Гиблое место - Марина Серова

Мы шли довольно медленно, осматриваясь вокруг. Захарий неотступно следовал за нами, и, кажется, отделаться от его присутствия было не самой простенькой задачей на свете.

Лес действительно был красивый, нетронутый, и мне почти удалось забыть о своем плачевном положении — я наслаждалась воздухом и пением птиц.

Мы углублялись все дальше, тихо переговариваясь с Игорем, и меня даже начало пугать, почему нам предоставили такую свободу действий.

Перед нами возникла вдруг изумительной красоты поляна — в зеленой траве россыпь желтеньких головок одуванчиков.

Бросив через плечо взгляд, я воскликнула:

— Ну и красотища!

И не успел Захарий среагировать, как я быстро достала из потайного кармана свой газовичок, выстрелила и быстро побежала к поляне, увлекая за собой Игоря.

— Что ты делаешь? — прошептал он.

— Молчи, — шепотом приказала я, продолжая свой бег.

Мы оба запыхались, но продолжали гнать на сумасшедшей скорости все дальше и дальше.

Захарий, пришедший в себя после моей не очень серьезной атаки, тяжело дыша, ломился через ветки, но догнать нас уже не мог. Все-таки некоторый вред его несокрушимому здоровью мне причинить удалось!

Очень скоро треск ломаемых им сучьев затих, и раздавался только его голос, извергающий на наши головы потоки проклятий.

Я остановилась, пытаясь отдышаться.

— Да уж, Татьяна, тебе надо подумать о карьере спринтера! — сквозь зубы пробурчал Игорь. — И что все это значит?

— А ты что, не понял, что нас бы просто убили? — поинтересовалась я. — Ты правда такой наивный? Или прикидываешься? Или ты надеешься, что про меня они знают, а про тебя нет… Сейчас, прямо. Твою фотографию мне первой показали, между прочим… Неужели ты думаешь, что Грызун ее не видел?

— Постой… Грызун?

— А ты что, не знал, кто у нас тут за старца? — настала очередь удивляться мне.

— Нет. Я даже и представить себе этого не мог…

— Тогда что ты тут делаешь?

— Моя задача найти, куда отвозят ребят. Потом я должен был их отсюда вывезти и заняться декодированием.

— Чем? — переспросила я, удивляясь его наивности, граничащей с глупостью.

— Декодированием, — четко и раздельно произнес он.

— А, поняла. Только сначала попробуй вылечить их от наркоты… Потому как, судя по состоянию паренька, которого недавнонашли, их тут накачивают по самые ушки… И потом, голубчик мой, тут совсем не добры молодцы собрались… Боюсь, заниматься декодированием прямо на месте тебе тут дозволено не будет. А вывозить их, если мы сейчас не сделаем ноги из этой гнили, будет просто некому…

Он задумался.

— Но как же тогда быть со старцем? — еще попытался возражать он.

— Знаешь, я думаю, что мы с ним очень скоро встретимся, — усмехнулась я. — Потому как мне с трудом верится, что все это — включая наше с тобой бегство, не входило в его планчик. С чего бы это вдруг он позволил нам сбежать, догадываясь, что мы не оставим его в покое? Так что не обольщайся, милый… Где-то он нас ждет с распростертыми объятиями. Другое дело, насколько мы с тобой сумеем к этой встрече подготовиться.

Полянки и просеки закончились, и теперь мы шли по зарослям, ветки хлестали нас по лицу, и мы ужасно устали.

Никаких следов пребывания пропавших неофитов нам пока не попалось. Я надеялась все-таки сначала найти их, а уж потом приступить к самому интересному. К рандеву с великим старцем Грызуном.

Я уже начала терять терпение, отчаянно цепляясь за остатки надежды, еще теплившейся в моей душе.

Казалось, мы в лесу совершенно одни. Где-то переговаривались птицы. Хрустнула ветка…

Стоп.

Я остановилась и оглянулась.

Хрустнула ветка… Мне показалось, что в этом месте мелькнул красный плащ… Такой был у Ольги.

— Не может быть, — одернула я себя. — Просто ветка сломалась.

Я двинулась дальше, но несколько раз шорохи за моей спиной заставляли меня остановиться, всматриваясь назад, но никого я там не увидела…

Выходит, мы были совершенно одни. Мне от этого стало не по себе. Слабенькая защита — мой пистолетик да кисет с «костями».

Игорь напряженно вглядывался вперед. Мне показалось, что в его глазах мелькнул страх.

— Что там? — спросила я.

Он ничего не ответил. Только показал рукой.

Сначала мне показалось, что я вижу перед собой тюк с тряпьем, подвешенный на веревочке. Но, подойдя ближе, я едва не свалилась на ослабевших ногах. Мне стало плохо.

На ветке, мерно раскачиваясь, висел Эдик. А на его груди была пришпилена картонка с надписью: «Иуда».

От такого сюрприза в моей голове всколыхнулось броуновское движение мыслей, приведшее к полному помутнению рассудка. Я почувствовала, что если сейчас не ухвачусь за что-нибудь, могущее служить опорой, то упаду. Единственным подходящим для этой цели объектом мог быть только Игорь. Я схватила его за шею, и мы оба покачнулись. Игорь к такому готов не был и отшатнулся, задев плечом мерно раскачивающегося Эдика.

После этого испугался уже он, и мы оба упали в траву, прокатившись в нашем странном объятии некоторое расстояние.

Эдик «проводил» нас печальным взглядом неживых глаз.

Мы оказались прямо перед колючей проволокой.

— Это что еще за поселение? — прошептала я.

— Кажется, я знаю, — сказал Игорь, наблюдая за странными фигурами, которые передвигались по периметру этого концлагеря ватными ногами.

Впрочем, мне не надо было объяснять.

Лагерь неофитов. Их вожделенное «Светлое Место».

Я смотрела на бледные лица, и мои руки сжимались в кулаки. Ну попадись ты мне, Грызун, пообещала я, стискивая зубы.

Они даже не обращали на нас внимания. Погруженные в пустоту, в которую их ввергла собственная глупость и чужая злая воля, они ходили по замкнутому кругу. И откуда-то сверху доносился отвратительный гнусавый голос, который я сразу узнала:

— Работа и скромность — вот истинный путь к небесам. Не ищи других путей…

Оглянувшись, я поняла, что голос льется из репродуктора довоенной конструкции, прикрученного прямо над моей головой.

— Он даже на аппаратуру поскупился, жадюга, — зло пробормотала я.

Теперь, когда я знала, где найти Катю и Диму, можно было отправляться дальше. На запланированное свидание со старцем, век бы не видать эту ходячую гнусность.

Правда, я еще не знала, где мы будем иметь несчастье с ним встретиться. Но, думаю, наш маршрут был тщательно продуман. Не так уж много в этом лесу полянок.

Мы обошли филиал «Светлого Места», стараясь не привлекать к себе особенного внимания. Что-то меня в этой тишине напрягало. Не нравилась вся ситуация. И то, что нам дали убежать. И то, что здесь так тихо — как на кладбище… Даже птицы перестали петь.

Лес становился все гуще, ветви, казалось, собираются оплестись вокруг нас, как в кошмарном триллере про людей-деревья, и я, стыдясь признаться Игорю, начала бояться, что нас никто и не ждет. И не убили нас по одной-единственной причине — сами умрем. Заблудившись в этих четырех соснах…

— Послушай, почему они не убегают, если их, похоже, никто не охраняет? — озадаченно спросил Игорь.

— А как? Они ведь уже зомби… А те, кто пытается, далеко не уйдут… Здесь же чаща. И на семь верст в округе — никого, кроме послушников. Тот парень, которого нашли на трассе, был настолько истощен… Ясно, что пробродил по этому лесу не меньше трех суток…

Вспомнив это, я почувствовала приступ дурноты. Ну не нравилось мне здесь, в этом чертовом лесу!

Опять шорох. Я вздрогнула и приложила палец к губам. Игорь тоже прислушался, помолчал и, покачав головой, прошептал:

— Танечка, ты просто очень расстроена, вот тебе и мерещатся эти шорохи…

Наверное, ты прав, подумала я. Хотя, честно говоря, предпочла бы иное.

Сжав в ладонях свой кисет с «костями», я присела на землю и катнула «кости» прямо по траве.

«36+20+8».

«Вас ожидают прекрасные перспективы и приятные переживания».

— Да уж, неплохое предсказание в нашем положении… — горько усмехнулась я. — Какие же меня могут здесь, в лесу, ожидать перспективы? Разве что удастся выбраться отсюда…

Мы порядком вымотались, но перспектива встречи со старцем не высвечивалась. Не ждал он нас — ни с револьвером, ни без оного. Видимо, решил дать нам возможность умереть просто так…

— Да, похоже, нам не доведется с ним встретиться, — вздохнула я.

— Ну и бог с ним, — успокаивал меня Игорь. — Зато мы знаем, где они прячут свои жертвы… Приедем сюда потом, с милицией.

Я удивленно посмотрела на него. Идет себе спокойно, шепчет молитвы и уверен на сто процентов, что мы выберемся из этого гиблого места! А я вот — почти нет! Может, я вообще ошибаюсь, и передо мной старец?

Эта мысль обожгла меня, и я вздрогнула. Он это заметил.