро скомандовал:
– Лена, заставку.
Девушка за пультом тут же что-то переключила, и внизу, на студийном мониторе появилась эмблема Центризбиркома.
– Кассету давайте, – протянула руку она. Вадим шагнул вперед, торопливо вынул из футляра кассету и передал ее девушке.
– Хиросима!.. – ехидно подмигнул он невозмутимым Гудвинам.
Вставив кассету, девушка нажала кнопку «Play». На ее рабочем мониторе появились смеющиеся Фил, Космос и Белов. Она остановила запись и кивнула режиссеру:
– Готово.
Тот наклонился к микрофону.
– Внимание, включаю запись, – прогремел в студии его голос.
Торжествующе взглянув на Сашу, Каверин повернулся к студийному монитору. Заставка Центризбиркома исчезла и…
На экране монитора лысый гробовщик почтительно склонился над рукой надменного Дона Корлеоне в исполнении Марлона Брандо.
– Прошу вас, станьте моим другом, дон, – раздался в студии гнусавый голос переводчика-синхрониста.
В телестудии раздались неуверенные смешки. Победная улыбка медленно сползла с лица Каверина, он ровным счетом ничего не понимал. Саша, напротив, улыбался с самым что ни на есть довольным видом. Операторы побросали камеры и с веселым недоумением смотрели «Крестного отца». Один повернулся к другому и покрутил пальцем у виска.
В аппаратной подскочивший к пульту режиссер, вытаращив глаза, вопил на несчастную девчушку:
– Ленка, едрена мать, что там у тебя?!..
С другой стороны на нее с остервенением орал Вадим:
– Быстро выключай, дура! Обалдела?!
Чуть не плача, совершенно растерявшаяся девушка нажимала то на одни, то на другие кнопки. У нее на рабочем мониторе вовсю шла драка с участием Фила, Космоса и сидящего внизу Белова.
– Я не знаю, почему это?!.. – жалко лепетала она. – Вы же видите… Господи, да что же это такое!..
Наконец, она выключила свой магнитофон, на экране ее монитора появилась рябь.
Вскочив, она повернулась к окну в студию и увидела… продолжающуюся на студийном мониторе трансляцию «Крестного отца»!.. Девушка рухнула в кресло и в отчаянии схватилась за голову. Яростно выматеревшись, Вадим выскочил из аппаратной и опрометью кинулся вниз.
В аппаратной царила паника. Туда-сюда бестолково метались техники и инженеры, стоял гвалт и мат-перемат. Никому и в голову не пришло проверить отходящие от пульта кабели, а, между тем, среди них был один – красного цвета провод, которого еще вчера там не было.
Взбешенный режиссер отпихнул рыдающую девушку от пульта и рявкнул в микрофон:
– Приготовиться к включению студии!
Операторы бросились к своим камерам. Нашептывающий что-то Каверину Вадим поспешно отскочил в сторону и поплелся обратно наверх.
Собрав остатки самообладания и навесив на физиономию извиняющуюся улыбочку, ведущий повернулся к камерам.
– Внимание, начали! – громоподобным голосом скомандовал режиссер.
– Уважаемые телезрители, произошла досадная накладка, мы приносим вам свои извинения, – проворковал Максим. – Как говорится – прямой эфир он и в Африке прямой эфир…
– Максим, извините… – предельно корректно обратился к нему Саша. – Я очень сожалею, что Владимиру Евгеньевичу не удалось раз и навсегда разоблачить меня, пригвоздить, так сказать, к позорному столбу и все такое… Можно я это сделаю сам?
Растерянно покосившись на окаменевшего Каверина, ведущий развел руками:
– Сегодняшние дебаты принимают все более сенсационное звучание… Пожалуйста, Александр Николаевич.
– Ребята, куда говорить? – спросил операторов Белов.
Один из них поднял руку, и Саша повернулся к нему.
– Уважаемые избиратели, сторонники и противники. Вам должны были показать оперативные съемки спецслужб. Наверняка еще покажут. По сути, в их содержании нет ничего криминального, иначе я сидел бы сейчас в тюрьме, а не разговаривал с вами. И тем не менее… – Саша сцепил пальцы рук и напряженно подался вперед – он словно пытался прорваться сквозь объектив камеры прямо к зрителям. – Я буду с вами откровенен, потому что с уважением отношусь к вам. Да, я вел и веду дела с представителями разных миров. Да, в своей жизни я не раз попадал в экстремальные ситуации и были моменты, когда я был вынужден преступить закон… Но скажите – какой человек в России избежал всего этого?.. Если мы не лицемеры и не хотим обманывать сами себя, мы знаем, что вопрос не в этом. Вопрос в том, что ты за человек и чего ты хочешь. В конце концов все мы хотим нормально жить в своей стране, думать о будущем, растить детей, все такое. Другое дело, что один человек попадает в водоворот, а второй бабочек коллекционирует. И так будет всегда, потому что это жизнь. Теперь дальше. Все вы очень хорошо знаете, что беззаконие в России, в котором все мы так или иначе запачкались, началось сверху, с власти. Потому что когда власть слаба, продажна и не отвечает за свои слова, тогда в стране наступает хаос. И вот я, как кандидат в депутаты, вижу свою задачу в том, чтобы помочь этот хаос прекратить. Вы скажете, а кто ты такой, Александр Белов? И почему ты считаешь, что способен это сделать? Я отвечу. Вы видели в эти дни ролики по телевизору, где люди обо мне говорят. Сколько их было? Десять, восемь? Так вот. Таких роликов можно было сделать тысячи. И все люди бы сказали, что можно плохо или хорошо относиться к Белову, но одного у него не отнять – он никогда не поступал против справедливости и всегда отвечал за свои слова. Так вот – я отвечаю за свои слова. Теперь выбор за вами. Все. Благодарю за внимание.
На секунду в студии стало тихо-тихо, и вдруг сверху, из аппаратной раздались одинокие хлопки – это Гудвины по достоинству оценили экспромт своего босса. Их тут же поддержали Макс с Антоном, за ними захлопали режиссер, техники, осветители. Вся студия наполнилась аплодисментами, Саше рукоплескали даже операторы.
Не аплодировали только трое – ведущий программы и оба его гостя. Но Максим тут же спохватился – прямой эфир все-таки – и с профессионально-радостной улыбкой зашлепал ладошками! Он выразительно взглянул на Каверина, и тот, разом вспомнив, что находится под прицелом камер, вынужден был несколько раз хлопнуть черной, неживой рукой о липкую от пота ладонь…