В сердце Австралии - Барбара Ханней

— Не имею ни малейшего представления. — Он пожал плечами и улыбнулся. — Не переживай. Я включу стоимость чашки в твой счет.

Она понимала, что Берн шутит, но он поднял вопрос, который нельзя было игнорировать.

— Ты был так добр ко мне, когда разрешил пожить здесь. Это одна из причин, по которой я приготовила ужин.

Он прислонился к буфету и смотрел, как Фиона выбрасывала разбитую чашку, мыла руки и вытирала их полотенцем.

— Я еще никогда не пробовал таких спагетти. Было очень вкусно. Твой итальянский друг случайно не рассказывал тебе о других рецептах?

Скрестив руки на груди, она с шутливой высокомерностью подняла бровь и сказала:

— Я блестяще готовлю лазанью и песто.

— У меня уже слюнки текут.

— Еще у меня есть друзья в Греции, Вьетнаме и Таиланде.

— Только не говори мне, что и они тебя учили готовить.

— Так и есть.

Фиона нерешительно улыбнулась. Несмотря на кажущуюся непринужденность их разговора, в комнате явно ощущалось напряжение. Она понимала, что никому из них не хочется обсуждать кулинарию.

— Будешь кофе? — спросила она.

— Нет, спасибо.

Она крепче сжала руки.

— Райли уже уснула?

— Почти.

Их глаза встретились, и Берн сделал шаг вперед. Внутри нее все затрепетало. Он подошел к ней вплотную и взял за руки. Фиона замерла, и по ее телу пробежала дрожь.

— Ты ведь понимаешь, что я снова собираюсь тебя поцеловать?

Ее сердце забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Девушка попыталась подавить растущее возбуждение и решила немного подразнить его.

— Третий поцелуй, Берн?

Он улыбнулся.

— Ведешь счет?

Она покраснела и отвела взгляд. Берн сжалился над ней.

— Третий поцелуй значит очень многое.

Борясь с желанием немедленно броситься ему в объятия, она сказала:

— Я уверена, что это так, особенно если все три поцелуя случались при разных обстоятельствах.

— Наш первый поцелуй был просто игрой, — ответил он. — Пират и бабочка. Я и представления не имел, кто скрывается под маской. — Берн говорил спокойно, но некоторое напряжение в голосе выдавало его. — Думаю, что второй поцелуй был своего рода экспериментом.

— Так вчерашний вечер был экспериментом? — Фиона притворилась, что шокирована.

— Но третий поцелуй… — он крепко прижал ее к себе, и она почувствовала жар его тела. — Третий поцелуй…

— Опасен?

Берн не засмеялся, он был слишком напряжен для этого.

— Нет. Он обязателен, — прошептал он за мгновение до того, как их губы встретились.

Глава десятая

Их третий поцелуй был волшебным, горячим и чувственным.

Но его оказалось недостаточно.

Они оба почти сразу поняли, что этот поцелуй станет прелюдией к чему-то большему. Они были слишком возбуждены, чтобы останавливаться на этом. Их кожа горела от прикосновений, они жаждали продолжения. Дороги назад уже не было.

— Интересно, Райли уже спит? — хрипло прошептал Берн.

— Давай проверим.

Держась за руки, с сильно бьющимися сердцами и пылающими щеками, они на цыпочках пошли к спальне Райли.

Берн оставил включенным ночник у кровати дочери, и в его мягком свете они увидели девочку. Райли лежала на боку и прижимала к себе любимые игрушки. Она выглядела так трогательно в розовой пижамке, что у Фионы сжалось сердце.

— Она просто с ума по тебе сходит, — сказал Берн, нежно сжав ее пальцы.

— И я по ней, — прошептала Фиона. Она перевела взгляд на игрушки. Маленький желтый медведь и странный динозавр в зеленую полоску. — А это случайно не Атенгар и… ммм…

— Дункам?

— Да, Дункам.

— Они и есть, — шепнул он. — Она без них уснуть не может.

Фиона с удивлением смотрела на спящую девочку. В комнате были и другие игрушки — красивые куклы, плюшевый розовый кролик, сиреневый единорог. Трудно поверить, что игрушка, которую она в спешке купила три года назад, стала любимой.

Потом она поняла, что Райли открыла глаза и украдкой смотрит на них. Вдруг девочка моргнула, и ее карие глаза широко распахнулись.

— Это была ты? — спросила она.

— Что — я? — опешила Фиона.

— Это ты — та красивая леди, которая подарила мне Атенгара?

Фиона была поражена. К ее горлу подкатил комок, и она с трудом прошептала:

— Да. Я думала, что ты забыла.

Но как она могла помнить это? Ей тогда было всего три года и она только-только пережила ужасную аварию.

Девочка тепло и радостно улыбнулась.

— Я так рада, что это была ты, Фиона.

По щекам Фионы катились слезы. Она почувствовала, как крепко Берн сжал ее плечи. Она обернулась и посмотрела на него. Его глаза подозрительно блестели.

Он наклонился и поцеловал лобик дочери.

— Теперь засыпай.

Райли послушно легла, прижав к себе игрушки.

— Спокойной ночи, папочка. Спокойной ночи, Фиона. — Она улыбнулась и закрыла глаза.

— Я выключу тебе свет, хорошо? — спросил Берн.

— Ладно.

Они рука об руку вышли из комнаты. Не говоря ни слова, они прошли по коридору в дальнюю часть дома. В его спальню.

Остановившись посреди комнаты, Берн взял Фиону за руки и посмотрел на нее с такой нежностью и желанием, что у девушки перехватило дыхание. Его руки сомкнулись вокруг нее, и он прижал ее к груди крепко и сильно, затем коснулся губами ее волос.

— Прости меня, — прошептал он.

— За что?

— Я делал все, что мог, чтобы ты не встречалась с Райли. Я был не прав. С ума сошел от ревности.

Трясущимися пальцами Фиона дотронулась до его щеки и обнаружила, что он плачет. Ее сердце оборвалось.

— Я прощаю тебя.

Берн отчаянно вздохнул. Повернув голову, он начал целовать ее ладонь. Она положила голову на его широкое плечо.

— Не могу поверить, что Райли помнит тот день, — сказала Фиона. — Не знаю, почему я купила эту игрушку. Чувствовала, что должна сделать для нее хоть что-нибудь. И еще я видела тебя с Дункамом. Ты не знал, что я наблюдаю за тобой. Я увидела тебя сразу же, как ты вошел в приемный покой. На тебе был плащ, и ты выглядел очень несчастным. В руках у тебя был маленький плюшевый медвежонок. Я была так растрогана. Никогда не забуду этой сцены.

Берн поцеловал ее в кончик носа.

— А я помню, как сексуально ты выглядела в своем деловом костюме. — Он снова вздохнул, и Фиона почувствовала, как его дыхание щекочет ей кожу. — В то время я думал, что ненавижу тебя. Как я мог так ошибаться?

Она не знала, что ему сказать. Ей очень хотелось набраться храбрости и признаться, что она любит его. Фиона обрадовалась, когда он наклонился и поцеловал ее.