Эксперт № 36 (2013) - Эксперт Эксперт

Неустанный процесс аккумуляции и переработки разнообразных знаний и опыта требовал детальной фиксации полученной информации в письменном виде и постоянного пополнения этого «библиотечного фонда» из внешних источников. Это не было аристотелевской инновацией — в той же Древней Греции практика создания библиотек прослеживалась как минимум с середины VI века до н. э. Однако именно Аристотель и его сподвижники превратили эту деятельность в систематическую, регулярную процедуру. В частности, одним из самых великих достижений перипатетиков следует считать создание знаменитой Александрийской библиотеки.

Еще одно важное отличие подхода Аристотеля от подхода Платона к образовательному процессу — гораздо большая открытость: Аристотель регулярно и с удовольствием читал по утрам для всех желающих публичные лекции (Платон же, согласно ряду позднейших летописцев, выступал для широкой публики лишь один-единственный раз, и то неудачно) и в целом руководствовался в своей преподавательско-просветительской деятельности универсальным принципом: каждый, кто испытывает живой интерес к новым знаниям, должен иметь возможность их получать.

Наконец, Аристотелю удалось сделать то, за что современное человечество должно испытывать к нему особую благодарность: именно он впервые смог четко классифицировать и выделить в отдельные дисциплины многие из наук, которые до него пребывали в зародышевом состоянии или вообще не считались таковыми (в частности, это касается физики, астрономии и логики, но также может быть сказано и про биологию, метеорологию и многие другие дисциплины).

После смерти Платона Аристотель приступил к критическому анализу его наследия, подвергнув, в частности, критике учение об идеях. Основное из возражений Аристотеля состоит в том, что предположение Платона об идеях как самостоятельном бытии, отдельном от существования чувственных вещей, бесполезно как для познания этих вещей, так и для объяснения их бытия. Платон только удваивает мир существующих вещей, но не раскрывает для знания никаких новых свойств в самой их природе. Идея любого предмета ровно ничем не отличается от совокупности общих признаков, принадлежащих каждому отдельному предмету.

Аристотель отличался от Платона и методами своей философской работы. Как замечает Юрий Шичалин, «Платон не знает, что такое определение. В его диалогах задаются вопросы, а не даются определения. А Аристотель пытается на все найти ответы. Не случайно именно он разработал формальную логику — на 2300 лет, по крайней мере. И мир Платона кардинально отличается от мира Аристотеля. Мир Платона — это демиург, это творение, это возможность изменения, это катастрофы, это то, что нарождается и гибнет. А для Аристотеля мир вечен, и мы должны только изучать его и описывать. То есть Аристотель — это первый ученый в собственном смысле этого слова».

Прокловский ренессанс

Платоновская академия после смерти основателя знавала самые разные времена. Ближайшие преемники Платона попытались ввести его культ, жестко догматизировать его учение, а в 266 году до н. э., после прихода к руководству Академией Аркесилая, в ней начал доминировать скептицизм, то есть стремление к чистой постановке различных философских вопросов, когда любая проблема исследуется таким образом, что никакого окончательного решения не принимается (и, по большому счету, как отмечает Юрий Шичалин, этот скептический подход, стремление постоянно возвращаться к атмосфере живого диалога, был вполне в русле исходного учения самого Платона).

В 87 году до н. э. знаменитый римский полководец Сулла в ходе осады греческой столицы вырубил рощу вокруг Академии для походных нужд, и это неприглядное мероприятие в итоге привело к прекращению ее функционирования в месте, выбранном Платоном. Причем, как полагают многие исследователи, начиная с середины 80-х годов до н. э. и вплоть примерно до середины II века н. э. она фактически вообще не существовала как институт. Постепенное ее возрождение началось после того, как римский император-философ Марк Аврелий распорядился вновь открыть и содержать на государственные деньги в Афинах четыре философские кафедры, одной из которых была платоновская.

Однако, по мнению Юрия Шичалина, реальное восстановление Платоновской академии произошло лишь с конца IV века благодаря активным усилиям новой яркой плеяды последователей платоновского учения — Плотина, Порфирия, Плутарха Афинского, Сириана и, наконец, Прокла, во время 50-летнего руководства которого (435–485 годы) она вновь стала одним из самых мощных интеллектуальных центров античного мира.

Плотин получил образование в философских кружках Александрии, где господствовал платонизм и откуда вышел и великий христианский философ Ориген. В 242 году, желая познакомиться с философией персов и индийцев, Плотин сопровождал императора Гордиана III в персидском походе. В 243-м или в 244 году он вернулся в Рим, где основал собственную школу и начал преподавать.

Это была эпоха, которую сторонники традиционных римских ценностей воспринимали как время решительного боя с набравшим силу христианством. И Плотин предложил систему, которая собрала вместе все то, что тогда считалось языческой философией. Писания Плотина, которые не выходили за пределы кружка его учеников, были отредактированы его учеником Порфирием примерно в 305 году — будто бы, как пишет американский философ и социолог Рэндалл Коллинз , специально для того, чтобы пустить их в ход в период смертельной схватки с христианством. Неоплатонические школы стали центром политической оппозиции христианству и вели кампании за реставрацию традиционных культов. Особенно во времена императора Юлиана Отступника, запретившего христианам преподавать в философских школах, финансируемых государством. Как заметил Юрий Шичалин, «потому что это было государственное дело. А всякий государственный служащий должен почитать признаваемых императором богов и его самого почитать как бога». Хотя многие выдающиеся христианские деятели и философы учились в этих школах.

По Плотину, мировой процесс начинается с непостижимого и невыразимого божественного первоединого начала, которое проявляется вовне через своего рода истечение (эманацию) — сначала как мировой ум, затем как душа мира, далее как единичные души, как единичные тела, вплоть до материи, под которой Плотин разумеет небытие. Цель человеческой жизни, по Плотину, — восхождение к первоединому. Достигается она посредством сдерживания и обуздания телесных влечений, а также развитием духовных сил, в том числе познавательных. На высшей, экстатической ступени восхождения душа воссоединяется с богом.

Последним великим мыслителем языческой философии был последователь Плотина Прокл, возглавивший Платоновскую академию в Афинах около 450 года. Занимая еще более антихристианские позиции, он был истово религиозен и соблюдал все священные дни и ритуалы египетского и греческого календарей, а также всех мистерий начиная с халдейских и заканчивая орфическими.

Как отмечает Светлана Месяц, «Прокл представляет Платона как пророка, который пришел на Землю, чтобы облагодетельствовать человечество, и принес некое откровенное учение. В его диалогах мы можем вычитать учения о богах, чего, конечно, мы не найдем ни у Платона, ни у ранних его учеников. Афинская школа времен Прокла характеризуется уже полным отсутствием интереса к политике, потому что все подчиняется божественной необходимости, человеческая сфера деятельности очень резко сужена, и свобода воли тоже резко сужена. Но есть представление о каком-то высшем мировом законе, который регулирует все».

«Прокл сделал все, — отмечает Юрий Шичалин, — что можно было сделать для сохранения традиционной Платоновской академии: во многом заново создал инфраструктуру и библиотеку, которая позволяла держать весь круг философского знания в одном месте».

Проклу удалось наладить очень четкую организацию всего учебного процесса. Вот как описывает ее распорядок Светлана Месяц: «Учебный день в Академии Прокла был четко поделен на две части: утренние лекции и послеобеденные лекции. Утренние были эзотерические, для внутреннего узкого круга, ближайших учеников, то есть более сложные, а вторые, послеобеденные, читались для всех желающих. Обеденную трапезу Прокл обычно проводил со своими друзьями и учениками и, кроме того, осуществлял в это время отправление различных религиозных обрядов. Причем, поскольку он считал, что философ — это иерей всего мира, он отправлял обряды всех религий, за исключением христианства, которое у неоплатоников религией не считалось. Наконец, вечернее время, на закате, при светильнике, Прокл посвящал записи своих лекций: по свидетельству его биографа, Прокл отличался завидной трудоспособностью и в день писал до 700 строк. При этом на сон оставлял всего два часа.