Военные преступники Черчилль и Рузвельт. Анти-Нюрнберг - Александр Усовский

Учитывая, что немцы в мае 1940 года бросили в наступление на Западном фронте войска общей численностью в 2 750 000 солдат и офицеров, – то ни о каких «мы воюем один против трех» речи, естественно, не шло.

Впрочем, и «сорок миллионов земледельцев» – тоже весьма лукавая фраза, ибо уважаемый писатель и пилот как-то забыл упомянуть о том, что Франция в 1940-м владела территориями вне Европы общей площадью около 12 млн квадратных километров с населением более 70 млн человек. Да, войска из колоний в сентябре 39-го насчитывали всего 338 тыс. штыков и сабель – но все равно списывать со счетов колониальные территории не стоит, ибо они тоже воевали – добычей полезных ископаемых, снабжением Франции продовольствием, сырьем и материалами для войны. Колонии были БАЗИСОМ ВОЙНЫ – и далеко не всегда их ценность определялась количеством батальонов, которые они могли выставить на линию огня…

И кстати – французы на всю свою рать имели в достатке (и даже с некоторым избытком) стрелкового оружия, артиллерии, боеприпасов и прочей амуниции. А вот немцы отнюдь не обладали столь щедрыми запасами в своих цейхгаузах – как писал Типпельскирх: « За короткое время из 7 пехотных и 3 кавалерийских дивизий, к которым с 1938 г. еще прибавились 6 австрийских бригад значительно меньшей численности, к осени 1939 г. возникли в общей сложности 52 соединения. На случай войны планировалось формирование еще 46 дивизий. Но комплектование их личным составом представляло большие трудности. Приходилось обращаться к младшим возрастам времен Первой мировой войны, так как контингент 1901–1914 гг. рождения не проходил с 1919 г. никакой военной подготовки и теперь она только начиналась. Для оснащения этих войск было использовано ненужное кадровым частям устаревшее вооружение, а также австрийское оружие и техника расформированной чехословацкой армии, но и этого очень пестрого вооружения едва хватало». Вот такими суровыми и безжалостными агрессорами были немцы, в 39-го году затеявшие зажечь мир с четырех концов – им едва-едва хватило оружия на 98 дивизий…

С французами мы разобрались – и выяснили, что в мае 1940 года немецкая армия вторжения примерно равнялась французской армии обороны по числу людей, несколько превосходила ее в авиации и серьезно уступала в танках. Но ведь воевали-то немцы с КОАЛИЦИЕЙ государств!

Которая в сентябре 1939 года превосходила Германию по всем статьям – в том числе и в количестве солдат; и даже после разгрома Польши и уменьшения боевой мощи антигерманской коалиции на миллион польских военнослужащих (по состоянию на 1 июня 1939 г. вооруженные силы Польши насчитывали 439 718 человек, а к 3 сентября 1939 года достигли 1 045 000 штыков и сабель) она по-прежнему имела над немцами перевес в живой силе и технике. Не верите? Напрасно!

Итак, вооруженные силы Британской империи накануне Второй мировой войны (без учета подразделений, дислоцированных в Ираке, Палестине, Трансиордании, в Западной Африке и на базах в Атлантике) на 1 августа 1939 года составляли:

Прошу заметить – закон об обязательной воинской повинности, по которому все мужчины, достигшие двадцатилетнего возраста, должны были проходить службу в течение шести месяцев в регулярной армии, после чего на три с половиной года зачислялись в территориальную армию, вступил в силу в Великобритании лишь в июле 1939 года; следовательно, все английские войска – а это 1 662 000 солдат и офицеров – суть волонтеры, добровольно вступившие в вооруженные силы. То бишь – профессионалы.

И совершив несложную арифметическую операцию сложения (добавив к 2 674 000 французских военнослужащих 1 662 000 британских), получаем общую численность войск англо-французского блока в 4 336 000 солдат и офицеров. То есть в сентябре 1939 года англо-франко-польская коалиция, собранная против Германии, могла выставить на линию огня 5 381 000 штыков и сабель – против 3 180 000 таковых, имевшихся в это же время у Третьего рейха . Причем все мобилизованные под знамена солдаты «первой» антигитлеровской коалиции были резервистами, то есть в свое время отслужившими срочную службу в своих армиях мирного времени – каковой в Германии до 1935 года не было вообще…

Почти всегда историки, пишущие о начале Второй мировой, говоря об одном из участников антинемецкого союза, употребляют слово «Англия» – тем самым давая понять своим читателям, что против Германии воевала лишь маленькая часть Британской империи, расположенная на Британских островах. Это не так – войну Германии объявили все английские доминионы, в ней самое деятельное участие приняли все без исключения британские колонии. А население Британской империи к сентябрю 1939 года насчитывало, между прочим , ЧЕТЫРЕСТА ДВАДЦАТЬ СЕМЬ МИЛЛИОНОВ ЧЕТЫРЕСТА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕМЬ ТЫСЯЧ человек, проживающих на территории в ТРИДЦАТЬ ОДИН МИЛЛИОН ВОСЕМЬСОТ СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ ТЫСЯЧ квадратных километров. При том, что население Третьего рейха в 1939 году составляло восемьдесят с небольшим миллионов человек, а площадь – 583 тысяч квадратных километров. Что называется, почувствуйте разницу и сравните экономический и мобилизационный потенциал сторон! Пятьсот восемьдесят миллионов человек и сорок пять миллионов квадратных километров территории (Британская империя, Франция с колониями и подмандатными территориями и Польша) – против восьмидесяти миллионов человек и чуть больше полумиллиона квадратных километров нищей на полезные ископаемые земли (у Германии) …

Кстати, имеет смысл в этой главе помянуть об одном общепризнанном факте – каковой автор «фактом» считать решительно отказывается. Дело в том, что многие источники утверждают, что французы продолжали развертывание своей армии в ходе «странной войны», и к маю 1940 года численность вооруженных сил Франции достигла едва ли не пяти миллионов штыков и сабель – но, откровенно говоря, мне эта цифра кажется несколько преувеличенной. Пять миллионов человек – это, по самым скромным подсчетам, более 300 дивизий, тогда как все силы союзников на Западном фронте (включая сюда 33 бельгийские и голландские дивизии) составляли 145 дивизий, а Второго стратегического эшелона (как у нас летом 41-го) французы не имели – иначе бы немцы после разгрома союзников во Фландрии и Артуа вынуждены были бы вновь сражаться с врагом, превосходящим их в численности, – чего на самом деле не произошло. Впрочем, это так, небольшое отступление от темы.

Завершая разговор о соотношении сил сторон, автор не может пройти мимо того факта, что на стороне Германии в ее битве с англо-французами выступила Италия – на основании чего кто-то из читателей тут же поспешно приплюсует итальянское войско к вермахту. На что я отвечу, что Муссолини начал «свою войну» только 10 июня 1940 года, когда кампания была уже по факту закончена – и, более того, Гитлер был отнюдь не в восторге от того, что в «его» войну вмешалась Италия. Ибо в этом случае Средиземное море становилось «морем войны», и немцы вынуждены будут тратить свои и так небольшие силы на помощь «наследникам Рима», с треском проигравшим свою Североафриканскую кампанию. К тому же в 4 336 000 союзных войск на Западном фронте мы не включаем бельгийцев и голландцев – ибо оные стали участниками антигерманской коалиции поневоле, до утра 10 мая 1940 года будучи нейтралами. Но немецкое вторжение тут же заставило короля Леопольда и королеву Вильгельмину стать на сторону англо-французского блока – впрочем, никакой особой помощи от голландских и бельгийских войск этот блок не получил.

Таким образом, подведем итог.

Немцы одержали победу в мае – июне 40-го года отнюдь не потому, что имели больше солдат, танков, самолетов или пушек. Всего этого у них было меньше, чем у союзников. Но у немцев была Идея – которой не имели их враги; и именно в этом и была причина победы Третьего рейха над своими более вооруженными и более оснащенными врагами. Немцы сражались во имя своего Отечества – их противники не понимали, во имя чего им надлежит умирать. Как писал тот же Сент-Экзюпери: «Родина – это не совокупность провинций, обычаев, предметов, которые всегда может охватить мой разум. Родина – это Сущность… Мы пренебрегали сущностью человека. Мы полагали, что хитрые махинации низких душ могут содействовать торжеству благородного дела, что ловкий эгоизм может подвигнуть на самопожертвование, что черствость сердца и пустая болтовня могут основать братство и любовь. Мы пренебрегали Сущностью».

И еще пару фраз из пронзительного «Военного летчика»: «Действовать с воодушевлением можно только тогда, когда действия имеют очевидный смысл. Не жаль спалить урожай, если под его пеплом будет погребен враг. Нужно, чтобы то, ради чего умираешь, стоило самой смерти. Война – это приятие не риска. Это приятие не боя. Наступает час, когда для бойца – это просто-напросто приятие смерти. Умирают за дом, а не за вещи и стены. Умирают за собор – не за камни. Умирают за народ – не за толпу. Умирают из любви к Человеку, если он краеугольный камень Общности. Умирают только за то, ради чего стоит жить ».