Загадочное ночное убийство собаки - Марк Хэддон

И когда я увидел фургон, меня снова вырвало. Но на этот раз я знал, что меня будет тошнить, и поэтому не испачкался. Меня вырвало на стену и на тротуар, и рвоты было не очень много, потому что я мало ел. А потом мне захотелось свернуться на земле и начать стенать. Но я знал, что если я свернусь на земле и буду стенать, то отец увидит меня, когда выйдет из школы, и увезет домой. Так что я сделал много глубоких вдохов и выдохов, как учила Шивон. И, отсчитав пятьдесят вздохов, я очень сильно сосредоточился на числах и стал возводить их в куб. И от этого мне стало не так больно.

И потом я вытер рвоту с губ и решил, что должен выяснить, как попасть на вокзал. И надо кого-нибудь спросить, лучше женщину. Потому что когда нам в школе рассказывали об опасных незнакомцах, то говорили, что ими бывают мужчины. И я подумал, что нужно найти женщину, поскольку женщины более безопасны.

Так что я вынул свой нож, вытащил лезвие-пилу и опять убрал в карман — в тот, где не было Тоби. Теперь я мог бы ударить того, кто начнет меня хватать. А потом на другой стороне улицы я увидел женщину. Она везла ребенка в прогулочной коляске, рядом шел маленький мальчик с игрушечным слоном. И я решил спросить у нее. На этот раз я посмотрел налево и направо и опять налево — чтобы не попасть под машину. А потом перешел улицу.

И я спросил женщину:

— Где я могу купить карту?

А она сказала:

— Пардон?

Я повторил:

— Где я могу купить карту?

И я чувствовал, что рука с зажатым в ней ножом начинает дрожать, хотя я ею и не тряс.

А она сказала:

— Патрик, брось немедленно, он же грязный. Карту чего?

Я ответил:

— Карту этой местности.

Она сказала:

— Не знаю. — Потом она спросила: — А куда ты хочешь попасть?

И я сказал:

— На железнодорожный вокзал.

Она засмеялась и сказала:

— Тогда тебе не нужна карта.

А я ответил:

— Нужна, потому что я не знаю, где находится вокзал.

Она сказала:

— Да его отсюда видно.

И я ответил:

— Я его не вижу. И еще мне нужно знать, где там банкомат.

Она указала рукой и сказала:

— Вон. Вот это здание. Со знаком Британской железной дороги наверху. А внизу находится вокзал… Патрик, сколько можно повторять? Я тебе уже тысячу раз говорила: не подбирай ничего с тротуара и не суй в рот.

Я посмотрел в ту сторону, куда она показывала, и увидел здание с надписью наверху. Но оно было слишком далеко, и я не мог прочитать, что там написано. И я сказал:

— Вы имеете в виду это полосатое здание с горизонтальными окнами?

Она ответила:

— Да, именно его.

И я спросил:

— А как туда добраться?

А она сказала:

— Гордон Беннетт. — И потом еще сказала: — Если догонишь вон тот автобус, он тебя привезет куда надо. — И указала на автобус, который отходил от остановки.

Так что я побежал. Но автобусы ходят слишком быстро, а мне нужно было следить, чтобы Тоби не выпал у меня из кармана. Мне довольно-таки долго удавалось не отстать от автобуса: я пересек 6 перпендикулярных улиц. Но потом автобус повернул, и я больше его не видел.

И тогда я перестал бежать, потому что задыхался и у меня очень болели ноги. Я стоял на улице, где было много разных магазинов, и я вспомнил, что уже бывал здесь, когда мы с матерью ходили за покупками. На улице было множество людей, которые заходили в магазины и выходили из них, но я не хотел, чтобы они меня трогали, так что я отошел на край тротуара. Я не люблю, когда рядом со мной много людей, потому что они очень шумят и ко мне поступает слишком много информации разом, — от этого мне становится трудно думать. Как будто кто-то кричит внутри моей головы.

Так что я закрыл уши руками и тихо застонал.

Потом я заметил, что я все еще вижу знак , на который указала мне женщина, и пошел к нему.

А потом знака  уже не было видно, и я не запомнил, где он был. И это испугало меня, потому что я потерялся и потому что обычно я ничего не забываю. Обычно я могу составить у себя в голове карту и мысленно отметить красным крестом то место, где я нахожусь, а потом следовать по этой карте. Но сейчас у меня в голове было столько всего перемешано, что я растерялся. Я стоял под бело-зеленой парусиновой крышей около лавки зеленщика. Там в коробках лежали морковки, и лук, и пастернак, и брокколи, а под них были подстелены зеленые меховушки. И я составил план.

Я знал, что вокзал где-то поблизости. А если что-то находится недалеко, то можно это найти, если двигаться по спирали. Нужно идти по часовой стрелке и все время делать поворот направо, пока не придешь в то место, где ты уже был. Потом надо свернуть налево, потом опять все время направо — и так далее. Вот таким образом (это гипотетический план, а не карта Суиндона):

Так я и нашел вокзал. Я стал следовать этим правилам и, по мере того как шел, составлял у себя в голове карту города. Это помогало игнорировать людей и шум вокруг меня.

Я пришел на вокзал.

181

Я вижу все.

Вот почему я не люблю новые места. Если я нахожусь в каком-то месте, где я бывал раньше, — дома, или в школе, или в автобусе, или в магазине, или на улице, я знаю, что там я все видел. И тогда я просто замечаю, если что-то изменилось или передвинулось. Например, однажды в школьном классе со стены упал плакат «Шекспировский „Глобус“». Я это понял, потому что обратно его повесили чуть правее — и слева на стене осталось три маленьких кружочка от кнопок. А на следующей день на нашей улице кто-то написал «Кукареку» на фонарном столбе № 437, который находится рядом с домом № 35.

Но по большей части люди ленивы. Они никогда не смотрят на все подряд. Они делают то, что называется бросить взгляд. Это как будто их взгляд ударяется обо что-то и продолжает движение дальше, почти в ту же сторону, что и раньше, но не совсем. Вроде как один бильярдный шар ударяется о другой бильярдный шар. И потому у них в голове находится только очень простая информация. Например, если человек приехал за город, это может выглядеть так:

1. Я стою на траве.

2. По полю ходят коровы.

3. На небе солнце и несколько облаков.

4. В траве видно некоторое количество цветов.

5. В отдалении располагается деревня.

6. В конце поля есть забор, а в нем — ворота.

А потом они перестают что-либо замечать, потому что они начинают думать о чем-то другом, например: «О, здесь очень красиво!» Или: «А выключил ли я газ на кухне?» Или: «Интересно, Джулия уже родила?».[14]

Но если я стою на поле за городом, я замечаю все. Например, я помню, как я стоял на поле в четверг 15 июня 1994 года, потому что мать, отец и я ехали в Дувр, чтобы сесть на паром до Франции. Мы делали то, что отец называл ехать по живописным местам. Это значило, что мы ехали по маленьким дорогам и остановились на ланч в саду паба. А потом мне понадобилось вылезти, чтобы пописать, а неподалеку было поле с коровами. И после того как пописал, я посмотрел на поле. И вот что я заметил:

1. На поле было 19 коров, и 15 из них были черно-белые, а 4 бело-коричневые.

2. В отдалении находилась деревня, и с моего места были видны 31 дом и церковь с квадратной башней и без шпиля.

3. На поле были борозды, и это означало, что в средневековые времена здесь находилось то, что называется межа, и люди, которые жили в деревне, должны были проводить эти борозды, чтобы знать, где чья земля.

4. В живой изгороди лежал старый пластиковый пакет, раздавленная банка из-под кока-колы, на которой сидела улитка, и длинный кусок оранжевого шнура.

5. Северо-восточный угол поля — самый высокий, а юго-западный — самый низкий (у меня был компас, потому что мы ехали в отпуск и я хотел знать, где находится Суиндон, когда мы будем во Франции). И поле имело легкий уклон вниз от северо-востока, и юго-западный угол оказался несколько ниже, чем мог бы быть, если бы поле было ровным.

6. Я заметил три разновидности травы и цветы двух разных оттенков.

7. Коровы по большей части повернулись мордами в сторону горы.

В этом списке есть еще 30 вещей, которые я заметил, но Шивон сказала, что не надо описывать их все. И это значит, что для меня очень утомительно находиться в новом месте, потому что я вижу все эти вещи. И если потом кто-нибудь меня спросит, как выглядели коровы, я спрошу, которая из них. И потом я мог бы нарисовать их всех и сказать, как были расположены пятна у каждой из них. Вот, например:

И теперь я понимаю, что в главе 13 сказал неправду. Тогда я сказал, что не могу шутить, но на самом деле я знаю три шутки, которые могу рассказать и понять. И одна из них про корову. А Шивон сказала, что мне не нужно исправлять то, что я написал в главе 13, потому что это не очень важно. Потому что это была не ложь, и потому что теперь я написал пояснение.