Приговор Бешеного - Виктор Доценко

— Очень рад знакомству! — радушно воскликнул он, потом добавил: — Я вашим людям заказал отдельный столик. Не возражаете? Вон тот, — указал он на столик, сервированный рядом с ними.

— Ни в коем случае, — заверил банкир, кивнул своим сопровождающим, и те присоединились к телохранителям Краснодарского, которые, подчиняясь знаку своего хозяина, тут же встали и перешли за соседний стол.

— Присаживайтесь, Аркадий Романович.

— Спасибо. Но если не возражаете, то просто — Аркадий.

— В таком случае предлагаю перейти на «ты».

— Согласен.

— Отметим?

— Легко.

Эти люди, впервые встретившиеся, настолько хорошо понимали друг друга, что говорили односложно, и это даже забавляло обоих. Они одновременно улыбнулись, чокнулись и одним махом опрокинули в себя водку. Они и закусили-то одинаково, положив кусочек лимона на ломтик красной рыбы, потом на хлеб и в рот.

— Итак, Аркадий, я весь внимание.

— Насколько мне известно, мимо тебя ни одна крупная сделка с оружием не проходит, не так ли? — прямо глядя ему в глаза, спросил Велихов.

— И не только с оружием, — усмехнулся Краснодарский, — в чем конкретно вопрос?

— Ты слышал что-нибудь о некоем Бешеном?

— Бешеном? — переспросил Семен, чтобы выиграть немного времени для ответа, удивляясь неожиданному упоминанию о своем странном новом знакомом.

— Да, Бешеном. В миру — Сергей Мануйлов.

— Могу я узнать, откуда такой интерес к этому парню?

— А ты разве не в курсе?

— О чем? — нахмурился Краснодарский: он очень не любил получать новый вопрос вместо ответа на собственный.

— Как только этот Бешеный появился в Чечне, там стали исчезать люди!

— Кто, например?

— Например, Лом, — тихо ответил банкир и тут же заметил явную заинтересованность в глазах собеседника.

— Так ты считаешь, что в исчезновении Лома замешан Бешеный? — недоверчиво спросил Краснодарский.

— Слишком много совпадений вокруг Бешеного, которые и наводят на мысль…

— Может быть, продолжишь делиться этими совпадениями? — недовольным голосом предложил Семен.

— Во-первых, Лом не просто исчез, он убит. — Эту информацию Велихов получил перед самым выездом на встречу.

— Послушай, может, в ваших банковских кругах так и шутят, но у нас такие шутки наказываются, — с угрозой проговорил Семен.

— Не кипятись, приятель! Я узнал о его смерти перед самой встречей с тобой. И мне захотелось выяснить, насколько мои сомнения совпадают с твоими, — спокойно проговорил Велихов. — Это во-первых. Вовторых, ты мой должник и не имеешь права поднимать на меня голос, пока не расплатишься. — Он проговорил это таким полушутливым тоном, что его собеседник был в растерянности: то ли поставить этого лоха на место, то ли превратить все в шутку. Семен выбрал нечто среднее.

— Я твой должник? — Он с усмешкой покачал головой. — Когда это я успел задолжать тебе? — Семен продолжал вроде бы улыбаться, но его глаза смотрели настолько холодно, что даже один из его телохранителей, сидящий задругам столиком и внимательно следящий за своим хозяином, мгновенно нахмурился и внутренне собрался, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.

— Сема, тебе передает привет Джохар, — выдержав паузу, тихо проговорил Велихов, а потом добавил: — А еще передает, что твой должок перед ним он перевел на меня. — Говоря все это, банкир радушно улыбался, и его слова прозвучали без обидной интонации, как проста» информация.

— А ты шутник, Аркаша, — облегченно перевел дух Краснодарский, — мог бы и сразу сказать, а не организовывать встречу через какую-то мелкую пешку. Выпьем, дорогой! Для Джохара я действительно сделаю все, что угодно: я ему жизнью обязан! — Он плеснул по стаканчикам водку, они чокнулись. — За встречу! — Выпили. — Ну и нервы у тебя, Аркаша. Просто железные! Я рад, что мы с тобой в одной лодке.

— Я тоже рад этому, — подмигнул банкир, — пошли дальше? Этот Бешеный появляется у Лома, и тот вскоре оказывается убитым, после чего он появляется у Мушмакаева, и погибает его ближайший друг и соратник Харон Таштамиров, а сам Мушмакаев оказывается тяжело раненным. Тот же Бешеный везет Мушмакаева в больницу города Аргун, но они исчезают бесследно! Во всяком случае, лично для меня этот Бешеный — темная лошадка. А ты что скажешь?

— Я могу сказать, что в жизни бывают и не такие совпадения. Хотя… — Краснодарский пожевал губами.

— Давай, давай, говори дальше. — Беликов чувствовал, что собеседник чего-то недоговаривает.

— Дело в том, что я, в отличие от тебя. Бешеного видел, — чуть понизив голос, признался он.

— Вот как? — удивленно воскликнул Велихов. — И до сих пор молчал?

— Ты разве спрашивал? Именно я и связал его с Ломом.

— Ты давно его знаешь?

— Лома? Давно.

— При чем здесь Лом? — скривился Велихов. — Тем более покойный. Я о Бешеном!

— Нет, не очень, но мне его сосватал надежный человек, которому я верю, как самому себе. Кроме того, я никогда никому не верю, пока сам не проверю.

— А ты его надежно проверил? — пронзительно глядя ему в глаза, спросил Велихов.

— Да он мне жизнь спас! — воскликнул Краснодарский.

— Еще один спаситель, — с издевкой в голосе заметил банкир.

И это замечание, обидное для него, неожиданно заставило задуматься Краснодарского. Только сейчас Семен подумал, что действительно этот Бешеный появился немного странно: никаких реальных доказательств знакомства с Сиплым, кроме его слов, не представил, а ведь это единственный крючок, за который он смог зацепиться. Конечно, он предупредил о засаде и этим как бы отмел от себя все подозрения. И это выглядело очень весомо в тот момент, а сейчас? Что изменилось сейчас? А что, если…

— О чем задумался, Сема? — отвлек его вопрос Велихова. — Тоже мысли появились?

— Появились… — задумчиво процедил Краснодарский. — И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю подключиться к поискам этого Бешеного. Найдем его, найдется и Мушмакаев, — твердо заявил Велихов.

— Ты так уверен, словно тебе что-то еще известно.

— Ничего подобного, — возразил тот, — моя уверенность коренится в моей интуиции. Так что собирай ребятишек и пускай по следу. А чтобы у них больше задора было, объяви, что тот, кто доставит мне Бешеного, получит двадцать пять тысяч зеленых, а тот, кто отыщет Мушмакаева, — сто тысяч! — не задумываясь ни на секунду, провозгласил банкир. — Идет?

— Я бы и без этого начал… — попытался возразить Краснодарский.

— Ты о долге Джохару? Забудь! Найдешь Мушмакаева, и долг спишется, и деньги получишь.

— Знаешь, Аркадий, а ты мне сразу чем-то приглянулся, — усмехнулся Семен, хитро прищурив глаза.

— Очень рад, что мы так быстро нашли взаимопонимание, — подвел итог Велихов. — Давай перекусим, разговорами сыт не будешь!

— Интересная мысль! — Краснодарский рассмеялся, разлил по стаканчикам водку. — За успех нашего безнадежного дела! — провозгласил он.

Двум этим людям, занимающимся совершенно разными делами, как бы на роду было написано объединить свои усилия, чтобы обрести то, чего каждому из них не хватало: бандит Краснодарский приобретал надежные заказы и постоянный денежный источник, а банкир Велихов — связи в криминальном мире и людей, готовых выполнить любой заказ…

IV. Похищение ребенка

Благополучно получив от Вазгена дипломат со ста тысячами долларов, Умар тут же вернулся к своим соратникам, собранным по тревоге. Это были самые отъявленные головорезы, с первых дней войны состоявшие в отряде под командованием Умара, а когда Мушмакаев забрал его к себе личным порученцем, они влились в отряд Харона Таштамирова и у того научились возбуждаться, ловить настоящий кайф при виде человеческой крови, особенно если сами ее же и пускали.

Узнав о гибели своего командира Харона, они, то ли с горя, то ли с радости, отправились в Дагестан, где прошлись по нескольким селениям, убивая, грабя и насилуя. Их мобильная группа состояла из восьми человек, вооруженных до зубов, и имела обкатанный сценарий нападения: неожиданно ворвавшись в какое-нибудь селение, посеяв там настоящий ужас, они убивали мужчин, насиловали молодых девушек, а после исчезали в родные места, не оставляя в живых ни одного свидетеля.

Откликнувшись на призыв бывшего командира, они в одночасье собрались на встречу с ним.

— Привет, мужики! — радушно воскликнул Умар, когда они вошли в дом его родственника.

— Здравствуй, командир, — вразнобой ответили они, с некоторым напряжением ожидая, что им придется услышать.

— Как жизнь боевая?

— С тех пор как мы потеряли Харона, никакой стабильности, — ответил парень лет тридцати, который в свое время был любимчиком Умара. Все его лицо и руки были покрыты шрамами, которыми он гордился. Эти шрамы он приобрел во время войны с «российскими оккупантами», от взрыва гранаты.

— Что, Баша, уже успел соскучиться по нашему вампиру? — с усмешкой спросил Умар.