Голубая кровь - Юлия Кильтина

С души словно свалился огромный камень, и я почувствовала себя невесомее самого легкого перышка — Дерек жив, с ним все будет в порядке! Оказывается, я даже не представляла себе, насколько для меня важны друзья и какую огромную часть моего сердца они занимают. В наш радостный гомон вклинился низкий голос вейра:

— Ребята, на всякий случай хочу сказать, что о том, жив ли ваш друг, можно узнать несколько быстрее и проще, — с этими словами Кейрет забрался в сумку Дерека и выудил оттуда один из тех зеленоватых камней, которые достались каждому из нас в день распределения направлений на практику. Мы с Рьеном непонимающе переглянулись в ожидании объяснений.

— Если бы он умер, камень разделился бы на две равные половинки, которые слились бы с оставшимися у вас частями артефакта проводника.

Эльф надулся и ворчливо переспросил:

— А эти камешки останутся у нас до самого окончания практики?

— Нет, они будут нужны, когда мы подойдем к Велларийским горам на границе с нашей страной. Без них вы просто не сможете войти в Вейрану, и даже мы не сумеем вас провести. Но после использования проводники исчезнут.

— Вот! — торжествующе возопил эльф, к которому вместе с упавшей было самооценкой разом вернулось хорошее настроение, — именно что исчезнут! А моя Стрела из Академии никуда не денется!

— Да, только тебе придется хорошенько подумать, какими посулами ты в следующий раз будешь заманивать свихнувшуюся на птенцах мамашу к Дереку, — заливисто рассмеялась Кайле, и вскоре к ней, представив себе эту уморительную картину, присоединились все остальные. День обещал быть далеко не скучным.

Глава 7. Граница

К тому моменту, когда на горизонте появилась странная серо-коричневая дымка, мы были в пути уже несколько долгих часов. Вокруг расстилался все тот же нагретый летним солнцем пестрый ковер луговых трав, от которого шел пряный цветочный запах, а где-то впереди дрожало и извивалось тяжелое марево, которое хотелось обойти стороной и желательно подальше.

— Еще немного, и мы вступим на Равнину Духов, — заметив мой завороженный взгляд, пояснил Кейрет.

— Никогда о такой не слышал, — нахмурился Рьен, еще в раннем детстве вдоль и поперек изучивший каждый сантиметр карты всего обитаемого мира.

— Потому что так она называется только в Вейране. Люди называют ее Велларийское предгорье или просто Пустошь. Эта земля насквозь пропитана кровью участников Алой войны…

— Кейрет, постой, — я никак не могла объяснить охватившую меня неясную тревогу, — мне не хочется туда ехать. Совсем не хочется!

— Придется. К Велларийским горам нет другого пути, кроме как через Равнину Духов. Думай о том, что дорога не займет много времени — кони тоже не горят желанием задерживаться на этой земле, и понукать их не придется.

Надо сказать, это было слабое утешение. От вида серого марева душу прямо выворачивало наизнанку, но, похоже, другого пути у нас и правда не было.

Чем ближе мы подходили к границе Равнины, тем медленнее шли наши лошади, всеми силами оттягивая тот момент, когда их копыта коснутся пепельной земли с увядшей травой. Насколько хватало глаз, перед нами раскинулась мертвая пустошь. Ветер яростно гнал по грязно-серой пыли пучки жухлых коричневых трав, кое-где торчали голые кривые стволы высохших деревьев. В небе не было видно птиц, даже вездесущие насекомые обошли эту землю стороной. Кое-где виднелись ржавые обломки оружия и доспехов. На горизонте сплошной стеной начали подниматься горы, за которыми была Вейрана.

— Почему здесь так… мертво? Столько лет уже прошло, все давно должно было покрыться зеленью, — от земли, несмотря на жару, так и веяло могильным холодом.

— Не знаю, — признался Кейрет, — мы с Кайле часто приходили в горы и смотрели на эту равнину, но за много лет тут так ничего и не изменилось. Не выросло ни одного нового дерева, и я никогда не видел здесь зверей.

— А сколько тебе лет? — машинально спросила я, ожидая услышать все, что угодно, кроме того, что после минутной заминки ответил вейр.

— Ну-у… Кайле моя младшая сестра, ей через два месяца будет семьдесят шесть лет. А мне недавно исполнилось сто тридцать девять.

Наши с Рьеном глаза по степени округлости вполне могли соперничать с полной луной в ясную ночь. Почти полтора века! С ума сойти можно! Смущенный нашей реакцией вейр начал объяснять:

— В переводе на человеческую продолжительность жизни мне примерно двадцать пять, а Кайле семнадцать. Развитие вейров сильно отличается от других рас. Вот эльфы взрослеют так же, как люди, и лет с двадцати — тридцати просто перестают меняться, внешне оставаясь до глубокой старости в тысячелетнем возрасте все такими же. У нас ребенок растет как обычный человеческий малыш лет до шести, и дальше за семь календарных лет мы взрослеем на столько же, на сколько человек повзрослеет за год. А потом, годам к четыремстам, мы вновь начинаем стареть как обычные люди. Правда, если вейр владеет магией крови, его старение замедляется, так что я мог бы прожить еще дольше. А вас вообще не должно это так удивлять, потому что Рьен эльф, а ты маг — маги ведь живут намного дольше простых людей.

— Э-э… погоди, а почему ты сказал "мог бы"? — какая-то неправильность сказанной вейром фразы резала слух. — Тебе и до четырехсот-то еще жить и жить!

И снова смутная тень промелькнула на лице Кейрета, отразившись в глазах Кайле, и бесследно исчезла.

— Поехали лучше вперед — чем быстрее войдем на Равнину, тем быстрее выйдем, — и вейр легонько сжал бока обреченно вздохнувшего коня, вновь уходя от ответа. Что ж, сегодня утром я пообещала закопать клещи для вытягивания чужих секретов под раскидистым деревом, где сидели мы с Кейретом — так не будем забывать обещанное! И я направила вяло сопротивляющуюся лошадь по следам уходящих вперед друзей.

Как и предсказывал вейр, стоило только животным перешагнуть черту, отделяющую мертвые земли Равнины Духов от оставшегося позади зеленого ковра, как их словно подменили. Куда только подевалась усталость! Лошади неслись как ветер, испуганно прядая ушами и косясь по сторонам. Серая пыль фонтаном летела из-под копыт, и моя Звездочка даже на несколько корпусов обогнала Шторма — так сильно ей хотелось поскорее покинуть странное место, и когда я резко натянула поводья, останавливая лошадь, она не сразу поверила, что я требую от нее именно это. А уж когда я соскочила вниз, Звездочка, видимо, окончательно уверилась в полном и бесповоротном сумасшествии хозяйки. Ее большие карие глаза осуждающе-сочувственно смотрели на спятившую меня — кто же в здравом уме захочет добровольно встать на холодную, пахнущую гарью и копотью землю? Ребята тоже притормозили лошадей и, развернувшись, помчались назад.