Удачная подмена - Евгения Черноусова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неслось ей вслед «Ли-и-на!», а она уже бежала по пологой лестнице их дорогого сталинского дома.
Спрятавшись за углом, она набрала бабушку Наташу и сказала:
– Ну вот, баб Наташа, зять твой точно парень хваткий…
Пока она рассказывала, та молчала в трубку, только дышала тяжело. А потом как-то жалобно спросила:
– Что же делать, Линочка?
– Не знаю… нет, знаю! Вы все от меня отказались, а теперь я от вас отказываюсь. Буду жить под чужим именем, а для вас всех я стану привидением. Будете при виде каждой толстухи вздрагивать.
– Лина, приезжай ко мне! Прости, внученька!
– Нет.
– И отца не жалко?
– Баба Наташа, я три недели, как из реанимации. Кто из вас меня пожалел?
Отключила телефон и побежала на проспект. Тут в двух кварталах от родительской квартиры дядя Саша работает.
Секретарша, грымза старая, одно твердит: не принимает! Ну и что, что родственница, он никого не принимает! Лина черкнула на листке: «Крёстный, подари итипет!» и подала ей. Это так она маленькой велосипед трёхколёсный звала. Грымза сморщилась, но отнесла. Он тут же из кабинета выскочил.
– Я так понимаю, слухи о моей смерти до тебя не дошли?
Долго сидели разговаривали. Они однокурсники, мама, папа и дядя Саша. Мама долго между ними выбирала, но замуж вышла за папу. А родила вообще неизвестно от кого. Папа и дядя Саша – вечные соперники. Дело не в профессии, адвокатам вовсе не мешает дружить защита противоположных интересов. И даже не в маме. Просто нелюбовь с первого взгляда.
– Да, пока не забыла. По делу Полянского…
Ну, сдала важного свидетеля. Объяснила, почему так захотелось. Это месть не за то, что папа Толика поддержал, а за то, что всю жизнь её дурой считает. Он думает, что если она в юридический не захотела, так, значит, не в состоянии разобраться в делах, которые подшивает? Вот и получай, фашист, гранату!
– Лина, восстановить твои права я смогу элементарно. Дело это занудное, но не сложное. А насчёт психолога Павел, к сожалению, прав. Они тебя с детства ломали, твои родичи. Воспитали послушного ребёнка с нулевой самооценкой. Поздно, конечно, характер вырабатывать. Но, может, поднатужишься?
– Дядя Саша, я размазня. Сейчас у меня одно желание: сесть на облачко и глядеть сверху, как муж с отцом меня ищут, а баба Наташа их гоняет. Я решила с этим паспортом пожить. Они ведь не знают, что подмена произошла ещё в травматологии, будут перебирать тех, кто в госпитале на базе санатория лежал.
– Солнышко, это противозаконно.
– А мы никому не скажем, что я у тебя была. Пусть помучаются!
Поздно вечером они закрыли офис и отправились к нему домой, продолжая спорить. Уломала-таки она законника на противоправные действия. Назавтра он отвёз её в инфекционную больницу, где она из приёмного покоя вызвонила какую-то тётку, отвечающую за личные вещи пациентов, и получила по предъявлении паспорта дорожную сумку Алины Ивановой. Там нашлись все её документы, необходимые для того, чтобы ей легализоваться под чужим именем. Долго всхлипывала над её бережно разложенной по пакетам недорогой одежде: яркая, в пайетках, заклёпках. Франтилась девчонка, замуж собиралась, родить готовилась. И было ей всего двадцать два.
Новый телефон пришлось скинуть, потому что он звонком бабушке Наташе засвечен, крёстный купил на себя ей другой. Вручил ключи от квартиры Полянского в Энске в качестве компенсации за отцовский секрет. Ещё заскочила в салон, чтобы сделать стрижку «Паж», как у Алины на паспорте. С тем и убыла она в чужой город.
Глава девятнадцатая
– Не понимаю. Ладно бы, преступление совершила или от злодея скрывалась. Уезжать-то зачем? Восстановилась бы в правах, да и жила бы спокойно.
– Спокойно? Это не про Озеровых. Я с детства рот открыть боялась. А уж на внешности моей и уме, если сорок раз в день не потоптались, считай, день даром прошёл. Иванов в эти игры с полуоборота включился. Они бы меня совместными усилиями в статусе жены восстановили.
– А мама?
– Мама, дай ей бог здоровья, уже тринадцать лет живёт в Европе. Она была чемпионом мира по манипулированию и имела чёрный пояс по истерикам. Я бы сказала, после её побега мне ослабление режима последовало. А уж в Энске я себя почти нормальной ощутила. У меня приятельницы появились, я даже шутить научилась и огрызаться. Хотя работала той же секретаршей, зато знания по диплому стала применять. И внешность немного выправилась, нос подкорректировали, опять же, после болезни слегка вес сбросила, пропорции, правда, никуда не денешь, фигура у меня нестандартная…
– Что ты себе напридумывала, фигура ещё какая-то не такая… да я тащусь от твоей фигуры… это мой любимый размер… Лина…
– Вань, прекрати, ты не дома!
Больше всего Лина боялась, что всплывёт её второе имя. Но после депутатского запроса по поводу аналогичных нападений не женщин в Энске и Новогорске заместитель мэра ушёл в отпуск, а Игорь с дружками под подписку о невыезде. И о Лине за последующие две с небольшим недели не вспоминали. Поэтому после выписки Лина позвонила крёстному и уведомила о возвращении. По его наводке они пришли в нужное заведение, чтобы сообщить о подмене.
Лина схватила Санталова за руку и ткнула пальцем:
– Вот!
На стенде с объявлениями о розыске первым висел плакат «Помогите найти человека» с портретом слева и текстом справа: «Иванова Ангелина Павловна 26 лет (1994 г.р.), 10 февраля 2021 г. ушла из дома в неизвестном направлении. Приметы: рост 162 см., плотного телосложения, волосы тёмно-русые, глаза серые. Одежда: Тёмно-коричневый пуховик, серая вязаная шапка, сапоги светло-серые».
– Лина, да ты красавица была, – охнул Иван. – Лоб высокий, нос вполне пропорциональный, я бы даже сказал, что твой нынешний носик делает лицо проще. А в этой даме чувствуется порода.
– Ага, осталось оседлать – и на ипподром!
Проходящий мимо полицейский заинтересовался:
– Узнали кого-то?
– Да, себя, – выдохнула Лина.
Он некоторое время внимательно вглядывался в её лицо, потом сорвал объявление, распахнул дверь кабинета и сказал:
– Прошу вас, Ангелина Павловна.
– Как это вы сразу поверили, – удивилась Лина. – Я здорово изменилась, да и портрет этот… он ведь вообще-то художественный, его один модный фотохудожник делал, кажется, и не без ретуши.
– Я помню вас. Мы в суде пересекались, и в конторе вашей мне бывать приходилось. Виталя ещё о вас хорошо отзывался.
Оказалось, что отец в розыск подал уже на следующий день. Заявил, что после травмы, потом
