Кумиры. Тайны гибели - Федор Раззаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андропов, который с первых дней знакомства с Рашидовым ничего, кроме антипатии, к нему не питал, страсть Рашидова к футболу уважал и всегда поражался тому, как ему хватает времени и терпения нянчиться с любимой командой. Рашидов заботился о «Пахтакоре» так, как иной отец не станет нянчиться со своим любимым дитятей. И вот теперь это детище у Рашидова отняли. И где: в небе над Днепродзержинском, который был родным городом для Леонида Брежнева. Плюс — в этом же городе начиналась партийная карьера нынешнего хозяина Украины Владимира Щербицкого, который, по злой иронии судьбы, считался одним из давних недоброжелателей Рашидова. Поэтому первое, что могло прийти в голову людям, знавшим об этом, — что гибель «Пахтакора» не случайна. Подумал об этом же и Андропов. «Эта катастрофа — удобный повод расшатать нервы Рашидова, — размышлял шеф КГБ. — И это в тот самый момент, когда нам нужно от Рашидова совсем другое: концентрация воли и характера. Ведь в случае обострения ситуации в Афганистане именно на плечи его республики выпадет одна из главных миссий — военная».
Уже к вечеру того субботнего дня по Москве поползли слухи о гибели «Пахтакора». Волею случая именно в тот день в столице состоялся финальный матч на Кубок СССР по футболу между динамовцами Москвы и Тбилиси. И уже в процессе игры среди зрителей стала гулять версия о том, что в гибели «Пахтакора» повинен Брежнев. Дескать, он летел из Крыма, где отдыхал, в Москву и стал невольным виновником аврала в небе Украины. Андропову доложили об этих разговорах тем же вечером. И он в очередной раз поразился феномену народной молвы: при абсолютной закрытости советской печати слухи распространялись по стране с поразительной быстротой. Между тем Андропов точно знал, что Брежнев никаким боком к этой трагедии причастен не был, поскольку в тот субботний день, 11 августа, у него было железное алиби — он встречался с лидером монгольских коммунистов Цеденбалом, с которым обсуждал тревожную ситуацию на границе с Китаем.
Но еще сильнее Андропова обеспокоила другая информация, пришедшая вечером 11 августа: о том, что Рашидов по своим каналам, через КГБ Узбекистана, пытается выяснить, чей самолет создал авральную ситуацию в небе над Днепродзержинском. «Зачем ему это надо? Чего он хочет этим добиться? — спрашивал себя Андропов. — Может, он считает, что это была преднамеренная диверсия, направленная против него? Но в любом случае он не имеет права действовать в обход Центра. Людей все равно уже не вернешь, а лишние страсти только усугубят и без того сложную ситуацию в Политбюро».
Ситуация в высшем партийном ареопаге действительно была сложная. Брежнев был уже настолько болен, что некоторые члены Политбюро стали в открытую поговаривать о том, что ему пора бы и на покой. И первым кандидатом на место генсека мог стать Андрей Кириленко, которому Андропов откровенно не симпатизировал. Поэтому шеф КГБ делал все возможное, чтобы вопрос об уходе Брежнева не дискутировался. В этом его поддерживали самые влиятельные члены Политбюро: Громыко, Устинов, Щербицкий. Вот почему возможные нападки Рашидова на последнего в связи с авиакатастрофой были совсем не к месту. А значит, требовали немедленного вмешательства. «Рашидова надо осадить, и сделать это должен не кто иной, как… Кириленко», — пришел к окончательному выводу Андропов.
Истоки противостояния Щербицкого и Рашидова уходят в начало 60-х. Первый в те годы возглавлял Совет Министров Украины, второй был 1-м секретарем ЦК Компартии Узбекистана. В 1961 году Хрущев ввел их в состав ЦК КПСС и сделал кандидатами в Президиум ЦК (будущее Политбюро). Говорят, нелюбовь Щербицкого к Рашидову имела… литературные корни. Рашидов помимо партийной работы занимался писательством и одно время даже возглавлял Союз писателей Узбекистана. Из-под его пера вышло несколько романов, повествовавших о трудовых буднях узбекских хлопкоробов, которые были переведены на многие языки народов СССР. Однако на Украине эти книги если и издавались, то с большим скрипом, поскольку они не нравились… Щербицкому. И Рашидов, зная об этом, затаил на своего коллегу по Президиуму кровную обиду. Потом, с годами, эта обида переросла в откровенную вражду, которая имела все признаки царедворной: на публике враги старались демонстрировать добрые отношения между собой, а вдали от людских глаз плели друг против друга интриги. Как известно, подобные отношения в политике весьма распространены, а если брать тогдашнее советское руководство, то примеру Рашидова и Щербицкого следовали и другие власть предержащие: например, Андропов и Щелоков люто ненавидели друг друга, но на людях вынуждены были сидеть в одних президиумах, вместе бороться с преступностью и т. д.
Новый виток противостояния Рашидова и Щербицкого выпадает на 1971 год. Тогда произошло сразу два события, которые больно ударили по самолюбию амбициозного хозяина Узбекистана. Первое касалось политики и заключалось в том, что именно тогда Рашидова обошли в борьбе за власть сразу два его главных конкурента: Щербицкий и Кунаев — обоих выбрали в Политбюро. Рашидов, который имел с Щербицким одинаковый кандидатский стаж (с 1961 года), а Кунаева и вовсе обгонял на пять лет (лидер Казахстана стал кандидатом в члены Политбюро в 66-м), был глубоко уязвлен таким поворотом событий. Ведь он все эти годы выказывал Брежневу чуть ли не рабскую преданность и имел все основания полагать, что ему за это воздастся сторицей. Он был согласен стать членом Политбюро вместе с Щербицким и Кунаевым, но совсем не был готов к тому, что Брежнев вытянет на олимп только двоих, а его опять оставит вечным кандидатом. Хотя суть манипуляций Брежнева была понятна: Щербицкий был его земляком, Кунаев — лучшим другом, а Рашидов — всего лишь коллегой по работе. Именно поэтому вскоре после вхождения в Политбюро — в мае 1972 года — Щербицкий был поставлен руководить главной житницей страны Украиной. Причем в восхождении на столь ответственный пост Щербицкому не помешала даже криминальная история, которая произошла с его сыном. Суть ее была в следующем.
Сын Щербицкого дружил с отпрыском знаменитой цирковой династии дрессировщиков тигров и львов Юрием Шевченко. И вот однажды, в поисках легких денег, Юрий предложил товарищу ограбить кассу родного цирка. Мол, кассиршей там работает его хорошая знакомая, пенсионерка, которая легко откроет им дверь. Так оно и вышло. Кассирша действительно не заподозрила ничего подозрительного и, несмотря на неурочный час, пустила двух молодых оболтусов к себе в кассу. И жестоко за это поплатилась. Юрий выхватил из-под пиджака заранее припрятанный металлический обрубок трубы и обрушил ее на голову несчастной. От полученной травмы та скончалась на месте. А грабители обчистили кассу и были таковы. Однако истратить награбленное они не успели — уже на следующий день их арестовали. Шевченко был осужден на 15 лет, а вот сына Щербицкого от наказания освободили, не найдя в его действиях состава преступления. Ни для кого не было секретом, что избежать наказания сыну Щербицкого помогли высокие связи его родителя.
Но вернемся к Рашидову.
Второе поражение хозяин Узбекистана потерпел на спортивном поприще. Здесь удар по нему нанес его родной «Пахтакор», который в 1971 году бесславно выступил в высшей лиге и, заняв 15-е место, вылетел в низший дивизион, чего с ним не происходило уже семь лет. Для Рашидова это было вдвойне обидно, поскольку киевские динамовцы в том году стали чемпионами, а серебряные медали взял недавний середняк ереванский «Арарат», обогнавший ташкентцев на 11 очков. «Арарат» в том году действительно играл сильно, но Рашидов знал и другое: не приложи к этому успеху свою руку ЦК КП Армении, кто знает, чем бы обернулся тот чемпионат для ереванцев. Таким образом, получалось, что Рашидов был бит сразу на двух фронтах, чего с ним давно уже не происходило.
Стоит отметить, что помимо «Пахтакора» в том году пострадало и столичное «Динамо», которое тоже стало жертвой судейского произвола — судьи несправедливо отняли у динамовцев семь очков, что лишило их серебряных медалей и позволило занять всего лишь 5-е место. Кураторы «Динамо» из КГБ эту обиду проглотить не смогли и в качестве мишени выбрали столичный «Спартак», представители которого составляли костяк в Федерации футбола СССР. И против красно-белых была проведена операция под кодовым названием «Мохер».
Осенью 71-го «Спартак», как победитель Кубка СССР, был поощрен поездкой во Францию. В Париже футболисты жили в одной гостинице с участниками популярного советского ансамбля, которые, как бы случайно, навели спартаковцев на мохеровую фабрику. Спортсмены не стали скупиться и накупили мохера каждый по нескольку десятков килограммов (во Франции один моток мохера стоил один франк, а в Советском Союзе за тот же моток давали 25 рублей). Однако едва футболисты ступили на родную землю, как их повязали таможенники. Поскольку скандал вышел грандиозный, скрыть его в Федерации футбола не смогли, и «Спартак» понес наказание по полной программе — из команды исключили четырех ведущих игроков. Как итог: в следующем году красно-белые заняли в союзном чемпионате только 11-е место.